– Ну что же, слушай… – Андрей помолчал, внимательно посмотрел в лицо Урхарда и грустно добавил: – Только потом не говори, что лучше бы я ничего не рассказывал…
– Лучше бы ты мне ничего не рассказывал! – с чувством выдохнул Урхард и сплюнул, влепив плевок в корень дерева, выступающий из земли толстенной змеей. – Только не говори: "Я же говорил!" Это что, я скот?! Я животное, прислуживающее этим деревьям, кустам, этому лесу? Как лошадь?!
– Скорее как конь, – улыбнулся Андрей. – Ты же мужского рода.
– Ага. А моя Адана кобыла, да? А Беата жеребенок. А ты…
– Хватит, Урхард! Не нужно истерик. Ну да, так сложилось – в вас, жителях Леса, его споры. Но не забывай, он дал вам несокрушимое здоровье, он вас не убивает, кормит, поит. В качестве слуг – пришлые и все те, кто пытается рубить Лес или неосторожно заходит на его территорию. И то даже не все – часть он отпускает на волю, в расчете что они разнесут его споры и Лес где-нибудь приживется. Почему-то не приживается. Вот этого я не понял. Может, почва тут такая? Какая-нибудь радиоактивная? А что, вполне возможно.
– Что значит – радиоактивная? – переспросил Урхард.
– Долго объяснять. В двух словах – вредная, вызывающая мутации. Мутации – это то, что Лес делает с людьми.
– Никак не могу прийти в себя… вся моя жизнь, все, что я знал о мире, – все в пыль! А он нас сейчас слышит? Он может с нами говорить?
– Вероятно, может, но только через своих слуг, – равнодушно кивнул Андрей. – Слышит? Вероятно, слышит. Ведь сейчас мы внутри его, как паразиты в живом существе.
– Тьфу! Слово-то какое нашел! Паразиты! Ладно, что дальше? После того как мы все это узнали, как жить будем? Что тебе сказал Лес?
– Лес хочет, чтобы все оставалось так, как было. Вы охотитесь, живете, размножаетесь – столько, сколько он сочтет нужным, и… все в общем-то.
– Столько, сколько он сочтет нужным?! – тихо охнул Урхард. – Это что значит, это Лес сделал так, что у нас одна Беата?! И нет других детей?
– А ты вспомни, у многих ли живущих в Лесу двое, трое и больше детей? – Андрей прислонился спиной к стволу дерева, полуприкрыл глаза, и у него вдруг заныл затылок в том месте, куда некогда проник корешок Леса.
– Ты намекаешь… нет, ты прямо говоришь, что в этом виноват Лес?! – Урхард грубо выругался и снова сплюнул, будто плевком хотел убить дерево. – А мы-то… мы так надеялись, что у нас будет еще один ребенок. Нам хотелось много детей, столько, сколько сможем! И ты прав – в селе редко у кого два ребенка, а уж про три и говорить не стоит… редкий случай. Проклятый Лес! Я начинаю его ненавидеть!
– Не нужно его ненавидеть, – пожал плечами Андрей. – Разве ты ненавидишь ветер, снесший крышу с сарая? Или молнию, ударившую в человека? Лес – это не человек. Да, разумное образование, которое может думать, планировать, но это не человек. Все его существование построено на выживании и размножении… хм… как у человека. Он пытается приспособить мир под себя, используя все возможности этого мира. Как человек, он умеет мыслить, умеет сожалеть, испытывает подобие гнева и радости, удовольствия и неприязни. М-да… я сам себя загнал в ловушку. Если все это он может, чем отличается от человека?
– У человека, настоящего человека, есть руки, ноги, голова, – ядовито заметил Урхард, – а этот демонов лес топливо для печи! И ничего больше!
– Правда? – кисло усмехнулся Андрей. – Когда-нибудь я тебе расскажу о людях, которые считали, что все, кто на них не похож – внешностью, цветом кожи, языком, верой, суть топливо для печи, и ничто иное. А ведь и у тех и у других есть ноги, руки, голова и все, что положено человеку. А как бы ты отнесся к драконам?
– Драконам? Каким драконам? – недоуменно хмыкнул Урхард. – Я не знаю никаких драконов. Что это такое?
– Летающие существа наподобие огромных ящериц, изрыгающие пламя. Разве у вас нет никакого упоминания о драконах?
– Хм… было что-то такое, в сказках, – пожал плечами Урхард. – Назывались они как-то по-другому. Видерны вроде бы. И что, при чем тут драконы?
– Они разумны. Моя подруга Шанти – драконица. Но она не человек, хотя умеет копировать человека так, что не отличит никто на свете. Кроме дракона. Или меня. Я умею отличать настоящего человека от его копии. Но речь не о том. Драконы изначально не имеют внешности человека, но разве они не заслуживают жизни? Они умны, живут тысячи лет, обладают магическими способностями, могут принять облик человека – один в один!
– Не знаю, – вздохнул Урхард, – я никогда не задумывался над такими проблемами. Никогда. Они мне были просто неинтересны.
