Нерешительное кружение на месте.
Благоприятно пребывать в стойкости.
Благоприятно возводить на престол вассалов.
Слабая черта на втором месте.
В трудности, в нерешительности – колесница и кони вспять.
Не с разбойником же быть браку!
Но девушка в стойкости не идет на помолвку.
Слабая черта на третьем месте.
Преследуя оленя без ловчего, лишь попусту войдешь в лес.
Благородный человек примечает зачатки событий
и предпочитает оставаться дома.
Ибо выступление приведет к сожалению.
Слабая черта на четвертом месте.
Колесница и кони – вспять!
Стремясь к браку, выступишь – и будет счастье.
Ничего неблагоприятного.
Сильная черта на пятом месте.
Затруднение в твоих милостях.
В малом стойкость – к счастью.
В великом стойкость – к несчастью».
Конечно, кроме этих, так сказать, первоначальных, достаточно смутных по смыслу стихов, к гексаграмме прилагалось несколько десятков страниц
углубленных толкований, куда более изощренных, чем комментарии моих университетских наставников к трудам Маркса, но главное было понятно.
Сашка бросал монетки, и ответ адресован явно ему, не мне. И ответ полностью совпадал с уже принятым решением.
Желающие могут подумать над этим сами или обратиться к оригиналу, к старому мудрому Конфуцию.
Повторяю – гексаграмма «Чжунь».
– М-да… – Шульгин, по-моему, тоже был слегка ошеломлен. Все-таки есть вещи, к которым нам, осознавшим себя в великолепные, рациональные и
атеистические шестидесятые годы, привыкнуть почти невозможно.
Как и понять, нет, нет, не понять даже, а принять душой факт существования и функционирования компьютеров, биороботов, тех же Держателей
Мира.
Ладно, Сашка психиатр, а я психолог.
Следующий ход мой.
– Пусть так. Не надо тебе никуда выступать. Возведи на престол вассала. То есть проводи меня на капитанский мостик, и мы с тобой хоть на
десяток миль выйдем в море. Чтобы все было как тогда… А потом пожалуйста. Примечай зачатки событий и оставайся дома…
Кстати, где моя команда? Почему даже Ларсена нет на месте?
Шульгин вдруг улыбнулся как-то облегченно. Гадание на него подействовало или что другое?
– Да все нормально. Запер я их и отключил. Чтобы под ногами не путались. В старом сценарии их ведь не было…
И опять Сашка прав.
Хорошие мы с ним актеры. Самая пора в театр к Станиславскому наниматься. Зерно там образа выращивать, поведение в предложенных
обстоятельствах изображать, все мы умеем.
А главное – мы все-таки выйдем в море именно так, как и задумано было двадцать лет назад.
… Специального банкета по случаю нашего отплытия устраивать никто не собирался. Вроде бы не тот повод. Ну, уходят ребята в отпуск, не на
войну же.
Решили так, по-товарищески посидеть вечерком, поднять по бокалу-другому, обменяться мнениями. Глядишь, что-нибудь умное придет в головы на
прощание, упущенное что-то вспомнится… Может, и не слишком важное на первый взгляд, но способное впоследствии принести ненужные хлопоты. И
специально друзей, оказавшихся сего числа вдалеке от «Базы», тоже не приглашали, однако случайно, или влекомые пресловутой интуицией, или
по иным причинам к вечеру на «Валгалле» собрались все.
И словно снова вернулось то, уже почти невообразимое, время, когда мы были молоды по-настоящему, не физически, а психологически, наивны,
полны слегка глуповатого по нынешним меркам энтузиазма.