У ярла Витовта все уже было готово. На полученные от гана Карочея монеты он приобрел две новые боевые ладьи и набрал дружину из ста крепких парней. Мечники ярла, все до одного облаченные в броню, представляли собой грозную силу. К сожалению, ста человек было слишком мало, чтобы сойтись с дружинниками боярина Драгутина, которые много чего повидали в этом мире и не раз участвовали в кровавых сечах. Витовт это, к счастью, понимал, а потому и привлек на помощь дружины двух знакомых ярлов, которые за сущие пустяки в триста денариев согласились поучаствовать в славном деле. Кроме того, грозный викинг набрал в местных кабаках и притонах еще примерно две сотни молодцов, умеющих орудовать мечами и ножами и жаждущих подвигов и денег. Всего под рукой у Витовта собралось четыре сотни на все готовых головорезов, которые при удачном раскладе должны были раскатать по бревнышку деревянную усадьбу одного из богатейших лужицких купцов. Витовт не сомневался в успехе, так же как и его приятели ярлы, одного из которых звали Ингер, а второго Рулав. Первый из них был, кажется, ободритом, а второй свеем. Впрочем, Карочея подобные тонкости не волновали, он заплатил деньги и теперь ждал от нанятых людей точного выполнения взятых на себя обязательств. Как установили соглядатаи гана, в усадьбе купца Никсини на данный момент находилось не более восьмидесяти вооруженных людей. Тридцать мечников братанов Рериков и пять десятков – боярина Драгутина, включая самого боярина, боготура Осташа и Белого Волка Буривоя. Таким образом, викинги имели над ободритами и людьми Драгутина пятикратное превосходство. А если учесть еще и два десятка хазар Карочея, которых он привел за собой в Волынь, то и более того. Имея под рукой такую силу, сомневаться в успехе было бы глупо. Да ган, собственно, и не сомневался. Здесь важно не дать уйти из-под удара княжичу Сидрагу, боготуру Осташу и боярину Драгутину. За головы этих троих щедрый ган Карочей обещал викингам еще по сто денариев. Его слова вызвали гул одобрения как вождей, так и мечников. Из Волыни двинулись еще засветло, и чтобы не привлекать к себе внимание, город покидали несколькими группами, а оружие и доспехи везли на подводах. До усадьбы Никсини насчитывалось не более десяти верст, так что викинги отправились пешими. Так им было привычнее. В отличие от тех же хазар, они не умели сражаться верхом. Своей стихией они считали воду, а средством передвижения – ладью или драккар. Ну а главный союзник викинга – это внезапность. Карочей был уверен, что Драгутин не ждет удара с этой стороны. Возможно, появление в Волыни хазарского гана и не осталось для него тайной, но, видимо, он не придал этому особого значения. Во всяком случае, после того как Карочей отправил на тот свет соглядатая, увязавшегося за ним, больше никто не пытался за ним следить. Возможно, этого соглядатая приставил к гану вовсе не даджан, а либо князь Трасик, либо Гийом Сакс. С этих, пожалуй, станется.
За городом викинги вновь сбились в одну ватагу, но, пройдя более половины пути по наезженной дороге, вновь рассыпались на несколько групп. И дальнейший путь проделали уже разведанными лесными тропами. Наблюдая за этими маневрами, Карочей пришел к выводу, что Витовт свое дело знает и в советах гана не нуждается. Конные хазары держались в стороне от викингов и медленно пылили по дороге. В подступающих сумерках они выглядели растерянными путниками, заблудившимися в незнакомой стране. Даже если бы хазар увидели выставленные Драгутином или Сидрагом дозоры, то вряд ли их появление здесь вызвало бы в усадьбе переполох. Однако никаких дозоров и засад ни хазары, открыто двигающиеся по дороге, ни викинги, скрытно пробирающиеся лесом, так и не встретили. Усадьба располагалась слишком близко к городу, чтобы всерьез опасаться нападения организованной силы, а шаек лесных разбойников здесь, видимо, не боялись. Да и вряд ли разбойники могли рассчитывать в этом месте на хорошую добычу, ибо все свои богатства купец Никсиня наверняка хранил в городе, где у него имелся добротный каменный дом.
Ночь выдалась лунной, и Карочей издалека увидел усадьбу, стоящую на холме и обнесенную невысоким жиденьким тыном. Построена она была довольно давно, сильно обветшала за минувшие годы и никак не могла претендовать на звание крепкого оборонительного сооружения. Тем не менее лес вокруг усадьбы оказался вырублен на расстояние приблизительно ста шагов. И если в приворотной башенке сейчас сидит сторож, то он наверняка увидит бегущих к дому вооруженных викингов.
Перед началом напуска вожди собрались в зарослях, дабы в последний раз обсудить детали предстоящего дела.
