Губан захватил гайку и попытался повернуть ее. Гайка не поддавалась. Он навалился на ключ всей своей массой.
- Пошла, - переводя дыхание, сообщил он. Следом были отвинчены остальные.
Приятели возились уже более двух часов. Губан глянул на часы.
- Слушай, Комар, - уже почти двенадцать, а в ресторане все веселятся?
Комар прислушался к глухому шуму.
- Что ты хочешь, - сказал он, - милиция гуляет. Нам это только на руку. Давай, двигай плиту, и денежки наши. Тогда мы тоже до утра гулять будем.
Лом глухо звякнул о медь. Плита не двигалась…, Губан перевел дух.
- Не идет, - сообщил он, - прикипела!
- Давай-давай, - торопил Комар, - эта шатия скоро разойдется. Ну-ка, я тоже помогу…
Плита скрипнула и шевельнулась. В последний рывок кладоискатели вложили все оставшиеся силы. Раздался грохот, и из-под сдвинувшейся плиты неожиданно блеснул свет.
Приятели нерешительно заглянули в дыру. Они увидели далеко внизу изумленные лица, смотрящие, казалось, на них. Плита неожиданно сама по себе повернулась, вновь раздался грохот, и следом снизу донесся многоголосый вопль ужаса.
- Труба! - выдавил Комар. - Витя, ноги!
И, схватив туго соображающего Губана за руку, поволок его из комнаты.
Не разбирая дороги, бежали приятели по пустынным ночным улицам. Наконец силы оставили их, они свалились прямо на траву под каким-то деревом.
- Что это было? - задыхаясь, спросил Губан. - Я ничего не понял!
- Не понял? - переспросил Комар. - Дохлое дело! Нам… - он произнес непечатное слово.
- А как же клад?
- Клад? Не клад, а нары будут нам завтра!
- Ты объясни толком! - взмолился Губан.
- Люстру эта плита держала! - заорал Комар. - Люстру в кабаке!!! Мы плиту сдвинули, люстра на ментов и свалилась.
- И что?
- А, ничего! Надо либо бежать из города, либо сдаваться.
- Но откуда ты взял про клад?
- Одна падла рассказала.
- И ты поверил?
- И ты бы на моем месте поверил… Ну ничего, я до него доберусь, - заскрипел зубами Комар.
На другой день в городе только и было разговоров о происшествии на свадьбе дочери начальника горотдела. Большинство видело в нем происки неизвестных террористов, замысливших одним ударом изничтожить всю городскую милицию. К счастью, обошлось без жертв. Громадная старинная люстра рухнула не сразу, что и спасло присутствующих. Вбежавшие на второй этаж подгулявшие слуги закона увидели полностью разгромленное помещение статотдела, брошенные орудия взлома и газовый ключ.
Первоначально у следствия господствовала та же версия, что у большинства горожан. Она гласила, что кто-то хотел отомстить милиции и лично ее главе. Однако при тщательном осмотре места преступления под одной из неоторванных половиц была обнаружена довольно большая шкатулка с драгоценностями. Добраться до шкатулки было чрезвычайно легко, если, конечно, знать, как это осуществить. Прямо под шкатулкой в половице очень аккуратно был сделан небольшой лючок с утопленным кольцом. Он и раньше-то был незаметен, а многолетний слой краски полностью скрыл его.
- Клад, значит, искали, - констатировал начальник милиции. - Интересно было бы посмотреть на этих кладоискателей.
Его желание очень скоро исполнилось. В понедельник утром Комар и Губан сами явились в милицию, посчитав, что это лучший выход. Жертв, как они знали, не было, и поэтому надеялись на снисхождение.
- Зачем же вы это сделали? - последовал вопрос.
Некоторое время злоумышленники молчали. Потом заговорил Комар:
- Клад хотели отыскать и сдать государству.
- Да, государству… - в унисон повторил Губан.
- Но почему бы просто не пойти и сообщить о его местонахождении? - спросил следователь.
- А кто бы поверил? - усмехнулся Комар. - Мы думали, вскроем пол, и все. Кто знал, что плита крепит эту проклятую люстру? А за ремонт мы бы, конечно, заплатили, возместили убытки.
- А откуда вы узнали о кладе? Комар замялся, потом сказал:
- Слыхал от одного человека…
- От какого человека?
- Да какая разница, клада-то все равно нет.
- Ошибаетесь, - заявил следователь, - клад все-таки есть.
- Не может быть, - вскинулся Комар. - На пушку берете?
- Могу показать, - следователь открыл сейф и достал ларец.
Комар и Губан подались вперед. Щелкнула крышка, тускло засветились старинные украшения. У приятелей отвисли челюсти.
- Эх, - упавшим голосом произнес Губан, а Комар только скрипнул зубами.
- Вам чуть-чуть не повезло, - насмешливо продолжил следователь. - Не в том месте начали пол ломать. Правее бы взяли - сразу бы наткнулись. Конечно, обидно. - Он глянул на потупившихся приятелей. - И все-таки откуда у вас информация о сокровищах?
