…..
Личный состав танкового полка располагался в палатках, поставленных аккуратными рядами с немецкой педантичностью. Каждая палатка окопана дождевыми канавками, а дощечки-указатели информировали где какая рота и т. д. Пленного плотно упаковали и тщательно привязали к сиденью.
- Семен, расходимся, сначала убираем часовых, потом занимаемся экипажами в палатках - работаем ножами.
В ответ Скуратов лишь кивнул. Первых часовых я снял легко - они сами выскочили на меня.
За следующий парой пришлось телепаться не меньше трехсот метров, затем появился Семен, вытиравший свой нож о пучок травы.
- Командир, каким макаром поделим палатки?
- Ты левые три, я правые, вперед.
Не хочу описывать всю бойню, короче был полк и не стало - экипажи ушли в "край вечной охоты". Перерезали словно баранов - наверняка найдутся придурки, что будут кричать о гуманности и правилах ведения войны. Я скажу одно - на войне правил нет - кто выжил тот и прав.
После короткого отдыха, занялись мотострелковым батальоном и вспомогательными службами. В живых оставили четырех гансов - командира полка, оберста Рауша, начальника канцелярии, начальника тылового обеспечения - толстого гауптмана и начальника связи лейтенанта Шульца. Со стороны мы наверняка жутко выглядели - два громилы в камуфляже и в крови с головы до ног. Вроде старались уберечься, но все равно уделались по уши. Ну дак тысячу немцев ножами кончить, не хухры-мухры.
- Вот где наши сабельки пригодились бы - горевал Семен.
- Ай, будут тебе сабельки, дай срок.
Всех гансов собрали в штабе - связали естественно. Начали с тыловика, лысого майора с рыжей щетиной на морде, сходили с ним на авто-склад, находящийся в одном из кунгов мощного грузовика. Выбрали по комбезу самых больших размеров, да прихватили по полному офицерскому обмундированию, с сапогами.
Отмывшись в летнем душе, переоделись, затем взялись за остальных пленников - с каждым из них беседовали отдельно.
Худощавый капитан - начальник канцелярии выписал нам по офицерскому удостоверению и выдал командировочное на неделю. Также вытрясли из него фотоаппарат со вспышкой. Оберст Рауш - командир полка под нашим нажимом сдал штабные карты с кассой в десять тысяч рейхсмарок.
В брезентовый мешок сложили офицерские удостоверения - карты пересняли на пленку, зачем лишнюю бумагу таскать.
Я забрал начальника связи - лейтенанта Шульца и при выходе сказал Семену:
- Кончай всех, жду на улице.
В штабе послышались приглушенные хлопки, затем выскочил Скуратов, таща мешок с документами.
Я ткнул немца в плечо - двигай в радиорубку, шнель.
Радиостанция располагалась в кунге "бюссинга" - немец постучал в дверцу, она открылась и показалась заспанная крысиная мордочка ефрейтора. АПС в моей руке чуть слышно хлопнул, у крысеныша в переносице появилась дырка - он упал к нашим ногам.
Лейтенант Шульц побледнел:
- Не боись, немец, может жив останешься, от тебя зависит.
Втроем забрались в передвижную радиостанцию, техника у немцев на уровне, хотя у наших тоже есть, но почему-то только в опытных образцах. В армии пока такого не наблюдается, вот что хреново. По моему приказу, немец настраивал передатчик на определенную волну.
Я рассчитывал, что радиослужбы НКВД прочесывают эфир днем и ночью и мое обращение открытым текстом, засекут всяко разно. Пленник доложил - можно выходить в эфир.
Я взял микрофон и коротенько озвучил наши достижения.
- Внимание, внимание - говорит Хан. - Я обращаюсь к Судоплатову Павлу Анатольевичу. Мной и группой товарищей в 2 часа 30 минут 28 августа 1941 года уничтожен 2-й танковый полк, 7-й дивизии 3-й танковой армии, переброшенный из Франции в Белоруссию, на станцию Орша. Личный состав полка и вспомогательные части в количестве тысячи ста двадцати человек ликвидированы, сожжено шестьдесят четыре танка, тридцать автозаправщиков, двадцать мотоциклов, минометы, пулеметы и пять противотанковых орудий. На достигнутом не остановимся, ждите наших сообщений, Павел Анатольевич. До свидания, Хан со товарищами.
- Семен, привяжи хорошенько сего гаврика и пошли уничтожать фрицевское имущество.
В начале, мы выбрали себе средство передвижения в мотострелковым батальоне - легкобронированный автомобиль разведки, с четырьмя ведущими колесами и пулеметом MG34.
Нашли полные наливники - я уселся за руль - Скуратов оседлал цистерну со шлангом в руках. Я ездил между танками, а Семен поливал их синтетическим бензином, затем сменили машину и занялись другими подразделениями. Горело хорошо, мы поснимали друг друга, зафиксировали так сказать сам факт.
Уже при отъезде на немецкой таратайке ослышались взрывы - бах, бах - рвались боеукладки в танках. Затем звук раздираемой материи, - тррах - пулеметные патроны, через полкилометра рвануло так, думал нашу машинешку перевернет - бахнул склад боеприпасов.
Подскочили к Pz-III - будем прощаться.
