Когда щелкнули когти, боевую машину подбросило высоко в воздух. Размахивая конечностями, она врезалась в самую гущу смертных солдат. Вся грудная пластина была свернута, древний механизм превратился в дымящиеся обломки.
Грейлок обернулся, понимая, что не он так сильно искорежил монстра.
Да, это сделал Бьорн.
Гигантский дредноут вырос перед ним, по своему обыкновению заставляя весь зал казаться намного меньше. Громадная плазменная пушка все еще вертелась, источая волны жара после выстрела.
- Вкуси гнев древних, мерзость.
Его аура устрашения была поразительной. Даже Грейлок, закаленный столетиями войн против самых кошмарных врагов человечества, почувствовал долю ужаса перед лицом такой ненависти. Словно осколок мощи самого Русса появился вновь в мире живых, столь же всепоглощающий и разрушительный, как тогда, в галактике, две тысячи лет назад.
Разящая Длань с нами! Кровь Русса, я бы сто раз заглянул в лицо смерти, лишь бы увидеть это.
Все больше врагов вливались в зал из множества туннелей и тут же открывали огонь. Среди них были и колдуны с катафрактами, и смертные в тяжелой противоосколочной броне.
Бьорн направился в битву, столь же властный и безразличный ко всему, кроме боя, как и в старину. Его молниевый коготь сверкал сокрушительной энергией, жаля языками электричества ближайшие камни. Плазменная пушка изливала поток зарядов в приближающегося врага, разрывая на части даже рубрикатов.
- Получите! - грохотал дредноут, и его рычащий, оглушительный голос перекрывал растущую волну взрывов и криков.
И вот тогда появились звери. Словно прилив, они хлынули из теней. Громадные, юркие монстры с янтарными глазами, металлическими имплантатами, челюстями, снабженными острейшими клыками, они рвались вперед, сокращая расстояние между собой и врагом.
Если раньше смертные захватчики просто боялись, то теперь они обезумели от ужаса. Пронзительные вопли эхом носились по залу, когда кошмары Подземелья Клыка врезались в линии врага и покатились по камням в обнимку с добычей.
Все больше дредноутов входило в зал, их пушки поливали огнем. А вместе с ними появлялись новые волны зверей Подземелья Клыка, оглушительно выкрикивающих боевые кличи отрядов Серых Охотников и хищных стай Кровавых Когтей. Рявкали болтеры, свистели силовые клинки. Разодранная в клочья чернота горы сменилась неровным, вспыхивающим светом выстрелов и плазмы.
Все это Грейлок охватил одним взглядом. Именно столько времени ему было нужно. Ярл вскочил на ноги, его когти все еще мерцали губительной энергией.
- За Русса! - зарычал он, и звук его голоса заставил землю содрогнуться.
- За Русса! - подхватили бесподобные, дикие и ужасающие Волки Клыка, кидаясь в битву.
- За Русса! - прогремел Бьорн, чей голос, усиленный вокс-динамиком, заглушил все остальные звуки и заставил лавины камней скатываться со стен и раскалываться под ногами.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Темеху пришлось очень стараться, чтобы не выдать неподобающего волнения. Как и все маги, он хорошо знал, что генетический отец видит все его чувства. Так было всегда.
- Добро пожаловать на Фенрис, лорд, - промолвил он, низко кланяясь.
- Ничего подобного, - возразил вновь прибывший, отмахнувшись от официального приема. - Ты смущен моим видом. Как я уже не раз демонстрировал, это наименее важный аспект моего присутствия здесь.
Темех позволил себе поднять голову и улыбнулся.
- Возможно, - промолвил он. - Но этот ваш вид радует мои сердца.
Они стояли в святилище Темеха на борту "Херумона". На лорде-чернокнижнике Корвидов была его обычная мантия, шлем отсутствовал, фиалковые глаза сияли.
Перед ним возвышался примарх, один из двадцати любимых сынов Императора, кузнецов Империума, полубогов, сотворивших миры людей в пустоте космоса. Уже не принимая образов ребенка или старика, он предстал таким, каким был в эпоху Великого крестового похода. Высокий, широкоплечий, с бронзовой кожей и в бронзовом доспехе. На плечи накинута золотистая мантия, сотканная из мерцающих перьев, на голове - золотой шлем с багровым плюмажем. Его волосы были густыми и длинными, цвета багровой кошенили. Одна рука покоилась на переплетенной в кожу книге, прикованной к поясу стальной цепью, хоть это был уже не тот фолиант, что он носил до Ереси. Другая рука сжимала рукоять убранного в ножны меча.
Магнус Красный, Алый Король, Циклоп Просперо.
Его называли благословенным и просвещенным.
Проклятым и глупцом.
Теперь он вновь оказался в реальном пространстве, полностью воплотившись, сверкая в мягком свете канделябров. Для предстоящей битвы он вернул прежний облик, еще одну грань своей мести. На изможденном лице блуждала усталая, слабая улыбка.
