Лера покраснела и опустила взгляд, а вопросительные взгляды домочадцев никуда не исчезали, все ожидали ответа, и никому не нужны шутки и отговорки, вполне серьезный и ответственный ответ.
- Женюсь, - вполне серьезно отвечаю я: - Только дайте срок.
- Вот и ладно, - Сидырыч хлопнул по коленям: - А то девку чуть не попортил, в блудные не загнал, а она молодуха совсем, влюбилась во всю свою душеньку.
Лера еще сильнее склонила голову.
- В смысле чуть?
- Чего не понятно-то? Дык чиста девка, да ты, кобель этакий залез. Жениться надобно, иначе порченная будет.
Никогда не слышал звук отпадающей челюсти, до этого момента, и только сейчас я осознал, почему после проведенной ночи в душе не ощутил пустоты, как это было раньше. Понял, что иного пути нет, раз первый, значит, и последний.
- Женюсь, со всеми молодыми разом!
- Ну, значить, на Семенов День!!! – заключил Сидырыч: - Государь! Готовь сватов!!! – хлопок ладошами, и Лера вдруг исчезает.
- Не понял!
- А что тут непонятного-то? Пока не женишься, не видать тебе суженной! – отрезает мой домовой: - Порядок есть порядок.
- Вот ты у меня в сватах и окажешься, - указываю пальцем, со всей злобой выпаливая: - Что за самоуправство?!!
- Так я за, мне-то оно и не в первой, токмо еще народца надобно, не бабу пастушью же сватаем!!!
- У-у-у-у-у-у-у!!!
- Государь, ты уж извини, - спокойным тоном произносит Сидырыч, и его словам кивают все присутствующие взрослые: - Князь, не князь, а порядки для всех одинаковы, ты уж не держи на нас зла.
- Короче, ищи сам сватов, бери всех, кого считаешь нужным, а у меня дела! – выпаливаю, вскакивая из-за стола и удаляясь прочь. Сейчас мне хочется сделать что-то очень плохое, ой как хочется.
Внутри все бурлило, ярость обуревала, принуждая мчаться вперед, не обращая внимание на шарахающихся в стороны людей. Я пересек площадь, ворвавшись на одну из улиц, где размещались различные торговые лавки, и, сдерживаясь на последних парах, двинулся в сторону кузни. Не поломаю, так изогну, выкручу и перетру.
Проигнорировав голоса, раздавшиеся, когда я ворвался в кузницу, вытаскиваю тяжелый прут, и начинаю его крутить, изгибая грани по спирали. Руки сами собой обнялись пламенем, принявшимся прокаливать металл, мгновенно тот остужая, после отдаления чуть в сторону от ладоней. А я продолжал крутить, давая волю своей злобе, ведь у меня отобрали мое, родное.
"Просто так взяли и забрали, как будто бы так и должно быть, не спросив соизволения. Да кто они такие, чтобы за меня решать? Кто им вообще разрешил перечить мне, ведь кто они, а кто я!!! Нет, так дело я не оставлю, я покажу, кто здесь хозяин, всех в шею погоню, всем дам звездюлей!!!"
- Ты закончил? – спокойный голос Борислава раздался справа от меня.
- Что? – оборачиваюсь, попадая на спокойный, но в то же время очень серьезный взгляд.
- Спрашиваю, Государь, ты закончил?
- С чем?
- Металл портить.
- Какой металл?
- У тебя в руках.
Опускаю взгляд и, опешив, смотрю на скрученные в одну веревку пруты из разных металлов. Мифриловых пара и стальные сплелись, сплавившись воедино и застыв намертво так, что теперь их не разъединить без определенных усилий.
- Только хотел сделать…, - вздохнул Борислав: - Князь, если бы это сделал кто-то другой, вот как дал бы в морду, чтобы не портил.
- Извини, - чувствую, что действительно напортачил.
- Да ладно, чего уж там, видимо, сильно тебя пробрало, что ты тут за место печи решил поработать. Давай уж, погляжу, что с этим добром сделать можно, глядишь, тебе подарок на свадьбу изготовлю.
- А ты откуда?
- Так город маленький, на одном краю чихнешь, на другом скажут, что зубы потерял. Да и ребята вон подсказали, - кузнец указал на стоящих снаружи братийников в ожидании моего выхода на улицу.
- Мда, - выдыхаю, понимая, что теперь меня в одиночестве не оставят, разве что найду еще одну хреновину, с помощью которой меня вновь закинет куда-нибудь подальше. Хотя, при этой мысли по телу тут же пробежали мурашки, заставив поежиться: - Еще раз извини, надо было пар выпустить. А то Сидырыч…
- Выпустил и ладно, - Борислав махнул рукой, присев на скамейку и вглядываясь в мое творение: - Выпустил и ладно. Чего уж там?
Выйдя на улицу, я ощутил на себе десятки осторожных взглядов: кто-то перешептывался, кто-то смотрел исподволь, видимо, уж очень ярко я прошел от дворца до кузницы, что вновь оказался в центре всеобщего внимания. Ну и хрен со всеми, пойду к речке, посижу с удочкой.
Входящий звонок.
- Слушаю.
- А позвольте узнать, как к вам обращаться? Зять или Государь?
- Это кто?
- Кто, кто? Шурин в кожаном пальто!
