И вновь пустынные коридоры. Слуги совершенно распустились, позволив пыли посеребрить высокие стулья, изящные шкафчики и огромные зеркала. Кроме того, вездесущая вонь буквально выедает глаза. Королевский дворец в таком же упадке, как сам король и его страна.
Я распахиваю тяжёлую дверь и останавливаюсь на пороге, не спеша входить. Непроницаемые занавеси опущены и в огромном помещении нет ни единого лучика света. Мрак и холод.
Наташа неподвижно лежит на своей кровати и её широко распахнутые глаза изучают запределье. Девушка ни на что не реагирует. И так уже третий день. Хорошо, хоть перестала кричать. От её жалобных воплей мне хотелось бежать, куда глаза глядят. Как же всё глупо вышло…
Илья, сидевший у изголовья, поднимается и подходит к нам. Парень выглядит утомлённым. Оно и не удивительно: с самого происшествия он ни на шаг не отходит от Наташки. Молодец. Я бы так не смог.
- Никаких изменений, - Илья морщится, - я пытался с ней говорить, но это - бессмысленно. Такое ощущение, будто в теле вообще никого нет. Пустая оболочка.
- Может именно так мы и умираем? - спрашивает Галя и в её голосе звучит тень ужаса, - она же холодная, как ледышка и не шевелится!
Илья только пожимает плечами. Его явно не тревожит предположение Галины. Я прислушиваюсь к себе. Боюсь ли я смерти? Нет. Жизнь - прекрасна и умирать нет никакого желания, но страха нет. Что ж, если это действительно наша смерть, встретим её спокойно и с достоинством.
- Королева вернулась? - вдруг спрашивает Илья и в ответ на моё недоумение, поясняет, - видел её карету у входа. Кажется, там ещё был Витя.
Виктор?
ВИТЯ
Королевская библиотека - самое тихое и безлюдное место во всём дворце. Мало кого, из дворян, интересуют покрытые пылью тяжёлые тома, устало развалившиеся на стеллажах и вращающихся полках. Здесь можно отыскать всё, что угодно: новые издания, щеголяющие печатным шрифтом и цветными гравюрами; древние фолианты, с рукописным текстом и примитивными рисунками, и даже, абсолютно дряхлые, свитки с выцветшими буквами, на языках, неведомых подавляющему большинству.
Когда я ощущаю усталость от всего и всех, я всегда иду сюда. Приятно сидеть в уютном полумраке, неторопливо вкушая описания дальних стран и городов, сравнивая их с собственными впечатлениями. Почти всегда чтение напоминает выслушивание смешных анекдотов, особенно в сочетании с дурацкими картами, щеголяющими надписями типа: "Здесь никто не живёт" или "Здесь обитают монстры" и даже "Здесь кончается божья суша и океан".
Сегодня мне попалась историческо-богословская ерунда, под кратким наименованием: "Основы". Какой-то, из давно умерших, священников, раздуваясь от собственной важности, пытался давать пояснения к канонической книге местных святош: "Беседы с Господом". Автор то съезжал на резкую критику своих коллег, то принимался истерически обвинять еретиков и язычников, временами сваливая всех в одну, общую кучу. К середине опуса становилось понятно: во всём мире существует лишь один, истинно верующий - автор этой книги.
Дверь в библиотеку тихо скрипнула, и я поднял голову, уставившись на бледного, от страха, лакея, мнущегося около входа. Дьявол, ведь специально же поставил болвана снаружи, чтобы никто не смог мне помешать! Так какого чёрта? Впрочем, только очень важная причина могла вынудить слугу преодолеть ужас перед гневом сверхъестественного существа. Перед моим, то есть.
Тяжело вздохнув, я поманил пальцем, заметив, как просияла от радости, белая потная физиономия.
- Господин, - слуга согнулся, едва не воткнувшись лбом в дощатый пол, - прошу прощения, за беспокойство, но вас спрашивает какой-то человек. По виду: из простолюдинов.
- Ну и на кой он мне сдался? - прошедшее раздражение очень быстро возвратилось, - как он вообще сумел пройти во дворец? Как там у вас принято - всыпьте ему плетей и гоните прочь. А если ты ещё раз помешаешь - убью.
Лакей тяжело сглотнул, обретая цвет безупречного алебастра. Уж кто - кто, а обитатели королевских апартаментов хорошо знали, как легко мы отправляли людей на встречу с их богом. Наташа утверждает, что это мобилизует и дисциплинирует.
- Г-господин, - о, начал заикаться, - человек сказал, будто он ваш знакомый. Вроде бы, когда-то вы его хорошо знали.
Может кто-то из людей Ножика? Последнее время он нечасто просит меня о помощи, да и немудрено: ведь под его крылышком оказалась вся преступная рать Лисичанска. Впрочем, до меня дошли слухи о крупных разногласиях между бандитами и лидерами строительной гильдии.
- Хорошо, - я раздражённо махнул рукой, - веди. Сам останешься снаружи и не вздумай никого пускать, пусть тебя хоть режут на куски.
