Артемис упал в кресло, схватил край стола и сильно рванул. Столешница, как рулетка, тихо и плавно завертелась на центральной оси. Артемис взялся за длинный рычаг у своего бока - один из тормозов стола - и Тиблис, самодовольно улыбаясь, сделал то же самое.
В этой игре нервов Тиблис, сцепившись взглядами с Артемисом, впервые начал подозревать всю опасность юного противника. В этот момент лейтенант оценил чистейшее коварство безжалостного Артемиса Энтрери. Но он не боялся, не расслабился, и заметил легкое движение глаз Артемиса, указывавшее на то, что юноша следил за вертящимися стаканами более внимательно, чем хотел показать.
Артемис поймал незначительное мерцание, неуловимую вспышку, отблеск с поверхности стола, затем вторую. Задолго до того как Тиблис навестил его, он слегка поцарапал край одного из стаканов. После этого Артемис старательно выровнял стол и своё сидение. С каждым вращением крохотная насечка на стакане отражала мерцание факела, горящего в ближайшем канделябре - но только для его глаз.
Артемис тихо считал время, пролетающее между вспышками, оценивая скорость движения стола.
- Почему ты так рискуешь? - спросил настороженный Тиблис, пытаясь сломить концентрацию юноши. - Неужели ты так меня возненавидел за несколько коротких декад?
- Долгих месяцев, - поправил Артемис. - Но вообще-то ещё раньше. Моя драка на улице не была случайностью. Это была подстава, проверка, между мною и человеком, которого я должен был убить. И это устроил ты.
То, как Артемис описал своего противника "человек, которого я должен был убить", указало Тиблису на мотивацию юноши. Незнакомец на пыльной улице, скорее всего, был первой жертвой Артемиса Энтрери. Лейтенант улыбнулся про себя. Некоторые слабаки находят, что убийство трудно принять. Либо первое убийство, либо неизбежная дорога, на которую оно привело молодого человека, не нравились Энтрери.
- Мне нужно было узнать чего ты стоишь, - сказал Тиблис, признавая свою причастность. Но Артемис уже не слушал его. Молодой вор снова сосредоточил внимание на вертящихся стаканах.
Тиблис отпустил свой тормоз, заметно замедляя вращение. Ось была хорошо смазана - некоторые даже утверждали, что не обошлось без магии, - и столешнице не нужно было сильного толчка, что бы продолжать вертеться.
Артемис не выказал ни малейшего беспокойства от внезапного изменения скорости. Он оставался полностью сосредоточен и снова начал считать. Помеченный стакан отблескивал точно на одну восьмую окружности от кресла Тиблиса. Артемис настроился на ритм, что бы каждый полный поворот происходил на счет восемь.
Он увидел вспышку, сосчитал до девяти и резко потянул тормоз. Столешница остановилась, жидкость в стаканах заплескалась, капли разбрызгались по столу и по полу.
Тиблис уставился на стакан перед собой. Он подумал, что надо указать молодому воришке на то, что он не понимает должного протокола вращающегося стола, ибо предполагалось, что тормозить надо медленно, по очереди, и окончательная остановка делается вызванной стороной. Толстый лейтенант решил не делать из этого проблемы. Он знал, что его провели, но не волновался. Он ожидал этого вызова уже почти десять дней, и у него в крови было достаточно противоядия, что бы противостоять яду сотни фесалийских гадюк. Он поднял свой стакан. Артемис сделал то же, и вдвоём они сделали по большому глотку.
Прошло пять секунд. Десять.
- Что ж, - начал Тиблис, - похоже, что никто из нас не нашёл сегодня смертельную четверть, - он вытащил свою огромную тушу из кресла. - Конечно, о твоей наглости будет подробно рассказано Паше Бассадони.
Энтрери не моргнул глазом и не шелохнулся. Тиблис подумал, что молодой вор скрывает своё удивление, или кипит от злости, или пытается вычислить, как ему избежать этого нежданно обрушившегося несчастья. Секунды бежали, и спокойствие юноши начинало нервировать толстого лейтенанта.
- У тебя был один шанс, - неожиданно громко огрызнулся Тиблис, - Я жив, значит, ты проиграл. Готовься дорого заплатить за свою дерзость.
Артемис не пошевелился.
"Весьма неплохо, для юного выскочки", подумал Тиблис, прищёлкнув пальцами. Уходя, он думал, как бы поизощрённее наказать мальчишку.
Эта пытка будет восхитительна, и в этот раз Бассадони не сможет его остановить. Глава гильдии, который, по оценке Тиблиса, сделался к старости слишком мягким, много раз вмешивался, защищая Энтрери и останавливая Тиблиса, когда узнавал, что толстый лейтенант планирует жестокое наказание для молодого новичка. Но только не теперь. В этот раз Бассадони не сможет вмешаться. В этот раз Энтрери точно заслужил наказание.
Придя в свои роскошные апартаменты, Тиблис первым делом направился к набитому доверху буфету. Известно, что сыворотка от яда фесалийской гадюки вызывает сильный голод, а Тиблиса никогда не нужно было уговаривать поесть. Лейтенант извлёк двухслойный пирог, огромную, посыпанную сахаром выпечку, украшенную самыми сладкими фруктами.
