Мальчик взглянул на кристалл и ощутил, как у него начинает кружиться голова, кружиться всё быстрее и быстрее. Единственной опорой для глаз стал посох - всё остальное слилось в стремительном вращении, - и Битали никак не мог оторвать взгляда от белого остроконечного многогранника.
- Зачем вы пришли сюда, мсье Кро? - прозвучал над ухом голос директора.
- Вступаю в орден Грифа, профессор… - прошептал мальчик.
- Разве мы не обсудили этот вопрос при вашем поступлении, мсье Кро? Я опасаюсь ваших пирокинезных способностей и настаиваю, чтобы вы проживали в стороне от общих, плотно населённых корпусов. В башне Кролик, отделённой от замка прочными толстыми стенами.
Директор отдёрнул посох, вращение мгновенно прекратилось - но тут у Битали голова закружилась уже по-настоящему. Он качнулся, повернулся вокруг собственной оси и упал на пол. Поднялся на четвереньки - но не удержался даже так и упал снова.
- Властью почётного магистра я запрещаю вам принимать в братство ордена этого ученика, - услышал он спокойный голос Артура Бронте, услышал стук посоха, увидел, как удалился край мантии.
Битали собрал волю в кулак, снова приподнялся. Несколько секунд постоял на четвереньках, потом рывком поднялся во весь рост. Петляя из стороны в сторону, дошёл до порога святилища, подхватил одежду и побрёл к дверям.
В спину ему никто не улюлюкал. Члены ордена провожали неудачливого кандидата гробовым молчанием. В отличие от Кро, они и вовсе ничего не поняли в случившемся. Две минуты спустя мальчик вошёл в свою комнату, зло швырнул куртку на стул, пнул ногой камин и упал на постель.
- Та-акое странное чувство у меня возникло, - послышался вкрадчивый голос соседа, - что поздравлять тебя сегодня не с чем. Интересно, чего ты учудил в ордене на этот раз?
Битали помолчал, перевернулся на спину:
- В самый последний момент пришёл директор и запретил посвящение.
- Профессор это как-нибудь объяснил?
- Сказал, что боится моего пирокинеза и потому хочет, чтобы я жил отдельно.
- Ну вот, я так и думал. Мсье Сенусертом больше, мсье Кро меньше - директора не волнует. А вот за орден ему тревожно, - громко хмыкнул недоморф. - Ты сам как считаешь, Битали?
В свете последних событий твой пирокинез смог проявить себя достаточно опасным?
- Не знаю, - вздохнул Кро. - Честно говоря, сосед, поганое у меня сейчас настроение. И болтать ни о чём неохота.
- Мне кажется, наш любимый профессор Бронте что-то скрывает. Недоговаривает. Пирокинез… С башни огонь на замок, разумеется, не перекинется. Да только здесь во всех жилых комнатах дверей нет, стены каменные, потолки - тоже. Больше одной конуры не выгорит. Не стыкуется чего-то в логике нашего директора, не совпадает. Не хотел допускать тебя в орден - почему сразу не запретил, зачем конца церемонии дожидался? Тоже странно. Если ты так опасен - почему вовсе отдельно не поселить? Нешто комнат в школе не хватает? Молчишь? Ну, ладно, отдыхай.
* * *
Генриетта увидела его за завтраком, села за стол рядом:
- Я всё знаю. Ты не переживай так, Битали, не стоит. К тому же ты ведь ни в чём не виноват. Это всё директор Бронте напортил. И чего ему вдруг в голову пришло?
- Это не я переживаю, это Надодух… - Кро стукнул по краю тарелку из-под салата, дождался, пока стол слизнёт её, и придвинул бекон с яйцом. - Он так хотел остаться один в большой комнате! Не повезло…
- Ты же хотел стать меченосцем ордена?
- Понимаешь… - Битали запнулся. Он вовремя сообразил, что повторять доводы Надодуха было бы слишком долго. Да и скучно. А потому Кро просто пожал плечами и небрежно махнул рукой: - А-а-а…
- Может, оно и к лучшему, - продолжала утешать его девушка. - Никто не знает, как бы попытались использовать тебя эти советы да магистры. Дрался бы постоянно, хочешь или нет. А это ведь дело такое: один раз проиграл - и позор на оставшуюся жизнь. Как с Дожаром. Ты ведь его ещё пожалел, сильно унижаться не заставил.
- Представляешь, - прожевав кусочек мяса, пожаловался Кро. - Тотемник Надодуха, старый ворон, каждое утро нас ни свет ни заря будит.
С первым лучом солнца. Хуже петуха, право слово.
- Ничего хорошего в этом ордене нет, - по инерции продолжила Генриетта. - Они здесь друг друга прикрывают, привыкают к спокойной жизни, а потом гибнут в большом мире, как цыплята!
- Меня ворон поднимает, - упрямо не захотел возвращаться к прежней теме Битали. -
А ты-то чего вскакиваешь?
- Я? - Вантенуа поворошила вилкой салат из брынзы с орехами, пожала плечами: - Просыпаюсь.
- Сама?
- Наверное…
- Это как? - удивился Битали. - Просыпаются все или сами, или их будят. Как ты можешь этого не знать?
