Глава 3
Первые лучи нового дня рассеяли ночную мглу. Улицы Санктуария были почти пусты. Стаи морских птиц бесшумно кружили над городом, неожиданно устремляясь вниз, когда в домах открывались двери и на улицу выливались помои. Монах в сутане и с поклажей выбрался из окна таверны и исчез в аллее, где все еще было темно. Волшебное очарование покоя улетучилось; день вступал в свои права.
Хозяйство Балюструса, мастера по металлу, было одной из лучших литейных в квартале оружейников. Молодая женщина открыла дверь парадного входа и попыталась поднять на плечо огромный кувшин. Она замерла как вкопанная и едва не уронила его, когда из тени вдруг вышел мужчина. Он был в монашеском одеянии, но капюшон откинул на плечи. Обруч воина удерживал его белокурые волосы над бровями.
Уэлгрин приводил себя в порядок три дня, смыл степную грязь, но тем не менее все еще внушал людям страх своим видом.
Женщина вскрикнула, когда он перехватил у нее кувшин, отнес к канаве и опорожнил. Когда Уэлгрин вернулся к двери, там уже стоял сам мастер.
- Уэлгрин, не так ли?
Если молодой воин выглядел устрашающе, то Балюструс - просто демонически. Кожа цвета бронзы в крапинку - не коричневая, не золотистая, не зеленая - совсем не человеческая.
Морщинки избороздили ее всю, как сухофрукт, но блестела она, словно металл. Он был лысым, а выражение его лица постоянно менялось. Когда он улыбался, как улыбался сейчас Уэлгрину, темные глаза его исчезали в морщинах.
Уэлгрин с трудом проглотил слюну.
- Я пришел по делу.
- В такую рань? - проворчал бронзовокожий человек. - Ну что ж, проходите. Воин в монашеском одеянии всегда желанный гость за столом. - Хромая, он пошел от двери в дом.
Уэлгрин взял свой мешок и направился следом. В мастерской на конторском столе стояла единственная масляная лампа, дававшая неверный свет. Балюструс сел за стол, поставил к стене пару железных костылей. В этот момент казалось, что он парит без всякой опоры. Когда глаза Уэлгрина привыкли к тусклому освещению, он заметил ценники, прибитые к стене над образцами бронзы, железа, олова, стали, и разглядел седловидный насест, на котором восседал мастер по металлу. Обстановка ужасной мастерской производила гнетущее впечатление, и Уэлгрин с радостью покинул бы ее, если б мог.
- Скажите, что у вас в мешке и какое это имеет отношение ко мне? - спросил Балюструс.
Заставляя себя не обращать внимания на обстановку, Уэлгрин положил мешок на стол.
- Я нашел секрет энлибарской стали.
Бронзовый человечек затрясся от хохота.
- Какой секрет? У энлибарской стали нет никакого секрета, мой мальчик. Любой дурак может выплавить энлибарскую сталь, обладая энлибарской рудой и илсигской алхимией.
Уэлгрин развязал мешок и высыпал на стол зелено-голубую руду. Балюструс прекратил смеяться. Он схватил кусок руды и стал обстукивать его деревянным молоточком, потом попробовал на вкус.
- Да-а, - певуче проговорил иссохший мастер. - Это она, После измельчения, нагрева и закалки она превратится в сталь!
С тех пор как в могилу сошел последний алхимик Илсига, не было такой стали, какую выкую я.
Кем бы ни был Балюструс, но сумасшедшим он был совершенно определенно. Впервые Уэлгрин услышал о нем в библиотеке в Кумсе, где он раздобыл черепок энлибарского фаянса, о котором ему много чего наговорила Иллира. Кемрен, Пурпурный маг, должен был прочесть надписи, а Балюструс - изготовить сталь. И оба оказались в Санктуарии. Но когда Уэлгрин прибыл в город, Кемрен уже был на том свете, и вся надежда была на Балюструса.
Поговаривали, что мастер по металлу уже был сумасшедшим, когда впервые появился в городе, а Санктуарии никогда никого не вылечил. Он хвастался, что знает все о любом металле, но зарабатывал на жизнь, склеивая посуду и переплавляя украденное золото.
- У меня еще десять таких же мешков, - сообщил Уэлгрин" забирая руду. - Мне нужны мечи для меня и моих солдат. У меня есть немного золота и еще меньше друзей, но я отдам тебе четверть руды, если ты сделаешь мечи, - продолжал он, наполняя мешок.
- С удовольствием, - согласился уродец, коснувшись рукой кусочков руды еще раз перед тем, как они исчезли в мешке. - Когда получишь мечи, может, расскажешь, где нашел руду? Да, и скажи своим друзьям, что оружие для них выкует Серый Волк.
- Тебе нет необходимости знать, где находится шахта, - твердо заявил Уэлгрин, вглядываясь в ноги Балюструса. - Сам ты туда не дойдешь, придется отправить других. Разнесешь по свету мой секрет. И без того уже его знают многие. - Мешок гулко ударился об пол. - Сколько времени тебе понадобится?
Мастер по металлу пожал плечами.
