А эльфы тем временем отправились восвояси, вверх по реке Лесной. В королевском дворце они застали страшный переполох. Откровенно говоря, мне так и не удалось выяснить, что сталось с начальником стражи и виночерпием. Само собой разумеется, что, гостя в Озерном городе, гномы ни словом не обмолвились ни о выкраденных ключах, ни о бочках, да и Бильбо благоразумноне надевал своего волшебного кольца. Тем не менее, хотя знали эльфы немного, они о многом догадались. Впрочем, господин Бэггинс так и остался для них "темной лошадкой"… Во всяком случае, король эльфов теперь точно знал о цели похода гномов или, по крайней мере, думал, что знал.
"Так-так! Посмотрим-посмотрим! – размышлял он про себя. – Во всяком случае, через Чернолесье они с сокровищами просто так не пройдут. Но скорее всего, их затея плохо кончится. И поделом!"
Он и на мгновение не мог поверить, что гномам удастся убить такого могучего дракона, как Смауг, и у него появились серьезные подозрения, что гномы намерены просто ограбить дракона или предпринять что-либо в том же роде. Все это свидетельствовало о том, что король эльфов был достаточно мудр, то есть куда мудрее озерных людей, хотя он и не во всем оказался прав, – но это выяснилось только в самом конце. Он выслал дозорных на берег озера и далеко на север, почти под самую Гору, – и стал ждать.
К концу второй недели Торин начал собираться в дорогу. Пока ликование в городе еще не улеглось, самое время было попросить о помощи: задержка с выступлением вполне могла остудить добрые порывы озерных людей. Торин сообщил Магистру и его советникам, что вскоре вместе со своими друзьями отправляется к Горе.
Услышав такое, Магистр очень удивился и даже немного испугался – он впервые подумал: а может быть, Торин и впрямь потомок древних королей? Магистр никак не мог поверить, что гномы все-таки отважатся бросить вызов Смаугу, и успокаивал себя мыслью, что, скорее всего, они просто-напросто самозванцы, которых скоро разоблачат и выгонят вон. Но Магистр ошибался. Торин и в самом деле был внуком Короля-Под-Горой, а кроме того, мало кому известно, на что способен гном, задумавший отомстить или вернуть свои владения!
Тем не менее Магистр с легким сердцем принял известие о том, что гномы уходят. Обходились они городу недешево; к тому же их прибытие перевернуло в городе всю жизнь, превратив ее в сплошной праздник, а дела тем временем стояли.
"Пусть себе идут, пусть попробуют сунуться к Смаугу! Посмотрим, как он их встретит!" – так Магистр подумал, а вслух сказал следующее:
– Ступай, о Торин, сын Траина, внук Трора! Потребуй назад свои владения! Видно, настало время сбываться пророчеству! Мы окажем тебе любую помощь, но и ты не оставь нас своим благоволением, когда вновь обретешь свое королевство!
И вот, хотя была уже глухая осень, дули холодные ветры и с деревьев осыпалась последняя листва, наступил день, когда три большие лодки с гребцами, гномами, господином Бэггинсом и изрядным запасом провизии покинули наконец Озерный город. Вьючных лошадей и пони отправили кружным путем по берегу, с тем чтобы они встретили гномов у места высадки, чуть севернее озера. Магистр и его советники, стоя на пороге магистрата, выходившего как раз на озеро, пожелали гномам доброго пути. Люди толпами стояли на мостках и выглядывали в окна – они пели песню о Короле. Белые весла ударили по воде, и лодки двинулись на север – туда, где долгое путешествие должно было наконец завершиться. Один только Бильбо не испытывал в эту торжественную минуту ни малейшей радости.
Глава одиннадцатая
НА ПРИСТУПОЧКЕ
Целых два дня гребли они по озеру Долгому, пока наконец не вошли в реку Бегучую, откуда всем стала видна высившаяся впереди Одинокая Гора, огромная и мрачная. Течение в реке было сильным, и продвигались лодки медленно. К концу третьего дня, поднявшись всего на несколько миль по Бегучей, они пристали к левому, точнее, к западному берегу и высадились. Здесь их уже поджидали лошади с дополнительным запасом провизии и прочей поклажей, а также пони для гномов и хоббита. Что могли, гномы навьючили на пони, а остальное сложили под навесом, Люди же наотрез отказались ночевать в непосредственной близости от Горы.
– Здесь нам делать нечего, во всяком случае пока не сбудутся древние предсказания! – отнекивались они.
В этих угрюмых местах легче верилось в Дракона, нежели в могущество Торина. Да и охранять запасы не было никакой необходимости: на много миль в округе местность была необитаемой и пустынной. Несмотря на сгущавшиеся сумерки, озерные люди поспешно покинули гномов – одни ушли в лодках вниз по Бегучей, другие берегом.
Гномы провели холодную и тягостную ночь и отчасти приуныли. Утром они вновьотправились в путь, Балин и Бильбо ехали позади всех и вели рядом с собой двух тяжело навьюченных пони. Остальные отыскивали тропу, ибо проезжих дорог здесь уже не было. Отклонившись от реки Бегучей к северо-западу, процессия шаг за шагом приближалась к большому южному отрогу Горы.