– Я бы спалил усадьбу, – спокойно сказал Ингер.
– Добро жалко, – вздохнул Рулав.
– Да какое там добро, – хмыкнул Витовт, – нам важнее людей сохранить для предстоящего похода. Поэтому предлагаю следующее: нападаем всеми силами сразу с четырех сторон. Тын вокруг терема хлипкий, да и подгнил местами. Сам терем осаждать не будем. Поджигаем его и все надворные постройки, а потом быстро отходим назад к лесу и бьем на выбор стрелами, когда они начнут выскакивать из огня.
План Карочею понравился, по сути он лишал осажденных шансов к спасению, ибо проскочить открытое пространство, освещенное к тому же пламенем пожара, вряд ли кому-то удастся. Если не стрелами, то мечами их обязательно достанут.
– Собаки нас почуяли, – сверкнул в темноте белыми зубами Рулав. – Ишь как надрываются.
– По местам, – распорядился Витовт. – Как только пущу стрелу с горящей паклей, начинайте.
Карочей тоже решил поразмяться. В конце концов, доскакать до терема через открытые ворота и пустить под его крышу десяток горящих стрел хазарам не в тягость. Какое-то время ган выдерживал паузу, давая викингам, бежавшим с тяжелым тараном, вынести ворота, а потом взмахнул рукой и первым ринулся в драку. К удивлению Карочея, терем вспыхнул раньше, чем в него успели впиться первые огненные пташки. Причем вспыхнул разом со всех сторон, словно его начинили смолой. Следом загорелись надворные постройки. А потом неожиданно рухнул тын, пусть и гниловатый, но все же не настолько, чтобы рушиться от дуновения ветра, налетевшего на холм со стороны моря. Викинги и хазары оказались на вершине холма как на ладони. Да и света здесь хватало, чтобы лучники, притаившиеся в зарослях, не промахнулись. Хазары начали падать из седел раньше, чем осознали, что происходит.
– Спешиться, – крикнул им ган Карочей, прыгая с седла на землю. Его примеру успели последовать всего лишь семеро, остальных попятнали стрелами. Трудно было промахнуться с расстояния в семьдесят шагов. А у Драгутина, судя по всему, оказались под рукой очень хорошие лучники. Викинги быстро сообразили, что угодили в ловушку, во всяком случае сквозь громкие вопли и хрипы умирающих до Карочея донесся громовой голос ярла Витовта:
– Отходим!
К сожалению, отходить было некуда. Летевшие из леса стрелы жалили бегущих без пощады. А у самого края зарослей викингов поджидали конные и пешие мечники. Сражение было проиграно, едва начавшись. Карочей понял это одним из первых, а потому и не стал искушать судьбу. Он упал на землю и притворился убитым, не добежав до несущих смерть зарослей двух десятков шагов. Ярлу Рулаву не хватило ума последовать примеру хитроумного степного гана, и его в два счета зарубил рогатый всадник, в котором Карочей без труда опознал боготура Осташа. К сожалению, у гана под рукой не оказалось лука, чтобы снять с седла горделивого ведуна, без устали работающего мечом. Нельзя сказать, что викинги не выказали доблести. Все возможное в этих нечеловеческих условиях они сделали, то есть достойно приняли смерть от рук обманувшего их противника. Дольше всех держался Витовт, добежавший-таки благодаря щиту и доспехам до зарослей и собравший вокруг себя около двух десятков викингов. Участь их была незавидной, ибо противников насчитывалось втрое больше, но на помощь пирату пришел случай в лице боярина Драгутина, выехавшего на поляну.
– Сдавайтесь, – крикнул он обреченным викингам.
– А условия? – нашел силы для шутки Витовт, истекающий кровью.
– Я беру вас к себе на службу, на правах мечников.
Условия, по мнению Карочея, были вполне приемлемы. Предложи даджан нечто подобное скифу, он согласился бы не задумываясь. К сожалению, ган не мог рассчитывать на великодушие своих противников. В лучшем случае, его изрубят мечами, в худшем – повесят. А потому Карочей чуть приподнял голову, чтобы оглядеться. Буквально в десяти шагах от него стоял оседланный конь. Неслыханная удача. Но требовалось решиться на прыжок, с риском быть убитым в высшей его точке. Однако ган все-таки решился. Ему не хватило одного шага, он зацепился за чью-то подставленную ногу и рухнул лицом в траву.
– Какая встреча! – произнес над его головой знакомый голос. Карочей нехотя поднялся, глядя в лицо врага ненавидящими глазами. Страха в сердце гана почти не было, зато была обида. Удача покинула его как раз в тот момент, когда он почти ухватил жар-птицу за хвост.
– Не скажу, что рад тебя видеть, боготур, но, во всяком случае, твое лицо мне приятнее, чем лик Черного бога.