- В нашей семье рассказы об этом кладе передавались из поколения в поколение, - начал Комар.
- Так вы же не местный? - удивился следователь.
- Мало ли что - не местный, - смешался Комар, - бабушка моя… - и он начал нести какую-то ахинею о бабушке-купчихе, о каком-то завещании…
Правды от него добиться так и не удалось, а Губан вообще ничего не знал.
"Собственно говоря, какая разница, откуда они узнали о кладе, - размышлял следователь, - скорее всего кто-то где-то ляпнул".
На том он и успокоился.
Отступление первое
Иван Костромин
По заснеженному зимнему тракту не спеша катили широкие, запряженные караковой кобылой сани. Снег скрипел под полозьями, невысокое солнце только поднялось над горизонтом, и утренний полумрак еще скрывал подступающий к самой дороге лес.
На санях ехали трое: ямщик - заросший по самые глаза черной бородой здоровенный мужик, то и дело шмыгающий носом, рядом с ним молодой парень в стрелецкой шапке и полушубке и подьячий, он лежал на свежей соломе, с головой закутавшись волчьей полостью. С час назад сани отъехали от близлежащего яма и теперь тащились к следующему, до которого было верст тридцать.
Стрелец опасливо поглядывал на лесные заросли и не снимал ладони с лежащего рядом мушкета.
- А что, не балуют в ваших местах лихие люди? - осторожно спросил он ямщика.
Тот неопределенно мотнул головой.
- Бывает, - сказал он неохотно.
- Эх, служба, будь она неладна! - в сердцах сказал стрелец. - По эдаким трущобам и косточек можно не собрать!
- Бог милует, - перекрестился ямщик, следом сотворил крестное знамение и стрелец. Некоторое время ехали молча. Тишину нарушил ямщик.
- Слышь, - обратился он к своему попутчику, - куда это вас несет?
Тот некоторое время молчал, раздумывая, вступать в разговор или нет. Потом покосился на закутанную фигуру.
- К воеводе пустозерскому подьячий едет, а я при нем для охраны.
- В Пустозерск, значит, - протянул ямщик, - далеко…
- Не говори! - сплюнул стрелец. - Сидел бы я дома, рядом с мамкой, да видишь ты… - Он не договорил и угрюмо запахнул ворот полушубка.
- А за какой надобностью? - не отставал ямщик. Стрелец снова оглянулся на спящего подьячего и прошептал:
- По государеву велению.
- Понятно, - сказал ямщик. Это сообщение и опасливый тон стрельца его, казалось, не взволновали. Разговор прервался, но вскоре снова возобновился. Первым не выдержал служивый.
- По важному государеву делу едем, - уже нормальным тоном сообщил он. Ямщик молчал, ожидая продолжения.
- Подьячий-то бумагу важную везет, касаемо одного человека. Очень важную!
- Что за человек? - полюбопытствовал ямщик.
- Ивашка Костромин, не слыхал? Ямщик отрицательно покачал головой.
- В Пустозерск сослан за волхвование и бесовские дела.
- Да ну? - удивился возница. - Неужели за колдовство?
- Точно, - подтвердил стрелец, - прелестные речи толковал, народ ими смущал. Вот его туда и спровадили.
- Но если он колдун, то почему его в живых оставили? - усомнился ямщик. - Царь-батюшка Алексей Михайлович страсть как не любит чародеев.
- Это верно, - важно согласился стрелец, - однако велика его милость, не стал изничтожать колдуна.
- Чем же знаменит этот Ивашка? - поинтересовался ямщик.
- Про то мне неведомо, - охотно продолжил стрелец, - но говорят, мог он пророчества вещать, и все, что он рек, сбывалось.
- Вон что! - протянул ямщик.
- Надо сказать, - продолжал стрелец, - много людей ему верило. Да не простых холопов, а и господ. С самим Никоном-патриархом близок был сей Ивашка. За одним с ним столом едал да пивал. А Никон-де, говорят, его братом величал.
- Но ведь патриарх-то в немилости у государя? - возразил ямщик. - В Ферапонтовом монастыре ныне, простой чернец.
- Верно, - откликнулся стрелец. - Никон-то его и укатал в Пустозерск.
- А ты говоришь - братом его величал, что-то нитка в иголку не лезет?..
- Дослушай вначале, - прервал стрелец. - Сей Ивашка Костромин правду рек, невзирая на чины, и Никону нарек, что осерчает на него государь; ну тот и спровадил его в Пустозерск.
- Теперь, стало быть, опала снята, - догадался ямщик, - коли патриарх сам в немилости, то быть твоему Ивашке на воле.
- Кто знает, - неопределенно проговорил стрелец и обернулся на завозившегося под полостью подьячего.
На свет выглянула всклокоченная голова. Сонное лицо с жидкой бородкой заозиралось по сторонам. Подьячий громко, с хрустом зевнул, потом посмотрел на стрельца.
- Много ты, Петруха, болтаешь, - лениво сказал он. - Длинный язык до добра не доведет.
- Что вы, Евлампий Харитонович, - оробев, забормотал Петруха.