- Каково это? - спросил Темех, ободренный улыбкой господина.
- Вернуться в физическую форму? Иначе, если сравнить с последним разом. Я никогда до конца не обрету плоть и кости. Но тем не менее все хорошо. - Примарх поднял гигантскую руку и один за другим сжал пальцы. - Очень хорошо.
- И у вас есть приказы для меня, лорд?
Магнус перестал любоваться собой и с нежностью посмотрел на Темеха:
- Ты сделал все, о чем я просил тебя, сын мой. Логово Волков не для тебя. Спущусь только я, хоть и сделаю это вопреки своим правилам.
- Лорд Афаэль проник на нижние уровни. Его солдаты разрушают обереги, чтобы сделать возможным ваше перемещение. Они заперли Псов в изолированных бастионах внутри Клыка. Но потребуется еще несколько дней, прежде чем вы сможете туда войти.
- Они все еще дерутся? Впечатляет. Хотя, наверное, не стоит удивляться. В конце концов, это их предназначение.
- Они безрассудные и дикие, настоящие звери.
Магнус перестал улыбаться.
- Амуз, я больше не считаю их животными, как думал прежде. Полагаю, они самые чистые из всех нас. Неиспорченные. Всецело преданные. Идеальное воплощение представлений отца.
Ошеломленный Темех во все глаза смотрел на примарха.
- Вы восхищаетесь ими?
- Восхищаюсь? Конечно. Они уникальны. Даже в бесконечной вселенной это качество встречается реже, чем ты мог бы предположить.
Темех помедлил, прежде чем ответить, взвешивая риск сказать что-то такое, что обернется для него приговором.
- Если так… Лорд, зачем мы ведем эту войну? Другие - Рапторы, Пирриды - жаждут мести, хотят причинить боль за все, что испытали. Я не разделяю с ними этих чувств. Это кажется… недостойным. Мы лучше и выше этого.
Магнус подошел к лорду-колдуну и положил тяжелую руку на плечо Темеха.
- Да, - промолвил он. - Мы намного выше этого. Позволь жажде мести ослеплять других, от этого они будут лишь яростней сражаться. Эта битва есть нечто куда большее, чем простое сведение счетов.
Его единственный глаз был неподвижен - золотой круг, сверкающий радужным спектром. Темех понял, что невозможно было ни смотреть на него, ни отвести взгляд.
- Мы сражаемся, чтобы предотвратить возможное будущее. Оно даже сейчас созревает в горе. Если мы преуспеем, рана, нанесенная Волкам Фенриса, будет соперничать с той, что они оставили нам. Если потерпим неудачу, то все, чего мы достигли после прибытия на Планету Колдунов, окажется напрасным.
Первая атака была отбита и обескровлена. Орудийный огонь из туннелей под Клыктаном смолк, и тогда рубрикаты атаковали нижние ступени лестницы. Волки бросились им навстречу, и узкое пространство немедленно было заполнено телами сражающихся. У защитников на начальном этапе было преимущество более высокой позиции и удачного расположения огневой поддержки, и потому они одержали верх. Кровавые Когти сражались со всей своей мощью, едва сдерживаемые исполинской фигурой Россека. Их дополняли методичные Охотники под командованием Скриейи, который много лет изучал, как наиболее успешно сражаться в замкнутом пространстве.
Но потери все равны были. Десантники-предатели сражались без устали, и их смертоносное искусство было не менее эффективным. Когда нападавших наконец отбросили и они отошли, дабы перегруппироваться, на каменных подступах к лестнице остались и тела в серых доспехах, разрубленные и истекавшие кровью.
Так продолжалось раз за разом. Не было ни внезапных прорывов, ни решающего перевеса. Нападавшие атаковали волнами с десантниками-предателями в первых рядах, каждый раз пытаясь отбросить Волков выше по лестнице и захватить баррикады. Каждая атака продвигалась чуть дальше, прежде чем невидимые колдуны отзывали бездушных рабов, оставляющих после себя раскаленные камни и остывающую кровь.
Проходили целые часы, наполненные рваным ритмом атак и встречных ударов. Смертных солдат на баррикадах сменяли кэрлы из резерва. Вставлялись новые магазины, латались доспехи, ремонтировались стены, из Клыктана доставлялись боеприпасы. С передовой забирались тела. Смертных относили в одну сторону, Волков - в другую. Небесные Воины не умирали быстро, но с каждой атакой Тысячи Сынов очередную пару тел уносили с поля боя.
В первых рядах каждой атаки и в последних при отступлении к баррикадам шел Тромм Россек. Он все так же был мрачен, смертоносен и полон сил. Со смертью каждого защитника он, казалось, все больше уходил в себя, перерождаясь в угрюмого левиафана-убийцу, а не смеющегося, жизнерадостного бога войны, каким был прежде. Его движения стали сдержаннее, приказы резче, удары тяжелее. Потеря стаи не просто потушила старый огонь в душе; она сделала Волка мрачнее и смертоноснее.