После этого гномы повесили на крючки два желтых плаща и один бледно-зеленый, и еще один небесно-голубой с длинным серебряным кушаком. Последний плащ принадлежал Торину, очень важному гному. Он был не кто иной, как сам Торин Дубощит и ему очень не понравилось, что он свалился на коврик у двери, а на него повалились Бифур, Бофур и Бомбур. Бомбур был вдобавок толст и тяжел. От обиды и гордости Торин даже не произнес традиционного гномьего приветствия про готовность служить, но бедняга Бильбо так извинялся и столько раз повторил, что ему "очень жаль", что Торин, в конце концов, процедил "Ничего-ничего" и хмуриться перестал.
- Ну вот, мы все собрались! - сказал Гэндальф, оглядев вешалку, на которой висели 13 плащей с капюшонами (лучших праздничных плащей) и его шляпа. - Веселая компания! Надеюсь, опоздавшим оставили поесть и выпить. Это что - чай? Нет, спасибо! Мне красного вина.
- И мне тоже, пожалуйста, - сказал Тории.
- Малиновое варенье и пирог с яблоками, - сказал Бифур.
- Рубленую запеканку с сыром, - сказал Бофур.
- Мясной пирог и салат, - сказал Бомбур.
- Еще печенья! Пива! Кофе! - кричали остальные гномы из-за двери.
- Сделай яичницу побольше, вот умница, - крикнул Гэндальф вслед Бильбо, который уже бежал в кладовые. - Да захвати холодную курятину и маринады!
"Похоже, он лучше меня знает, что лежит у меня в кладовых", - подумал господин Торбинс, у которого уже голова кругом пошла и который начинал думать, что вот это и есть самое огорчительное Приключение, причем явившееся к нему в дом. Он таскал гостям бутылки и тарелки, и ложки, и вилки, и ножи, и стаканы, и блюда, и продукты на больших подносах, раскраснелся, разозлился и ему стало очень жарко.
- Будь прокляты эти гномы, разрази их гром! - произнес он в коридоре вслух. - Почему они мне не помогают?
Р-раз! В коридоре у дверей кухни возникли Балин и Двалин, а за ними Фили и Кили, и прежде чем Бильбо открыл рот, они уже схватили подносы и даже пару маленьких столиков и мигом все поставили в столовой.
Вечеринка шла своим ходом. Гэндальф сидел во главе стола, тринадцать гномов разместились вокруг. Бильбо на табурете у камина грыз коржик; у него аппетит совсем пропал, но он старался делать вид, что все в порядке и что он не считает происходящее Приключением. Гномы ели, ели, пили, пили, говорили, время шло, еды на столе было много… Наконец, они отвалились от тарелок, отодвинули стулья от стола, и Бильбо попытался собрать посуду. Он даже произнес самым вежливым тоном:
- Надеюсь, Вам у меня понравилось. Не останетесь ли к ужину? - втайне ожидая, что они теперь уйдут, но Торин за всех ответил:
- Конечно! И после ужина останемся. Нам потребуется, много времени на все дела. - А потом он закричал: - Давайте музыку и убирайте со стола!
При этих словах все гномы вскочили на ноги, кроме Торина: он был слишком важной фигурой, чтобы принимать участие в таких делах, поэтому остался беседовать с Гэндальфом. Гномы быстро сложили тарелки, блюдца и стаканы в высокие башни и помчались с ними на кухню, не ожидая, пока появятся подносы.
Представьте себе двенадцать гномов, у каждого на одной руке башня тарелок, бутылка сверху, все chviot из столовой на кухню, посудные башни качаются, вот-вот все разобьется, а между ними суетится несчастный хоббит, взвизгивая от страха за свое добро и бормоча:
- Пожалуйста, будьте осторожнее! Не беспокойтесь! Я бы сам справился!…
В ответ гномы только дружно пели:
Бейте рюмки и тарелки,
Гните вилки и ножи! -
Торбинс ужас как не любит
Битую посуду!
Рвите скатерти на тряпки,
Крем на креслах пусть лежит,
Будут лужи из сметаны
И объедков груды!
От бутылок пробки жгите,
Бросьте кости на ковер,
Если блюдца разобьются -
Будет не о чем тужить.
Что не бьется, покатите
Через кухню в коридор -
Без посуды даже Бильбо Торбинсу
Легче жить!
Остор-рожней! Бер-рр-регись!
Конечно, ничего такого ужасного они не сделали, а все перемыли и убрали с необыкновенной быстротой, Бильбо только вертелся на кухне, едва успевая замечать, куда они все ставят и складывают. Потом все вернулись в столовую, где, положив ноги на каминную решетку, сидел с трубкой Торин и играл с Гэндальфом в интересную игру: Торин выпускал огромные кольца дыма и говорил им, куда плыть, - в каминную трубу, вокруг часов на камине, под стол, под потолок, вдоль стен… - но все равно им не удавалось обогнать маленькие колечки Гэндальфа. Хлоп! - эти маленькие сизые колечки из короткой глиняной трубки протыкали большие кольца Торина, сразу зеленели и возвращались к хозяину. У Гэндальфа над головой уже клубилось зеленоватое облако, и маг в нем имел совсем колдовской и странный вид. Бильбо, который сам любил пускать колечки, замер от восторга и внутренне покраснел, вспомнив как гордился своими вчерашними упражнениями на лавочке во дворе.