Продвигались они с большим трудом, в полном молчании, воровато оглядываясь. Не было слышно больше ни веселого смеха, ни песен, ни звуков арфы: честолюбивые чаяния, переполнявшие сердца гномов, когда озерные люди распевали песни былых времен, угасли и уступили место глухому унынию. Гномы прекрасно понимали, что их путешествие неумолимо близится к концу, а кончиться оно могло очень и очень плохо. Места пошли голые и мрачные, хотя Торин утверждал, что раньше тут была цветущая зеленая долина. Изредка попадалась чахлая травка, но ни кустов, ни деревьев не было – о них напоминали только гнилые, почерневшие пни. Гномы пришли на Драконову Паству, и пришли сюда на исходе года.
Тем не менее до подножия Горы они добрались, не встретив на пути никаких препятствий и не обнаружив никаких признаков присутствия Дракона, если не считать, конечно, полного запустения, царившего вокруг его логова. Теперь Гора громоздилась прямо перед ними, страшная и безмолвная. Лагерь они разбили на западном склоне южного отрога, который кончался горой под названием Воронец. На Воронце располагался старинный сторожевой пост, но гномы побоялись туда забраться, поскольку он слишком хорошо просматривался.
Прежде чем искать на западном склоне потайной ход, на который гномы очень рассчитывали, Торин выслал разведку на юг – к Главным Воротам. В разведку он отправил Балина и Кили с Фили. С ними увязался и Бильбо. Разведчики стали пробираться вдоль угрюмых безмолвных скал к подножию Воронца. Широкой петлей обогнув долину Дейла, река сворачивала к югу и стремительно несла свои воды к озеру Долгому. Скалистые, совершенно голые берега круто обрывались к воде. Стоя над тесниной, где среди огромных валунов пробивал себе дорогу пенящийся поток, гномы увидели на другом берегу широкую долину и мрачные руины древних укреплений, башен и жилых домов.
– Это все, что осталось от Дейла, – промолвил Балин. – В тот день, когда в Дейле зазвонили во все колокола, на горных склонах росла зеленая трава и стоял лес, а сама долина цвела и радовала глаз.
Лицо его было печально и угрюмо: в день, когда Дракон опустился на Гору, Балин был вместе с Торином.
Идти вдоль реки, к Воротам, гномы не рискнули; они обогнули южный отрог и, выглянув из-за большого камня, увидели в могучей скальной стене зияющее черное отверстие. Прямо из этой огромной дыры изливались воды реки Бегучей; изнутри валил пар и черный дым. Все вокруг было неподвижно – только пар клубился, бежала вода, и время от времени пролетала над головами зловещего вида черная ворона. Безмолвие нарушал только шум несущегося по камням потока, да изредка хриплое карканье.
– Пошли обратно! – сказал Балин, поеживаясь. – Здесь нам делать нечего. Да и птички эти мне что-то не нравятся. Мне кажется, они следят за нами, и явно с недобрыми намерениями.
– Жив курилка! – тяжело вздохнул хоббит. – Судя по дыму, дракон где-то там, под Горой.
– Дым еще ни о чем не говорит, – заметил Балин. – Но, боюсь, ты все-таки прав. Хотя дракон иногда выходит наружу и может сидеть в засаде где-нибудь наверху. А дым и пар могут валить из Ворот и без его участия, ибо за столько лет он наверняка задымил и завонял под Горой все и вся.
С такими вот невеселыми мыслями, сопровождаемые беспрерывным вороньим карканьем, разведчики двинулись обратно в лагерь. Подумать только! Еще в июне они гостили в чудесном Доме Элронда! И хотя осень теперь едва поворачивала к зиме, с тех пор, казалось, прошли годы и годы. Гномы очутились в пустыне, где на каждом шагу их подстерегала опасность и помощи ждать было неоткуда. Путешествие подошло к концу, а желанная цель представлялась все столь же недостижимой. На успех никто уже не надеялся.
Как ни странно, господин Бэггинс далеко не полностью разделял подобные настроения. То и дело он требовал у Торина карту и рассматривал ее, размышляя над начертанными на ней рунами и вспоминая прочитанные Элрондом лунные буквы. Именно Бильбо заставил гномов приступить к небезопасным поискам потайного хода на западном склоне Горы. Они перенесли лагерь на новое место – в длинную лощину, которая была значительно уже обширной южной долины, лежавшей перед Главными Воротами. Лощина эта располагалась меж двух западных отрогов, не таких высоких, как остальные, зато особенно крутых. Здесь, на западных склонах, осталось не так много следов драконьего бесчинства, нашлась даже травка для пони. Из этого лагеря, который почти целый день находился в тени Горы и освещался лишь лучами закатного солнца, день за днем гномы совершали разведывательные вылазки в поисках подхода к Горе. Если верить карте, где-то наверху, высоко над лощиной, должен был находиться потайной ход. Но время шло и шло, а поиски не приносили успеха.