И Хрон достал пистолет. Хоть и не любил он это оружие, оно не раз спасало его от проблем в подземном царстве. Полуавтоматический "Глок 23" прогремел как рев самого Зевса. Звук выстрела многократно отразился в ущелье и вернулся настоящим громовым раскатом.
Кентавры отступили. Они слышали, что по подземному царству бродит герой, способный разить врагов на большом расстоянии, как сам Аполлон. Превращать драку в трагедию кентавры не хотели, хотя один из них уже лежал, насаженный на копье Фола как рыба на жердь. Выкрикивая нелицеприятные, угрожающие слова, кентавры все ж перестали драться…
- Вшивые плебеи, - рявкнул Фол, яростно швыряя наземь копье.
Хрон убрал пистолет и с мечом в руках стал выходить из деревни в том месте, где вошел в нее.
- Пошли, - позвал он Фола. - Здесь тебе уже не жить.
Кентавр фыркнул и заржал как настоящий конь. Он и сам знал: если останется в деревне, то ночью его убьют. Медленно отступая, друзья вскоре потерялись из виду оставшихся кентавров.
- Зачем ты спровоцировал скандал? - спросил Хрон, когда они отошли от деревни на приличное расстояние, так что можно было передохнуть, не опасаясь получить копье в спину.
- Кентавры сейчас не те, - вздохнул с сожалением Фол. - Раньше мы служили тем или иным богам и могущественным правителям. Но потом, когда боги покинули Олимп, а правители разбазарили свое могущество, для нас не нашлось работы. Мы спустились в подземелья, прочь от варваров и охотников за сомнительной славой. Из профессиональных охранников мы превратились в отбросы, нас перестали нанимать, нам перестали доверять. А все потому, что такие вот, - он махнул в сторону деревни, - трусят отойти от своего стада дальше сотни шагов.
Хрон не стал спорить. Фолу были виднее проблемы своего народа.
- Тогда пойдем в сад Гесперид вместе?
- Я бы с радостью пошел, - загрустил Фол, - но года уже не те. Боюсь, на полпути совсем слягу, и тебе придется ухаживать за мной как за старой больной женщиной. Не хочу я быть тебе обузой…
- Да брось, - хлопнул Хрон по теплой спине кентавра. - Ты дрался великолепно, как настоящий воин. С тобой мне будет гораздо проще выполнить задание.
- Что ж, - улыбнулся Фол. - Если ты не боишься брать меня…
И вдвоем они пошли дальше.
ГЛАВА 14
У Артемиды была своя колесница. По роскошной отделке она ничем не уступала колеснице Аполлона. Быстро добрались Артемида, Арес и Кора до Пифийского оракула, одного из главнейших святилищ Аполлона.
Дельфийский оракул (под таким названием он более известен) представлял собою не очень большое здание с четырьмя высокими колоннами-статуями на фасаде. Внутри отсутствовало всяческое убранство, лишь бронзовый Аполлон в темноте, неприметный, да что-то вроде колодца посреди помещения. Из колодца поднимался густой туман, подсвеченный изнутри зеленым светом.
Артемида громко позвала пифию. Через минуту из соседнего помещения послышались шорохи, и в полумрак оракула вышла старая женщина. Она была так стара, что время иссушило ее тело и черную хламиду как гербарий. Старуха была высока и очень худа, ее костлявые пальцы взмахнули в воздухе в приветственном жесте. Лицо старой женщины скрывал капюшон пеплоса.
- Приветствую тебя, лучезарная Артемида, чьи стрелы не знают промаха! - проскрипел неприятный голос прорицательницы. - Чем оракул может помочь вам?
- Мне не нужна помощь оракула. - Богиня обернулась и посмотрела на спутников. - Но оракул должен помочь им.
Пифия медленно подошла к Аресу. От нее пахло дымом костра и благовониями, каких Арес не встречал.
- В тебе чувствуется великая сила, воин, - сказала пифия, обойдя Ареса вокруг. - А еще я вижу тысячи поверженных тобою врагов. Да, да, они все здесь, в Аиде, убитые твоими руками…
Арес никогда не сомневался, что на его руках кровь. Судя по тем навыкам, какие он получил в тайных операциях Хозяина, убийство стояло не на последнем месте в жизни Ареса. Но чтобы на его руках была кровь тысяч…
Пифия обошла вокруг Коры.
- Ты несчастна, дочь моя, - говорила прорицательница. - В твоем сердце живет любовь, но ты не в состоянии удержать ее.
- А более подробно вы рассказать не можете? - спросила Артемида. - Дело в том, что эти двое ничего не помнят о своем прошлом. Им, да и мне тоже, хотелось бы узнать поподробнее, кто они, и почему их прошлое сокрыто, недосягаемо для воспоминаний.
Пифия отошла к колодцу. Она двигалась и говорила медленно, будто с минуты на минуту могла умереть от старости и истощения.
- Прошлое… - дребезжал ее голос. - У них нет никакого прошлого. Они чисты как младые дети, твои спутники, о великая Артемида.
- То есть как это нет? - не поняла богиня.
