- Только это надо очень долго сосать, герр рыцарь.
- Я, я. Рас нато, путем сосать, - согласился таможенник. - Проесшайте…
Возы уже втягивались в лес, оставив за спиной грозящий палец Нарвского замка, когда Первей наконец вздохнул, расслабляясь.
"Родная, отзовись"
Шелестящий бесплотный плач.
"Нет, мой милый. Никогда нам не быть вместе"
Вот те на…
"Почему?"
"Да потому что ты мальчишка. Желторотик, взявшийся за непосильное дело. Ты погибнешь, и я ничего не смогу сделать"
Первей уже и сам клял себя. Действительно, что ему этот купчина? Ну обобрали бы его немцы, подумаешь… Дома на своих, русских мужиках наверстал бы.
"Родная, прости. Ну правда, я больше не буду"
"Будешь, мой родной, уж я-то тебя насквозь вижу. Ты на костёр пойдёшь за справедливость, как ты её понимаешь. Знаешь что, откажись-ка ты от этой затеи"
"Не понял"
"Чего ты не понял? Откажись от меня, хватит"
Рыцарь почувствовал, как внутри холодеет.
"И что же дальше?"
"А ничего. Я уйду на следующий круг, и избавлюсь от этой муки. А ты будешь заканчивать этот. Между прочим, Яна тебя пока не забыла, и боярыня всё ещё свободна. Все твои способности останутся при тебе, как и деньги, впрочем. Так что проживёшь"
Молчание.
"Я не думал, что ты так легко откажешься от своей любви. Из-за какой-то дурацкой шутки…"
"При чём тут эта твоя шутка. Тебе не справиться, и ты погибнешь. Если только тебя не ждёт кое-что похуже смерти. Я этого не хочу. Из двух зол выбирают меньшее. В Раквере тебе надо пересесть на встречный обоз"
Первей молчал, катая желваки.
"Я не привык выбирать из зол. Я всегда выбирал добро. И знаешь, Родная - за такие слова я, пожалуй, ударил бы тебя по лицу. Благодари Бога, что пока не по чему"
Долгая, долгая пауза. Ответа не будет?
"Послушай, рыцарь…"
"Мы продолжаем наш путь. Всё, я сказал. И я женюсь на тебе, неужели не ясно?"
Пауза.
"Как ты уверен…"
"Я уверен. А от тебя не ожидал. Правда, не ожидал"
- … Тпрру-у! - возчик натянул поводья, сани встали. Купец объезжал свой обоз, смотрел товары, щупал, хмурился.
- Пропало чего, Савелий Петрович? - Первей вылез из мехов, размять ноги.
- Да вот… Никогда ещё со мной такого не было - не упомню, где что лежит, хоть убей! Чего везём… Это ты, что ли, с немцем гутарил?
- Я.
- Ловко ты его отвадил. Чую, без волшбы тут не обошлось. Чтобы немец виру не взял - отродясь такого не было!
- Ну, малость всё же взял, - улыбнулся Первей. - Рыбки к пиву.
- В долгу я перед тобой… - купец как будто пытался что-то вспомнить, ему явно было неловко. - Не обессудь, сегодня у меня с головой неладно чего-то… В общем, как твоё имя-отчество?
Рыцарь ругнулся про себя. Надо же, забыл снять заклятье… А крепкое получилось…
* * *
Снег под полозьями не скрипел, а шуршал и чавкал, брызгая грязной водой. С моря тянуло промозглой сыростью, от которой даже под медвежьей шубой то тут, то там пробегали по телу холодные щекочущие ручейки. В Ревеле даже в январе оттепель - обычное дело.
После того эпизода Первей ни разу не слышал Голос. Правда, он не спрашивал, а Голос не навязывал своё общение. Да и опасность вроде пока не грозила. Позади остался сильно укреплённый городок Раквере, который купец Савелий Петрович упорно называл Раковором, так же как Дерпт он величал Юрьевым, а Ревель - Колыванью. В Раковоре купец неплохо расторговался, а если ещё учесть отсутствие таможенной виры… В общем, Савелий Петрович пребывал в отличном состоянии духа.
Обоз уже втягивался в ворота Ревеля, медленно, рывками. Кругом слышались отрывистые немецкие фразы, перемежаемые русским матом и тягучей чухонской речью. Первей закрыл глаза.