- Обычно я просыпаюсь, стоя возле постели. Или у окна. Иногда за столом. Ещё не одетая, но уже вставшая. Это как?
- Не знаю, - почесал в затылке Кро. - Со мной такого не случалось.
- Я после этого уже не ложусь. Да и спать не хочется. Завтракаю, пока тут пусто и спокойно, потом в парке гуляю. Утром там красиво, тихо, воздух сочный. Перед занятиями голову проветриваю… - Она набрала на вилку изрядную горку салата и отправила в рот.
- Молодец. Меня сосед тоже пару раз порывался наружу вывести, за замок. Да всё не складывалось. Сам я пока не знаю, через какое место выбираться. Трудно, на самом деле, без дверей и указателей со входами и выходами разобраться.
- Так давай я тебе покажу! - встрепенулась Генриетта. - До первого урока почти два часа. Можно нагуляться в своё удовольствие!
- Не знаю… - засомневался Кро. - Тебя это не затруднит?
- Чего тут трудного? Я всё равно после завтрака туда собиралась. Давай, доедай быстрее…
За стенами замка было свежо, но безветренно. Здесь пели птицы, стрекотали кузнечики, здесь пестрели цветы, пахло мёдом и свежими огурцами. Битали уже успел подзабыть, как это - оказаться на лоне природы.
- Как здорово, что профессор Бронте придумал удерживать вокруг школы лето круглый год! - похвалил он директора.
- Да, здорово, - согласилась девушка. - Жалко только, много птиц из-за этого гибнет.
- Гибнет? Почему? - удивился Кро.
- Здешние перелётные запаздывают отправиться на юг, а северные, что у нас зимуют, слишком рано возвращаются к себе, в снега и холод. Поэтому птиц тут мало. Только местные. Те, что круглый год на месте. Воробьи, синицы, зяблики, удоды.
- Голуби, - добавил Битали.
- Нет, голубей в школе нет, - качнула головой Генриетта. - Метаморфы на них охотятся. Едят, когда перекинутся. Особенно первокурсники. Синиц, зябликов не трогают - слишком мелкие. Они там, у южного корпуса, в свободное время собираются. В смысле метаморфы. Первому и второму курсу играть вместе со всеми запрещено. Они, когда сильно нервничают или чувствуют опасность, могут самопроизвольно "перекинуться", - Вантенуа взяла молодого человека за руку. - А как зверем станут, порвать могут. Или поранить. Представляешь: играешь с таким в шашки. Он начал проигрывать, и тут же - р-раз в какого-нибудь волка, и кусь тебя за ногу…
Битали не ответил. От её прикосновения у него возникло незнакомое ощущение чего-то странного, приятного - но запретного.
Их тела соединились.
Разумеется, Генриетта касалась его и раньше. Когда исцеляла рану, когда продирала через стену. Но это было другое. Там прикосновения случались по необходимости, имели вполне понятный и прагматичный смысл. Сейчас же они взялись за руки просто так, чтобы быть рядом.
Нет, Битали не стремился к этому и не рискнул бы дать клятву, что Генриетта Вантенуа ему интересна, что девушка ему нравится и вызывает иные чувства, кроме дружеских. Но ему всё равно нравилось чувствовать её прикосновение.
Вместе они шли по широким аллеям парка, усыпанным молотым кирпичом, спускались по ступеням к далёкому болоту, огороженному от любопытных непроходимым кустарником, обходили расцвеченные радугами фонтаны, нюхали цветущие чайные розы, любовались вознесёнными на мраморные пьедесталы изваяниями.
- Смотри! - Вантенуа указала свободной рукой на полуобнажённую женщину, которая с ужасом прикрывала лицо ладонью от чего-то наверху и одновременно удерживала кулаком сползающую с бёдер простыню. - Говорят, это одна из фрейлин нашей баронессы. Она была безнадёжно влюблена в барона и мгновенно окаменела, когда увидела, что он падает с твоей башни.
- Да ты что?! - притворно изумился Битали. - По-моему, я видел эту скульптуру в каком-то музее смертных. И там говорилось, что она изображает гибель Помпеи.
- Врёшь ты всё!
Генриетта отпихнула его, вырвала руку, сбежала вниз с очередного пролёта ступеней и свернула за огромный шар цветущей сирени. Когда Кро добежал туда следом - под бело-сиреневыми бутонами оказалось пусто. Битали прошёл дальше, осматриваясь, увидел россыпь кустов, среди которых выделялся серебряный шатёр большой плакучей ивы. В голове всплыло: "Когда с Генриеттой гулять будешь, туда зови…".
"Откуда он знал, что я окажусь здесь с Вантенуа? - удивился Кро. - У мадам Деборе, что ли, на меня гадал?"
Он решительно свернул к кустарнику, обогнул букет каменных роз, застывших в вазе высотой в два человеческих роста, раздвинул свисающие до земли ветки.
- Так быстро? - Генриетта, закинув голову и зажмурившись, слегка покачивалась на скамеечке, сплетённой из тонких ветвей и подвешенной на обычных толстых, кручёных шнурах. - Я думала, ты меня вообще не найдёшь. Здесь такое уютное место… Снаружи ни за что не разглядеть.
Битали, не отвечая, обогнул скамеечку, наклонился, крепко и решительно поцеловал девушку в губы.