- Это тебе, молодой человек, не китель заказать у портного. формула старая, руда новая. Потребуется время. Плавить и измельчать нужно осторожно, а закаливание - это вообще целое искусство. Могут потребоваться годы.
В глазах Уэлгрина вспыхнула злоба.
- О годах не может быть и речи! На севере идет война. Император уже потребовал людей для своих легионов. Или мечи будут у меня к концу лета, или ты заплатишь жизнью.
- Мне угрожали многие, - изрек мастер с горькой иронией. - Ты получишь свои мечи, мой мальчик, тогда, когда я буду готов вручить их тебе.
Новая порция угроз готова была сорваться с языка белокурого воина, но он сдержался, поскольку на улице послышалась возня и кто-то громко застучал в закрытую дверь.
- Открывайте! Именем принца, открывайте! Открывай дверь, купчишка!
Уэлгрин схватил мешок, обвел взглядом комнату и только теперь обнаружил, что укрыться негде.
- У тебя, парень, такое лицо, словно тебе привиделся призрак. Если не хочешь встречаться с посланцем принца, спрячься за занавеской. И прихвати руду. Я быстро закончу с этими идиотами.
Не будучи в состоянии выдавить из себя что-то связное, Уэлгрин только кивал и пришел в себя лишь за занавеской. У него появилась возможность внимательно рассмотреть комнату, которую он незаметно - дай Бог, чтоб это было так, - покинул.
Балюструс возился с тяжелыми засовами. Он открыл дверь раньше, чем посланец принца пригрозил сломать ее. Вошедшие - двое верзил в грязных лохмотьях и третий - в добротном, но скромном платье - сразу же принялись обыскивать комнату.
- Балюструс? Мастер по металлу? - поинтересовался последний.
Человек может носить простую одежду, сам таковым не являясь. Подозрение Уэлгрина подтвердило несоответствие облика: чистые свежезавитые волосы, прочные сапоги с золотыми пряжками, холеные руки, которые никогда не знали тяжелой работы.
Необъяснимый страх охватил Уэлгрина. Он не переставал удивляться, зачем рэнканскому господину, а именно таковым являлся визитер, врываться в мастерскую Балюструса, одевшись простолюдином. Проклятие С'данзо и недруги в Рэнке сплотились воедино. К заходу солнца они сотрут его в порошок, выведают секрет, отберут сталь и лишат его жизни. Быстро, если повезет.
- Остыл, трещин нет, - сказал Балюструс, когда Уэлгрин подавил в себе страх и обрел способность слушать.
- Мои люди придут за ним сегодня после полудня, - сказал господин, держа руки на столе, куда до этого Уэлгрин высыпал свою руду.
- Как будет угодно, господин Молин. Я скажу своим людям, чтобы подняли его. Потребуется прочная повозка. Он чертовски тяжелый.
Верховный жрец Вашанки в Санктуарии кивнул, потом вдруг отдернул руку от стола и в раздражении начал потирать ее.
Маленький кусочек руды упал на пол. У Уэлгрина перехватило дыхание, когда рэнканец поднял кусочек и принялся внимательно рассматривать его и свою руку.
- Он порезал мне кожу, - сказал он.
- Скрап, - пояснил мастер по металлу, принимая из рук жреца кусочек.
- Острый скрап. Надо насадить его на лезвия наших мечей. - Факельщик засмеялся и снова осмотрел ранивший его предмет. - На стекло не похоже… Трудишься над чем-то новым?
- Да нет…
Уэлгрину не удалось расслышать окончание ответа Балюструса. Его затуманенный страхом мозг наконец-то вычислил господина и его имя: Молин Факельщик собственной персоной, жрец бога войны. Будто не хватало кадровых императорских сановников, вынюхивающих его след, теперь вот появился еще и бог войны, а с ним, глядишь, и Священный Союз! У Уэлгрина отнялись ноги. Он был не в состоянии сдвинуться с места, тем более бежать. С'данзо, провалитесь вы пропадом со своими проклятиями! Будь проклят отец, убивший Резель и навлекший на детей своих сверхъестественный гнев!
Молин Факельщик улыбался, вручая мастеру кошелек мелких монет и формально благословляя его на труды праведные.
Уэлгрин, панические мысли которого быстро сменяли друг друга, решил, что его продали. И когда жрец и его телохранители покинули дом, он набросился на поникшего, но улыбающегося мастера.
- Хорошо заплатили? - спросил он.
- У дворца самые надежные деньги в городе. Некоторые монеты даже отчеканены в Рэнке, и к ним еще не успели примешать свинец или олово. - Балюструс оторвался от подсчетов и внимательно посмотрел в лицо Уэлгрину. - Сынок, я не знаю, чем ты насолил рэнканам, но не думай, что я встану на их сторону. Я не выдам им твой секрет.
Уэлгрин попытался рассмеяться, но смеха не получилось.
- Я должен поверить тому, что Молин случайно зашел сюда, случайно нашел кусочек руды, вонзившийся ему в руку, а потом случайно дал тебе две пригоршни монет?