"Родная, отзовись"
"Да, мой милый"
"Не сердись, пожалуйста"
Бесплотный шелестящий вздох.
"Я не сержусь. Я плачу"
"Ну что такое, Родная моя?"
"Ты полагаешь, всё хорошо?"
"Я полагаю, шутка удалась. В смысле, никто не знает"
"Это ты так думаешь. Тот немец действительно колебался, но в конце концов сообразил, что к чему. Гонец в Медвежью Голову уже убыл, и послезавтра следует ждать неприятностей. У тебя всего один день, чтобы всё устроить. Как, я не знаю"
"Ну если даже ты не знаешь…"
"Именно. Тебе нужен знакомый пират-люггер, но ты таких не знаешь. А с незнакомцем они не свяжутся. И заморочить их нельзя - в зимнем море и в ясном уме ой как не просто, да и маны у тебя на всё время не хватит. И бежать назад, в Новгородчину, сейчас… Я не знаю, что делать"
- Слушай, Первей Северинович, - купец подсел к рыцарю, понизив голос. - Я у тебя в долгу, ты знаешь. Так вот… В общем, нашёл я тебе нужных людей. Только кольчугу надень, без кольчуги с этими ребятами разговаривать трудно…
"Ну вот, Родная. А ты - "что делать, что делать"…"
"Слышу. Неужели ты опять прав?"
* * *
- Ну, в общем, дальше вы сами… - Савелий Петрович отвалил в сторонку, отсел в угол, прихватив кружку, и принялся отхлёбывать пиво, полузакрыв глаза - наслаждался купчина.
- Так куда желает попасть благородный рыцарь? - просипел оставшийся с глазу на глаз с Первеем долговязый немец с рожей, которую явно не стоило брить - один косой шрам от глаза до подбородка чего стоил…
- Почему ты решил, что я рыцарь? - поинтересовался Первей. По-немецки он говорил с запинкой, не то, что на славянских языках.
- Ха… А то я не понимаю в людях, - засипел-забулькал долговязый. - Твой прикид может обмануть кого угодно, только не меня. Ты русский, да, но ты рыцарь, и не спорь. Я повидал на своём веку странствующих рыцарей…
- Ладно, я и не спорю. Мне надо в Англию.
Долговязый шкипер смотрел поверх кружки, его глаз зажёгся жёлтым огоньком.
- Господин имеет себе представление, где это?
- Да. И мне именно туда.
- Господин не понял. Между Англией и этой дырой не только бескрайнее зимнее море, даже два моря. Между ними ещё находится Дания - господину рыцарю это известно?
- Ну и что?
- А то, что в Дании нас повесят, если не убьют при абордаже. Мы кой-чего должны датскому королю, а он злопамятен. И тебя повесят, господин рыцарь, не разбираясь - пассажир ты или кто там. Для датчан ты будешь люггер.
- Сто золотых.
- Покойнику деньги ни к чему.
- Сто пятьдесят.
- Да говорю тебе…
- Двести.
Пират поперхнулся, забулькал. Первей смотрел, как он жадно глотает пиво, и не встревал - очевидно, глотание пива облегчало этому люггеру мыслительный процесс.
- Триста. Я доставлю тебя до Дании, так и быть.
- В Дании же тебя повесят, и зачем покойнику деньги?
Шкипер захрипел, забулькал.
- Это смотря какие деньги. Триста золотых - такая сумма, что и покойнику сгодится.
* * *
- Ну что ж, жив будь да здрав будь, Первей Северинович. Удачи тебе!
- И тебе здоровья да прибытка, Савелий Петрович.
Купец чуть поколебался. А… Облапил рыцаря, как медведь.
- По русскому обычаю, значит. К нехристям ведь едешь…
- Везде люди, Савелий Петрович. Не поминай лихом!
Первей повернулся и полез в люггу, ошвартованную прямо у обколотого волнами края ледового припая, мерно покачивающуюся в ледяном крошеве. Шкипер махнул рукой, и матросы-люггеры разом навалились, отталкивая вёслами обледенелую посудину. Вертлюги вёсел с лязгом легли в уключины, и люгга, неуклюже разворачиваясь в колотом льду, начала свой путь…