Дзирт не был так уверен в этом, поскольку, пролетая над краем, видел размах строительства защитных сооружений орков. И он не был до конца уверен в намерениях Герти.
- Наверняка эльфам, дворфам и людям будет легче сражаться против одних орков, чем орков в союзе с великанами, - сказала Инновиндиль, видя сомнения дроу.
- Это правда, - признал Дзирт. - И возможно, это начало конца великого орочьего похода. Если удастся уничтожить Обальда, в их рядах вспыхнет междоусобица. А может, это произойдет даже раньше: орки могут начать свары друг с другом - одна орочья крепость против другой.
- Мы должны усилить натиск на этих свинорылых тварей, - сказала Инновиндиль, криво усмехнувшись. - Пора напомнить им, что они поступили не слишком мудро, последовав за Обальдом Многострельным в этот злополучный поход.
Лиловые глаза Дзирта вспыхнули:
- Не стоит делать поспешные выводы из разведки с воздуха. Надо спуститься с небес на землю и проверить ретивость наших врагов.
- И хорошенько помотать им нервы? - Усмешка Инновиндиль стала шире.
Дзирт потер руки. Недавнее поражение в бою Обальдом толкало его снова в бой.
И прежде чем село солнце, крылатые кони пронесли своих седоков над небольшим дозорным отрядом орков. Эльфы спрыгнули с коней и набросились на ошарашенных орков.
Дзирт и Инновиндиль не ставили себе целью вырезать подчистую весь отряд, они не задерживались, чтобы добить раненых, они просто промчались через вражеский лагерь, кружась в смертоносном танце. Пегасы парили над полем боя, время от времени проламывая орочьи черепа копытами.
Этот бой был своего рода сообщением, весточкой королю орков.
Вскоре Дзирт и Инновиндиль снова вскочили верхом и поскакали по земле, не поднимая пегасов в полуночное небо. Копыта громыхали по каменистой, заснеженной земле.
Сообщение будет доставлено.
* * *
Орк смотрел на окровавленное лезвие, а его последняя жертва корчилась на земле. Три взмаха - и противник пал с отрубленной рукой и глубокой раной поперек торса. Чтобы рассечь толстый кожаный панцирь с нашитыми на него металлическими бляхами, усилий потребовалось не больше, чем для того, чтобы разорвать тонкую кисею.
Да, таков был смертоносный Хазид-Хи - ему не преграда ни кожа, ни кость, ни железные бляхи. Его прозвище - Горлорез, весьма ему подходило.
Несколько орков вызывали на бой владельца меча - многим понравился роскошный клинок, и никто бы не отказался заполучить его в качестве трофея. Все желающие, в том числе и орк, считавшийся лучшим бойцом своего племени, теперь лежали мертвыми.
Есть ли что-нибудь, нам не подвластное? - спросил меч своего нового владельца, и тот обнажил острые зубы в ухмылке. - Есть ли недруг, которого мы не одолеем?
По-правде говоря, Хазид-Хи считал этого орка ничтожеством, и любой из его недавних соперников, сейчас лежавших бездыханными на пропитанной кровью земле, мог бы одолеть его, будь у того в руках другое оружие. Был даже момент в сражении, когда Хазид-Хи, подчинивший разум своего владельца, размышлял, а не заставить ли орка раскрыться, чтобы его соперник выиграл и забрал Горлорез себе.
Но Хазид-Хи не хотел рисковать. У него был орк, способный сражаться, пусть и не слишком умело, но воинское мастерство - не самое важное для владельца такого меча. Меч решил не суетиться и не менять владельцев слишком часто - на таком пути случаются досадные недоразумения и можно надолго остаться не у дел, покинутым и голодным. Такое за долгую жизнь разумного меча уже случалось. Пока вполне достаточно этого орка.
Хазид-Хи представлял себя в руках могучего Обальда Многострельного.
Последняя схватка положила конец череде вызовов, большинство орков, работающих на строительстве укреплений, решили не связываться с владельцем меча и его новой смертельной игрушкой. Что ж, Хазид-Хи отправился в ножны, но аппетит у него разыгрался не на шутку.
Впрочем, его голод невозможно утолить. Голод, вынудивший меч потянуться к Делли Керти, чтобы освободиться от Кэтти-бри, которая хоть и была сильным бойцом, не скоро еще снова вступит в битву, хотя война идет за самой ее дверью. Это страшно раздражало меч.
Хазид-Хи ненавидел мир.
Так что в следующие несколько дней меч все больше и больше злился, поскольку уже ни один орк не собирался драться с его нынешним владельцем. Хазид-Хи начал потихоньку осуществлять свой план, нашептывая орку свои посулы, дразня его обещаниями могущества и славы.
Разве есть что-нибудь, на что мы неспособны? - спрашивал меч.
Он попробовал прельстить орка идеей занять место короля Обальда, но наткнулся на непробиваемую стену благоговения перед вождем. Этот орк, как и все прочие, думал о короле Обальде как о высшем существе. Хазид-Хи потребовалось какое-то время, чтобы понять, что они считают Обальда воплощением Груумша, и нужно очень постараться, чтобы убедить кого-нибудь из них принять на себя роль бога. Когда разумный меч осознал это, он стал действовать тоньше и начал собирать сведения о структуре армии орков, выбирая для себя новую цель.