Он взял нож, что бы отрезать кусочек, но пожал плечами и решил съесть пирог целиком. Обоими руками он потянул пирог ко рту.
- Сообразительный парнишка, - поздравил Тиблис своего подопечного, возвращая пирог на стол. - Хитрость внутри хитрости, притворство внутри притворства! Конечно, ты знал эффект противогадючьей сыворотки. Конечно, ты знал, что я сразу побегу к своему буфету! И у тебя было время, не так ли, Артемис Энтрери? Умный паренек!
Тиблис посмотрел в окно, и уже собрался выкинуть пирог на улицу. Пусть бездомные бродяги найдут ошмётки, съедят и попадают замертво! Но пирог был великолепен. Он не мог его выбросить, он был так голоден.
Вместо этого лейтенант прошел в глубь комнаты к своему бюро. Он тщательно отпёр защищенный ловушкой ящичек, проверил восковую печать, чтобы убедиться, что никто не лазил сюда до него и что Артемис не испортил его запасы. Удостоверившись, что всё в порядке, Тиблис открыл секретное отделение в дне ящика и извлек очень ценный флакон. В нём была янтарного цвета жидкость, магическое снадобье, которое нейтрализует любой яд, принятый человеком. Тиблис посмотрел обратно на пирог. Был ли Артемис так умён, как казалось Тиблису? Понимал ли молодой мошенник концепцию хитрости внутри хитрости?
Тиблис вздохнул и подумал, что у Артемиса вполне могло хватить на это ума. Флакон с универсальным противоядием стоил очень дорого, но пирог выглядел так аппетитно!
- Я заставлю Артемиса Энтрери купить мне другой флакон, - решил оголодавший лейтенант, проглатывая противоядие. Он протопал по комнате и откусил маленький кусочек от края пирога, пробуя на вкус. Пирог был действительно отравлен. Опытный Тиблис сразу догадался об этом по едва заметному кисловатому привкусу.
Лейтенант знал, что противоядие справится и не позволит юному выскочке провести его с такой прекрасной едой. Он потёр свои пухлые ручки и взял пирог. Он давился, заглатывая огромные куски, вылизывая серебряную тарелку.
Той же ночью Тиблис умер страшной смертью. Он проснулся в страшной агонии. Его внутренности горели огнём. Он пытался позвать на помощь, но захлебнулся кровью.
Слуга нашёл его на следующее утро, со ртом, полным свернувшейся крови, подушка была в коричневатых пятнах, а живот покрыт воспалёнными синими рубцами. Многие в гильдии слышали от Танцора про брошенный вчера вызов, и, таким образом, вывод о причастности молодого Артемиса Энтрери напрашивался сам собой.
Молодого ассассина поймали на улицах Калимпорта только через десять дней, но он заставил побегать всю разветвлённую шпионскую сеть могущественной гильдии Паши Бассадони. Он был скорее спокоен, нежели напуган, когда два дородных убийцы раздражённо вели его обратно в здание гильдии.
Артемис верил, что Бассадони накажет его, может быть, даже убьет, но осознание того, что Тиблис Руазет умер в муках, этого стоило.
Он никогда раньше не бывал в верхних палатах гильдии и не мог представить, какие находятся там богатства. По комнатам сновали прекрасные женщины, сверкая драгоценностями. Повсюду стояли огромные мягкие ложа и разбросанные подушки, а за каждой третьей аркой скрывались ванны с тёплой ароматной водой.
Весь этаж был посвящён всевозможным утехам. И всё же, Артемису оно казалось скорее опасным, чем соблазнительным. Его целью была безупречность, а не удовольствие. Это место делало человека мягким.
Он был несколько удивлён, когда, наконец, оказался перед Пашой Бассадони. Артемис первый раз увидел его вживую. Маленький кабинет Бассадони был единственной на этом этаже комнатой, не обставленной роскошью. Меблировка была незатейливой: деревянный стол и три простых стула.
Вид паши вполне соответствовал его кабинету. Миниатюрный человек, старый, но полный достоинства, одет скромно и неброско, седые волосы тщательно уложены. Его взгляд, как и осанка, были идеально прямыми.
Почти сразу Артемис понял, что этого человека нужно уважать, даже бояться. Смотря на Пашу, юноша в который раз задался вопросом, как не к месту был здесь такой слизень как Тиблис Руазет. Энтрери догадался, что Бассадони, должно быть, глубоко ненавидел Тиблиса. Эта идея подарила ему надежду.
- Так ты признаёшь, что сжульничал за Столом Четвертей? - спросил Бассадони, специально затянув паузу, после того как изучил Артемиса так же внимательно, как и тот изучал его.
- Разве это не часть состязания? - быстро нашелся Артемис.
Бассадони хихикнул и кивнул.
- Тиблис ожидал, что я буду жульничать, - продолжал Артемис. - В его комнате нашли флакон из-под универсального противоядия.
- Который ты подменил?
- Нет, - честно ответил Артемис. Озадаченное выражение лица Бассадони побудило молодого плута продолжать.
- Противоядие сработало, как и предполагалось, и пирог был действительно отравлен, - признал Артемис.