– И Лес не задумывался, – улыбнулся Андрей, – он был очень удивлен, что люди могут быть не только слугами, не только насекомыми, ползающими по его телу, но и друзьями, напарниками, не только симбионтами, не осознающими, что и зачем делают, но и партнерами в жизни.
– Это ты ему рассказал? – Урхард приподнял брови и скептически покачал головой.
– Я. Как мог.
– А с чего вдруг он стал разговаривать именно с тобой и ни с кем больше? Почему ты?
– Я не такой, как вы. Скорее всего, я даже не человек. Ну да, да – перевертыш. Я мутант. Меня нельзя заразить спорами – я их просто выбрасываю. Из меня нельзя сделать слугу. А еще – я из другого мира, знаю больше, чем вы, многократно больше. За мной память цивилизации, о мощи которой вы не имеете никакого представления, а если бы имели, то… не важно. Это совсем не важно. Мир меняется, и все мы меняемся вместе с ним. В этом мире появился я, и все меняется. Начинаю думать, что замысел Бога состоит именно в том, чтобы изменить этот мир, застывший в равновесии, подтолкнуть его…
– Подтолкнуть к чему? – с любопытством спросил Урхард.
– Не знаю. Я пытаюсь делать то, что считаю необходимым, – пожал плечами Андрей, – а что получается, не мне судить. Хочу, чтобы люди были счастливы. Чтобы счастье всем, даром, и чтобы никто не ушел обиженным. Я многого хочу?
– Очень многого, – серьезно кивнул Урхард. – Для этого нужно пролить много крови. И мне кажется, ты уже пролил. Да?
– Много. Очень много крови, – вздохнул Андрей. – У каждого человека, оказывается, свое представление о счастье. Например, иногда люди счастливы, когда сажают на кол тех, кто верует не в то, во что верят они. Или когда у соседа амбар сгорел со всем содержимым. Или когда сломала ногу лошадь соседа.
– Это люди, – усмехнулся Урхард, – они всегда были такими. Таких можно только уничтожить, перевоспитать их невозможно!
– Вот я и уничтожал, – помертвел лицом Андрей.
– Я представляю, как мы въедем в село на таких "лошадях"! – фыркнул Урхард. – А за что держаться-то, за сиськи, что ли?
– Я тебе руку оторву, если будешь хватать меня за сиськи! – мелодичным голосом ответила дама-кентавр, косясь на Урхарда светящимся огненным глазом. – Скажи спасибо, хозяин приказал нам служить вам! Но ведь если у вас не будет рук, вы все равно будете живы и вам можно служить?
– Ну чего ты взбеленилась-то? – Урхард опасливо посмотрел на белоснежные зубы кентаврицы, могучий торс которой обладал внушительными свидетельствами принадлежности ее к прекрасному полу. – Мне за что-то ведь нужно держаться! Я как буду сидеть?
– Седла есть, держись за них. Можешь обхватить меня за талию.
– Как обхватить? – не понял Урхард.
– Нежно! – огрызнулась кентаврица. – Держись и не говори глупостей!
– Теперь бы узнать, что с их точки зрения является глупостью, – пробормотал Урхард и осторожно взгромоздился на кентаврицу. Та слегка расставила в стороны лапы, вооруженные острыми когтями, щелкнула в воздухе клешнями, как бы демонстрируя, как она оторвет Урхарду руки, и тут же рванулась вперед, передвигаясь быстрым шагом, но плавно и бесшумно, будто огромная пантера.
Кентавр Андрея скакнул за ней, Андрей, ожидая чего-то подобного, крепко вцепился в луку седла, уберегая себя от падения.
После того как они с Урхардом обсудили сложившуюся ситуацию, пришли к выводу, что нужно двигаться в село. Именно там нужно решать, как воплотить то, что они задумали. А задумано было многое…
Андрей заключил с Лесом соглашение – если уж симбиоз, так разумный, правильный симбиоз. Хочешь защититься от людей? Будет тебе защита от злых людей. Но только люди не бессловесный скот. Они должны осознавать, что делают. Должны понимать, что Лес их брат, их дом, их семья. И начинать нужно было со своей деревни. Она должна стать столицей Леса – так решил Андрей, и так решил Урхард. Урхард и его семья останутся здесь, в селе. И купец возглавит новый клан, клан Леса.
Лес был стар и мудр. По-своему, по-лесному мудр. Сотни тысяч лет рос этот гигантский организм, собирал информацию, запоминал ее на веки вечные, и настал момент, когда он осознал себя как существо, как сущность. И еще сотни тысяч лет строил себя, устраивая, настраивая под себя то пространство, в котором обитал. Если бы на Земле все растения могли объединиться в единое существо, кто знает, может, и там был бы свой живой Лес?
Андрей хмыкнул и покачал головой – откуда он знает, может, и на Земле был такой лес? Просто с ним не сумели связаться, или он не захотел связаться с людьми. Может, он воюет с людьми, насылая на них страшные болезни, а люди до сих пор и не подозревают о своем противнике, сжигая его, выкорчевывая, пуская тело на дрова. Все может быть.
Здешний Лес весьма преуспел в изготовлении слуг. Так, например, сплавить человека и животное, лошадь, не смог бы ни один ученый Земли.