В эти дни вынужденного мира Хазид-Хи услышал произнесенное шепотом и хорошо знакомое ему имя.
- Говорят, это был дроу, темный эльф Дзирт До’Урден, друг короля Бренора, - рассказывал один орк группе, в которой был и нынешний владелец меча.
Хазид-Хи впитывал информацию. По слухам, Дзирт с каким-то светлым эльфом нанесли удар по лагерю орков неподалеку, уничтожив многих и многих покалечив.
Как только "его" орк покинул кружок, Хазид-Хи проник в мозг владельца.
Представь, какая слава ждет тебя, если ты доставишь голову Дзирта До’Урдена королю Обальду.
Искушающий голос дьявольского меча сопровождали яркие образы: вот мертвый дроу падает к его ногам; вот великий Обальд награждает своего верного воина, и шаманы пляшут вокруг, и их хвалы достигают небес; вот самки, впадающие в экстаз при виде героя-победителя.
Мы можем убить дроу, - обещал меч, чувствуя сомнения. - Ты и я, вместе мы повергнем этого Дзирта До'Урдена. Я хорошо знаю его и знаю его слабости.
Этим вечером у костра владелец меча стал задавать более конкретные вопросы орку, распускающему слухи о кровожадном темном эльфе. Где произошло нападение? Действительно ли дроу в этом замешан?
На следующий день, с Хазид-Хи в руках и мыслях, владелец меча ускользнул от своих приятелей и отправился в глубь каменистых плоскогорий в поисках жертвы и славы.
А Хазид-Хи искал нового владельца.
Глава 27
ВОРЧУНЫ
В пещерах Мифрил Халла было почти пусто, по крайней мере, по сравнению с предыдущими месяцами, но никогда еще в тронном зале не собирались столь значительные персоны.
Четверо правителей сидели вокруг круглого стола. Когда двери, лязгнув, захлопнулись и удалился последний эскорт, король Бренор несколько мгновений пристально рассматривал тех, кто был ему ровней. Двоих он действительно уважал, а третьего, сидящего прямо напротив него, следовало терпеть. По левую руку от Бренора сидел король Эмерус Боевой Венец, хмурый и постаревший, в его аккуратно подстриженной бороде за последние несколько дней прибавилось седины. При переправе через Сарбрин Эмерус потерял почти столько же дворфов, сколько Бренор в битве за Долину Хранителя.
По правую руку от Бренора сидела леди Аластриэль, правительница Серебристой Луны, которая многие годы была другом Бренора и Мифрил Халла. Когда во владения дворфов вторглись дроу, воины Аластриэль стояли рядом е Бренором и его народом, и немало бойцов Серебристой Луны пало тогда. Воины Аластриэль погибали, сражаясь с дроу в Долине Хранителя.
Аластриэль, как всегда, была величественна и прекрасна. На ней было длинное платье из роскошной темно-зеленой ткани, а серебряный венец на голове подчеркивал тонкие, словно высеченные гениальным скульптором черты и серебристые волосы. По любым стандартам эта женщина была прекрасна, но помимо красоты в ней чувствовались сила и недюжинный ум.
А напротив Бренора сидел Гален Ферт из Несма. Чумазый, взъерошенный, весь в рубцах и шрамах, - судя по всему, сюда он попал прямо с поля боя и ему не терпелось туда вернуться. Безусловно, Бренор мог бы уважать его за воинскую доблесть, но в эти трудные времена дворфу тяжело было относиться к этому человеку с почтением. Бренор не забыл того, как с ним и его друзьями обращались в Несме.
Однако сейчас Гален находился в Мифрил Халле как представитель города Несм, и привела его Аластриэль - как равного.
- Всем ли известно, что я говорю не только за Серебристую Луну, но и за Эверлэнд и Сандабар? - спросила Аластриэль.
- Да, - ответили остальные трое.
Вопрос был чистой формальностью, ибо Аластриэль с самого начала сообщила всем, что два этих города попросили ее быть их представителем на переговорах в Мифрил Халле, и никто не поставил под сомнение слова благородной госпожи.
- Значит, все в сборе, - заметил Гален Ферт.
- Не все, - сказал Эмерус Боевой Венец, и голос его зарокотал, как скатившийся с горы булыжник. - Харбром не прислал представителя.
- Я вижу за этим столом двоих дворфов, - возразил Гален Ферт. - Аластриэль говорит за три королевства, а двух дворфов недостаточно для трех рудников?
Бренор фыркнул.
- У Аластриэль три голоса потому, что два города просили ее говорить здесь от их имени. Ни меня, ни Эмеруса король Харбром не уполномочивал говорить за Цитадель Адбар. А тому, что право голоса получил ты, я до сих пор удивляюсь.
Гален сузил глаза, а Бренор снова фыркнул.
- Тем не менее, - добавил Эмерус Боевой Венец, - король Харбром осведомлен о положении, и со временем он известит о своем решении.