- Какой еще шурин?
- У-у-у, как все запущено… брат невесты, знаешь такого?
- Василий?
- Ага, собственным аватаром, когда мальчишник будет?
- Какой мальчишник?
- Тебя там чем-то тяжелым приложило? Чего тормозишь?
- Да ничем, малость выбили из колеи.
- Бывает, не каждый день женишься. Кстати, сватов с пустыми руками на порог не пущу, хочу много подарков и подороже. Гы-гы-гы.
- Вот со сватов и спрашивай, а не с меня!
- Э-э-э… Точно чем-то зацепило по касательной. Чем занят?
- Удочкой.
- Это хорошо, как соберешься обратно после контузии, звякни, повод есть погулять с мужиками, а то заперся в своем белокаменном, голыми бабами не выгонишь. Гы-гы-гы… Лер, да это я пошутил, да… Ладно, тут конфликт местного значения нарисовался, давай, зятек, жду гостей и звонка. И смотри, выпавшее задание я тебе не позволю запортить, тут на репу награда.
- Какую репу?
- Сладкую! Ха-ха-ха.
Звонок завершен.
Мелькал конверт входящих из списка доверенных лиц, но я его не открывал, поглядывая на поплавок и постепенно приходя в себя, хотя, еще малость потряхивало и до сих пор хотелось кому-нибудь что-нибудь оторвать. Определенно надо сходить куда-нибудь повоевать, а то закисну, как капуста в кадке. А день постепенно клонился к вечеру, суета вокруг постепенно угасала, проснулись лягушки в камыше, отцепление никого не подпускало ко мне более, чем на сотню метров. И рыба клевала, как будто бы в воде засел отряд спецов аквалангистов, по очереди насаживавших рыбешек.
Вспомнил уже кажущиеся далеким прошлом моменты своей игровой жизни и принялся варить уху, благо, необходимое у меня всегда лежало в инвентаре, нисколько не отягощая. Приятно иметь возможность нагрузить себя всем, чем хочется, и нисколько не ощущать дискомфорт. Разве что, самолет бы не смог взлететь с таким пассажиром, хотя, в этом мире, может быть, и взлетел бы. Да и кажется, что я действительно стал тяжелее, а тело несколько изменилось, не считая левой руки, обретя очертания, приближающиеся к телосложению Борислава. Хотя, может быть, это чисто мое сугубо личное восприятие, сознание подстраивается и пытается приукрасить действительность, вот и кажется мне, что бицепсы на пальцах появились, а культуристы рядом дрищами должны казаться.
- Доброй ночи, - рядом на траву присел старичок, слабо освещаемый пламенем под котелком, но я его узнал.
- Добрый, - киваю, возвращая взгляд на поплавок.
- Спрашивать не буду, и так понятно, - Тихомир уселся поудобнее, также принявшись наблюдать за поплавком: - Хорошая сегодня ночка будет, тихая.
- Наверное.
- Хм, наверное, - ухмыльнулся Тихомир: - С ночевкой али нет?
- Пока не знаю, время покажет.
- Это верно, время покажет, - Тихомир взглянул на булькающую уху: - Знатно, знатно, запах, ай-ай-ай, напроситься позволишь?
- Да мне не жалко, наливай, коли хочется, у меня рыбы много.
- Ага, благодарю, - в руках старца появились плошка, ложка и черпак, и он принялся размешивать и наливать, при этом в предвкушении ахая: - Добрая, добрая уха созрела, знатно.
- Здравия вам, - из сумрака донесся голос Анчутки: - Позволите?
- Позволишь? – Тихомир глядел на меня вопрошающе.
- Да чего уж там? Кто еще там притаился, давайте все уже вылазьте!
- Ну раз Княже приказал, - донеслись бормотания, и на слабый свет от костерка вышли мои знакомцы.
Леший Любомир радостно зачерпнул в глубокую миску, за ним тут же не преминул воспользоваться возможностью банник Митрич, тут же спохватился Анчутка, доставая погнутую посудину.
- Так, - с улыбкой заключаю: - Вся банда в сборе, только вот главаря не видно.
- Да здесь я, - из темноты послышался голос Сидырыча: - Здесь.
- Не пойдет он, - пробубнил Анчутка, отправляя очередную зачерпнутую порцию ухи себе в рот: - Больно осерчал ты на него.
- Это да, - кивнул Тихомир: - Сильно, хотя не за что, ведь все по сути своей было. Порядок таков, на том и стоит мир. А ты осерчал, даже помыслы твои на время страшные были.
- Да не серчаю я уже, - дергаю удочку, и рыбешка срывается: - А черт!
- Что? – Анчутка встрепенулся: - Тут я.
- Да это я на рыбу, сорвалась, гадина.
- Она не гадина, - профессорским тоном произнес Любомир: - Гадины и полозы иные, а рыба на то и рыба, чтобы рыбой быть. А гадины не вкусные, такую вкусноту не сваришь. Княже, кстати, может, еще котелочек заваришь? Ночка вон какая, самое то для отдыха.
- Да что ж с вами поделаешь, голодранцы, несите подтопку, будем варить. И Сидырыч, иди ты уже сюда, не в обиде я, не буду ругать, хотя, мог бы.
- Можешь, вот и не иду.