- Кремер, твоего полка больше нет и мой тебе совет - сдайся в плен, целей будешь. - Адольф допустил в своей жизни одну фатальную ошибку - напал на Советский Союз. - В мае сорок пятого Германия капитулирует, а Гитлер покончит собой, так что соображай.
Мы связали ему только руки - при большом желании развяжется.
Пока ехали на восточную окраину станции, дорогу нам освещало пламя огромного пожара за спиной.
- Неплохо мы приложили фрицев, фейсом о тэйбл, ой етит твою двадцать, опять блевать потянуло - за дорогу четвертый раз останавливаемся. - То Семен, то я травим, ну дак после такой резни, понятное дело.
По большой дуге, обогнув Оршу, выехали на окраину. Высмотрели солидный дом с большим сараем под машину, разбудили хозяйку - молодицу лет двадцати. На ломаном русском языке объяснили - встанем на постой дня на четыре. Она безропотно выделила большую комнату с отдельным входом, двумя пышными кроватями, с горой подушек и огромным платяным шкафом. Посреди комнаты стоял стол, покрытый белой скатертью с красивой вышивкой - убранство комнаты, я разглядел утром, а ночью мы рухнули спать.
Проснувшись, почувствовал такой дикий голод, даже желудок скрутило - с соседней кровати раздался стон Скуратова:
- Исть хочу, не дай сдохнуть с голода, командир.
- Потерпи, сам такой.
Залез в рюкзак, вытащил новый танковый комбинезон - оделся и поспешил к хозяйке. Представился ей по документам, я Генрих Притвиц, а Семен - Ганс Хот - оба в капитанском чине. Хозяйку звали Зоя Янкевич, мужа забрали в армию - известий от него не поступало. Они женились оказывается недавно, в начале июня, ладом и пожить не успели - хозяйка всхлипнула.
- Ну, найн плакат, все карашо фройляйн Зоя. - Мы с камратом Гансом отшен эссен, кушат. - Мы вам заплатим - и сунул ей в руки три сотни рейхсмарок. - Нам нужно много мясо - ферштейн?
Зоя понятливо закивала головой.
После утреннего туалета, вернулся в нашу комнату - Сеня добивал пятую банку тушенки, довольно урча, орудовал десантным ножом. Дурной пример заразителен - тоже ухватился за тушенку, терпеть голод нет мочи. Немного стало легче, после шестой банки.
- Ожил, оккупант?
- Так точно, Ваше Величество.
- Вольно. - Вот что, камрад, нам придется менять документы и одежку.
- Зачем, начальник?
Меченые мы, усек - фрицы сейчас такой хай поднимут, вплоть до усиления патрулей и тщательных проверок документов, гестапо все в округе перевернет.
- Тогда чего сидим, кого ждем, уматывать нужно, пока не накрыли.
- Сбежать всегда успеем, есть у меня одна мысля - дельце провернем завтра, а сегодня отъедаться и отдыхать.
- Как прикажете, господин капитан.
Скуратов в одних трусах пытался отдать мне честь, но потом спохватился - чего к пустой башке руку прикладывать. Зоя умчалась на базар, а мы занялись заляпанным камуфляжем - кинули в корыто, стоявшее у крыльца и залили холодной водой.
Хозяйка вернулась через час - привезла на нанятой телеге молодую свинюшку. Сеня радостно заверещав, схватился за тушу с таким видом, думал он ее в сыром виде загрызет, но нет, стал шустро разделывать тушу, найденным в сарае топором. Оглянулся не успели, а Скуратов вовсю шуровал на кухне - жарил свинину. Съев оба окорока свинюшки и выпив по стакану чая, упали на свои кровати и дрыхли весь день.
Правы древние, утверждавшие - сон - это здоровье, вечером окончательно пришли в себя, отдохнули. Сполоснулись в душе, переоделись. Наша хозяйка приготовила отличный ужин - мы выставили три бутылки коньяка. Зазвучал патефон, незаметно за столом появилась соседка Зои - Ядвига Тышкевич, полячка. Семен, вдруг сделал охотничью стойку, хотя соседка на мордашку, ничего особенного.
Ужин удался на славу, попили, потанцевали - Семен с Ядвигой, ближе к одиннадцати исчезли. Посидев немного, отправился спать. Заснуть не дала Зоя - ящеркой скользнула под одеяло, с тонким намеком - она была голой. Прогонять молодую женщину неудобно, думаю пусть полежит, погреется. Грелось до утра, просила остаться месяца на два, на три. Продрал глаза только в двенадцать - сна не помнил, в голове одно слова - Гродно.
Я точно знал - наша ближайшая цель - Гродно, надеюсь появится подсказка кого и чего там искать. На кровати, у противоположной стены зашебуршилось - с подушки поднялась всклоченная голова Скуратова.
- Явление Казановы народу, доброе утро, бабник.
Семен, молча, уселся на кровать и задумчиво уставился в окно.
- Ну и чего мы молчим, делись впечатлениями.
- Здорово, командир - помолчал и с очень серьезной мордой заявил: - В Белоруссии тоже встречаются интересные женщины - глазки маленькие, ушки красненькие, жопка шершавая - валькирия.
- Ага, мечта поэта - поддакнул я.