- Где же музыка? - произнес Торин. - Несите инструменты!
Кили и Фили побежали к своим мешкам и достали скрипочки; Дори, Нори и Ори вытащили откуда-то из-под курток флейты; Бомбур принес из прихожей барабан; Бифур и Бофур тоже пошли в коридор и принесли кларнеты, которые раньше поставили в угол с тростями;
Двалин и Балин сказали:
- Извините, мы оставили инструменты на пороге!
Торин добавид:
- Принесите и мою тоже!
И они вышли и быстро вернулись с двумя большими виолами размером с них самих и с арфой Торина в зеленом чехле. Это была красивая золотая арфа, и стоило Торину коснуться ее, как зазвучала дивная музыка, такая странная и нежная, что Бильбо сразу забыл обо всем на свете и оказался в своем воображении далеко за Рекой, в туманных краях под незнакомыми лунами, оттуда даже не было видно хоббичью нору в Круче.
Сквозь окошко, выходившее на склон Кручи, в комнату постепенно вползала темнота; огонь в камине вспыхивал и гас, - был апрель, - а они продолжали играть и тень от бороды Гэндальфа моталась по стене… Потом одиниз них неожиданно запел, остальные подхватили песню, гортанную песню гномов, которая поется в глубоких пещерах их древних домов, - вот отрывок из этой песни, если вы сможете представить ее без музыки:
За Мглистые Горы пора нам идти
В Поход за сокровищем прошлых столетий!
Уйдем на рассвете, пусть бесится ветер,
Нам древнее золото надо найти.
Под молотов звоны в забытые дни
Там гномы трудились в таинственных норах.
В дела своих рук колдовские узоры
И тайные чары вплетали они.
Эльфийских владык и людских королей
Они снаряжали на грозные войны,
В доспехах своих сочетая достойно
Закалку металла с богатством камней.
Из звездных лучей ожерелья плели,
Как гребни дракона, сверкали короны.
Свет солнца, с сиянием лунным сплетенный,
В кольчугах серебряных взор веселил.
За гномьим сокровищем надо идти,
В Поход за холодные Мглистые Горы,
Где в тайных пещерах и сумрачных норах
Забытое золото тускло блестит.
Чеканные кубки под пылью веков
Вином не искрятся во мраке безлунном,
И арф золотых замолчавшие струны
Давно не слыхали ничьих голосов.
Раз вихрь налетел из-за Северных Гор.
И вспыхнули сосны большими кострами.
Багровое пламя, питаясь стволами,
Ревело и выло, объяв Эребор.
От ужаса люди сходили с ума
В долине под гром колокольного звона.
В безжалостном пламени злого дракона
Погибли они и сгорели дома.
Гора задымилась под бледной луной,
Изведали гномы проклятие рока,
И бросив пещеры, бежали далеко,
Оставив убитых под страшной Горой.
За Мглистые Горы далеко уйдем,
За гномьим сокровищем прошлых столетий.
Уйдем на рассвете, пусть бесится ветер,
Но мы свои арфы и клады вернем!..
Они пели, а хоббит вдруг почувствовал, как его пронизывает любовь к красивым вещам, изготовленным при помощи ловких рук, мудрости и волшебства, и понял страсть и ревность, живущую в сердцах гномов. В нем проснулось что-то Туковское, ему захотелось пойти посмотреть на великие горы, услышать шум сосен и гром водопадов, исследовать глубинные пещеры и вообще взять меч вместо тросточки. Он выглянул в окно. Над деревьями на черном небе сверкали звезды. Он подумал, что, наверное, так же сверкают гномьи сокровища в темных пещерах. Вдруг над лесом за Рекой в небо взвился язык пламени - там, наверное, жгли костер, - и хоббит представил, как грабители-драконы прилетают на его родную Кручу и сжигают все, что на ней есть…
Небо потемнело, на звезды наплыло облако. Хоббит вздрогнул, встряхнулся и снова стал обыкновенным простоватым Бильбо Торбинсом из Торбы-на-Круче.
Дрожа, Бильбо поднялся со скамеечки. Ему не очень хотелось идти за свечами или лампой, зато очень хотелось пойти в чулан, спрятаться там между бочками с пивом и не выходить, пока все гномы не уйдут.
Но тут музыка и пение смолкли и хоббит скорее почувствовал, чем увидел, как они все смотрят на него из темноты поблескивающими глазами.
- Ты куда? - произнес Торин тоном, показывающим, что он, кажется, догадался о намерениях Бильбо.
- Может быть, сделаем немного светлее? - словно извиняясь, сказал хоббит.
- Мы любим мрак, - ответили гномы. - Темнота нужна для темных дел. До рассвета еще много часов.
- Конечно! - сказал Бильбо и опять сел. От волнения он сел мимо табурета, прямо на каминную решетку, с грохотом уронив совок и щипцы.
- Тише! - сказал Тэндальф. - Пусть говорит Торин!
И Торин начал:
- Обращаюсь к вам, Гэндальф, гномы и господин Торбинс! Мы собрались в доме нашего друга и товарища по конспирации, самого замечательного и предприимчивого хоббита - пусть у него никогда не облысеют коленки! Да здравствуют его вино и пиво!