Гостя не было достаточно долго, и я успел перелистать пару десятков страниц, веселясь всё больше. Под конец "Основ" автор окончательно сбрендил, объявив скорый конец света и принялся подробно и живо описывать все его этапы. Именно здесь я ощутил пробуждение интереса к постной писанине. Обязательно порекомендую Наташке - пусть обзавидуется бурной фантазии автора: до некоторых способов умерщвления человеков не додумалась даже она.
- Ну, привет.
Я опустил книгу, несколько офигев от подобного приветствия. Такие вольности позволяли себе лишь девочки да Илья. Человек, осторожно закрывавший дверь, с первого взгляда, показался мне абсолютно незнакомым: невысокого роста плотный бородач с коротко стриженым светлым волосом на круглой голове. Одно ухо чуть надорвано и неровно приросло, а из-под клиновидной бороды ползёт по щеке к глазу тонкий шрам.
Одежда простая, но хорошего качества, обычный житель столицы себе такую вряд ли позволит: коричневые штаны с кожаными вставками заправлены в добротные башмаки, а зелёная куртка изобилует множеством кармашков. Лохматый берет крепко зажат в четырёхпалой руке.
Человек закрыл дверь и криво ухмыляясь, уставился на меня. Я прищурился и нечто смутное начало всплывать из серых глубин.
- Хм, почти уж два десятка годков миновало, а ты ни капли не изменился, - неизвестный покачал головой и ткнул пальцем в свободное кресло, - не станешь возражать, если я присяду?
Серая муть наконец-то прорвалась, выпустив наружу изрядно потрёпанное воспоминание. Ну и ну, кто бы мог подумать!
- Витя, - это я скорее самому себе, - ладно, присаживайся.
- О, вспомнил! Какая честь, - человек с явной нерешительностью оглядел стульчак, обшитый розовым бархатом и присел на самый краешек, - так долго вспоминал, потому что я сильно изменился? Или недосуг запоминать пришельцев из прошлой жизни?
- Не трынди, - я отложил книгу и забросил ногу на ногу, разглядывая непрошенного гостя, - изменился и очень сильно. Нехило так тебя местная жизнь потрепала. Чего раньше не приходил? Могли бы чем-нибудь помочь. Пашка у нас, вон, в дворянах ходит, собственный особняк имеет, глядишь и тебе бы чего сунули.
Витя криво усмехнулся и обвёл взглядом высокие потолки, золочённые канделябры и роскошную мебель. Потом посмотрел мне прямо в глаза и покачал головой.
- Я виделся с Павлом. Прости, но все ваши титулы и прочее у него поперёк горла стоят. А я и сам немалого добился. Если интересно, могу рассказать.
Было ли мне интересно? Скорее - нет. Однако, почему бы и не послушать. Заодно попытаюсь припомнить, откуда я знаю этого персонажа. Витю я помнил весьма смутно. Кажется, давным-давно мы вместе шли в Лисичанск от Хрустального озера, где была какая-то золотая дыра. А вот до этого - серый туман. Почему этот человек сопровождал нас, кто он, почему ушёл? Ни хрена не помню.
И разве это так важно?
Человек заёрзал, устраиваясь поудобнее. Видно было, как окружение давит на него, принуждая ощущать не в своей тарелке.
- Давай, - я ободряюще кивнул, - да ты устраивайся поудобнее. Не бойся, если кто-то сделает замечание, я ему голову оторву. Серьёзно.
Он замер.
- Наслышан о ваших подвигах. Честно говоря, вами детей пугают.
Я засмеялся. Лично слышал, как служанка, укладывая спать малолетнюю дочку, угрожала её приходом Королевы. Ну и пусть. Приятно, когда тебя считают неотъемлемой частью городского фольклора. Правда, Наташа здесь вне конкуренции.
- Да брось ты, рассказывай.
- Сначала было очень тяжело. Почти ничего не понимал, не мог даже милостыню просить, а о работе и речи не было. Наверное, если бы была зима - сдох бы в первый же день. Месяц просто загибался от голода, учился крыс ловить, жил с какими-то оборванцами под мостом. Пытался понять их трескотню, кстати, оказалось действительно очень похоже на немецкий. Как язык начал понимать - стало намного легче.
Осенью устроился с другими, такими же нищими, работать на одного фермера, урожай собирать. Хозяйство у него было - дикий примитив, так я подсказал, как полив организовать и укрывать овощи. Потом ещё какую-ту фигню сделал, уже и не помню, но хозяину понравилось. В общем, оставил он меня. Пять лет я работал на него, как проклятый и копил деньги. А как накопил - вступил в артель строителей, - на физиономии Вити появилась самодовольная улыбка, - а там за десять лет вырос от подмастерья до соглавы Гильдии. Ну и вот, совсем недавно, объединились мы с гильдией лесорубов, а я организовал нечто, наподобие профсоюза. Если бы ещё не местные бандиты, вообще бы горя не знали.
Ага, так вот с кем Ножик кусок не поделил. Ну что же, весьма поучительная история. Можно записать в книжку и читать ленивым детишкам: вот, дескать, если будете работать, то станете такими же успешными, как этот пузан.
- Очень рад за тебя, - равнодушно бросил я, - к нам то, каким ветром занесло? Похвастаться зашёл? Или тебе с Ножиком поспособствовать?
При упоминании местного авторитета, Витя прищурился. Потом отрицательно покачал головой.