- Они родились заново. Их время идет сначала…
- Оракул должен выражаться поточнее…
- Оракул не обязан истолковывать свои слова, великая, - бестактно перебила пифия. - Слова оракула каждый понимает так, как сможет понять.
- Расскажите об их прошлом! - требовательно настояла Артемида. - Я не верю, что оно отсутствует.
- Оно не отсутствует, светлоокая, оно не имеет значения.
- Для меня - имеет. И для них тоже. Прошу вас, пусть оракул расскажет о том, что сокрыто!
Пифия шумно вздохнула и закашлялась. Она кашляла долго и громко, со скрежетом, точно вместо легких внутри старухи было жестяное ведро, набитое гвоздями. Когда приступ кашля прошел, пифия грозно предупредила:
- Оракул может рассказать всё. Но плата за то будет очень высока.
- Проси что хочешь, - махнула Артемида.
- Мне ничего не нужно, богиня. Я говорю не о той плате, какую привыкли вы преподносить. Не золото, не богатства и даже не власть. Я говорю о плате, которая изменит всю дальнейшую жизнь. А возможно - оборвет ее.
Арес не удержался и посмотрел на Кору. Девушка тоже с тревогой заглянула в глаза своего похитителя. Отчего-то слова старухи в полумраке оракула прозвучали как предостережение. Пифия не желала открывать людям того, что спрятано в глубинах памяти за семью печатями, и предупреждала о тяжких последствиях такого безрассудного эксперимента.
- Неужели в их прошлом что-то настолько кошмарное?
- Кошмары - удел Гипноса и его свиты. В прошлом же твоих спутников - прошлое всего человечества и самих богов. Аид впустил их в подземное царство, но если узнает, то никогда больше не выпустит.
- Узнает что?
Но пифия молчала. Она медленно двигалась вокруг каменного колодца, одной рукой едва касаясь его. Пеплос тихо шелестел, как шелестит легкий, скромный ветерок в листве еще не набравшегося силы весеннего дерева.
- Прорицательница, что Аид может узнать такого? - повторила Артемида.
Но вместо ответа на вопрос пифия молвила:
- Грядут великие времена. Потрясение настигнет всё на свете. Эти люди - вестники перемен.
Пифия опять подошла к Коре и взяла девушку за руку. Отведя ее к колодцу, пифия будто бы вдохнула зеленого, едкого тумана. Она заставила Кору нагнуться над проемом колодца и также вдохнуть туман.
Секунду спустя Кора почувствовала, как ее рассудок куда-то уплывает. Наркотический дым мгновенно вызвал состояние, близкое к экстатическому исступлению. Кора тихо застонала и едва ли могла держать себя на ногах. Захотелось присесть или даже прилечь, помечтать и забыться. Кора утратила интерес к оракулу, позабыла об Артемиде и Аресе, о своем приключении. Мысли неуловимо, но с яростью полетели куда-то вдаль, в то самое неведомое и сокрытое. Мысли были образами, туманными, неясными картинами, едва ли осознанными. Кора вдруг поняла, что никакого оракула на самом деле нет. Она не встречалась ни с Аресом, ни с Артемидой. Не спускалась она и в Аид, это кошмарное царство мертвых. Действительно, зачем ей в Аид? Ведь и здесь, среди людей ей живется очень хорошо…
Кора резвилась на берегу Саронического залива в благоухающей Нисейской долине. Рядом пели океаниды, морские нимфы, такие же беспечные и прекрасные, как любые другие нимфы. Лишь красивые морские раковины в волосах нимф говорили, что девушки - океаниды. Кора беззаботно бегала с подружками среди цветов, срывала самые красивые из них, смеялась, пела что-то. Слова песни рождались тут же, из глубины души, и повествовали о счастье, о красоте природы и совершенстве ее детей: пышных роз, душистых фиалок, белоснежных лилий и красных гиацинтов. Вместе с нимфами Кора плела венки из цветов, украшала голову и платье разноцветными лепестками, а в густую шерсть трусливого барашка, пасущегося рядом, со смехом вплела целый букет ромашек.
"Посмотрите, какая прелесть! - воскликнула одна из океанид, тонким пальчиком показывая на что-то в траве". Кора вместе с остальными подбежала и увидела цветок красоты неописуемой. Такого цветка Кора еще не встречала нигде, его благоухание возбуждало и успокаивало одновременно. Лилово-красные и белые лепестки цветка завораживали и манили. Манили сорвать, говорили: "Сорви меня, о прекрасное дитё! Сорви, ведь я вырос здесь лишь с одним желанием - чтобы ты сорвала меня!"
Кора присела на корточки, и, смеясь, протянула руку к наипрекраснейшему цветку. Она коснулась его тонкого темно-зеленого стебля, такого теплого и чуть шероховатого. А потом сорвала.
Будто гром разнесся по Нисейской долине. Земля задрожала и завыла, как при землетрясении. Нимфы вскрикнули, кое-кто упал, не устояв на ногах. Мелькнула мысль, что этот цветок, так неосторожно сорванный, загубленный, принадлежит отцу ее, громовержцу Зевсу. Потому Зевс разгневан, он хочет наказать глупую дочь.