В это время раздался долгожданный звук: нет, не Молниеносный, гремя скелетом, восстал с ложа, а медленно поползла в сторону плита. Когда она уползла с дыры, вниз скользнула веревочная лестница и по ней спустился Утренний.
Осмотрев оружие, он присвистнул и сказал Ножу:
- План твой был логичен и великолепен, но в нем есть один страшный изъян!
- Какой изъян? - насторожился Нож.
- А как мы вынесем отсюда все это?
- Молча, - явно не понравился вопрос Утреннего Ножу. - Давайте сначала наверх поднимем, а там видно будет.
- Хорошо, - пожал плечами Утренний. - Я только спросил.
Даже по минимуму отобранное оружие выглядело солидно.
Когда мы подняли его на белый свет, точнее, на темную ночь, то вопрос, который задал Утренний, вертелся на языке у каждого. Вот уж действительно, много хорошо - тоже плохо.
- Для начала найдем на чем все это транспортировать, - сказал Нож. - Пойдем, Утренний, прогуляемся.
Они исчезли в проломе стены. Два Гвоздя сидел на корточках у оружия и самозабвенно в нем ковырялся.
Эта ночь была не такая ветреная, как предыдущая, и колокольчики звенели слабо.
В городе продолжался праздник Полнолуния, там выспавшиеся днем горожане опять вывалили на улицы и опять веселье бьет через край.
Сестра стояла, прислонившись к стене. Лицо у нее было напряженное, это было видно даже при лунном свете.
- Что случилось? - спросила я.
- Знаешь, ты будешь смеяться, но жутко хочу в туалет. Нож накаркал и у меня расстроился живот, - тихонько ответила она.
Уши у Два Гвоздя были как у совы, он расслышал все и невозмутимо посоветовал:
- Ну и сходи, чего мучаешься. Отойди за стену.
- Я не могу! - упрямо сказала сестра. - Я в туалет хочу.
- Нет проблем, - опять спокойно отозвался Два Гвоздя. - Если какие-то соображения не позволяют тебе сделать это здесь, то выбирайся в пролом, иди вдоль стены, потом до Борта Долины. Вдоль него вьется тропка, ты в нее упрешься, она ведет в специальное отхожее место. Иди направо и сиди там на здоровье.
Сестра поспешно ушла.
Скоро вернулись Нож и Утренний. Оказывается, они прошли до строящихся гробниц и позаимствовали там носилки.
Но носилки решали лишь часть проблемы. Подниматься с ними на крутой борт долины и переваливать гребень под яркой луной как-то не хотелось. Мы сидели в центре Пуповины, невидные и неслышные, но ведь привратник у входа в Долину Ушедших никуда не делся.
- А куда Светлая исчезла? - спросил Нож.
- Она пошла подумать о жизни и облегчить душу, - объяснил Два Гвоздя.
- Куда пошла?! - не понял Нож.
- В отхожее место.
- Ага, я говорил, - обрадовался Нож. - А где это?
- Ты хочешь присоединиться? - спросила я. - Сестра будет безумно рада. Особенно тебе, предсказателю.
- Нет, не хочу. Просто я тоже не против посетить его, разумеется, когда она вернется. Ну все-таки, где это? Осматривая долину, я этот важный объект как-то пропустил.
- А он не в Долине, - сказал Два Гвоздя. - Видите ли, как объяснил мне жрец, у Смелых считается, что какать и писать в долине неэтично. Поэтому они вынесли отхожее место за пределы Пуповины. Вдоль того Борта идет тропка, там есть одно место, где холмы не смыкаются вплотную, а образуют щель, ущельице. Этим ущельицем тропа и выходит на ту сторону холма, где можно расслабиться.
- Вот! - важно сказал Нож.
- Что вот? - уставились мы на него.
- Вот этим путем мы и вынесем носилки.
- Но ведь это прямо противоположное место тому, где ждут нас Половинка Луны и экипаж, - возразил Утренний.
- Ничего страшного. Пуповину и объехать можно. Грузим, - решительно распорядился Нож.
Мы погрузили на носилки столько, сколько смогли поднять, после чего Нож и Утренний взяли за ручку каждый спереди, мы с Два Гвоздя по ручке сзади, подняли носилки и тихонько понесли их в отхожее место.
Тропка была удобной, натоптанной и потаенной. Видимо, ее специально сделали с таким расчетом, чтобы не привлекать внимания к идущим по ней для свершения важных, но, увы, совсем не публичных дел.
Крутой выгнутый бок холма по левую руку подступал к вогнутому боку холма по правой руке. Тропа гусеницей проскользила между ними и вывела нас в соседнюю долину, не такую закрытую со всех сторон, как Пуповина.
Река здесь была куда ближе, слышался даже ее шепелявый голос. Тут рядочком стояли маленькие шалашики нужников и располагались помойки. За одной из помоек мы и сгрузили оружие.
- Вы так пыхтите, - заявила неизвестно откуда появившаяся сестра, - что вас в Хвосте Коровы слышно. Вас что, всех разом прихватило?
- Нет, это мы всё разом прихватили, - отозвался Два Гвоздя. - Да не все унесли. Надо возвращаться.
- Пушистой Сестричке особое задание, - сказал Нож. - В переноске тяжестей ты не блещешь, поэтому займешься другим. Твоя задача - обогнуть Пуповину, добраться до Половинки Луны и доставить ее сюда вместе с экипажем. Справишься?
Нож хитрый. У меня не было никакого желания брести одной по холмам, и я была уверена, что в переноске тяжестей мой блеск как раз затмил всех остальных, но разве могу я признаться, что не справлюсь?
- Хорошо… - протянула я.
Сестра встала на мое место, и они опять ушли по тропе.
Я воспринимала предстоящий путь без всякого воодушевления. Нет, я не трусиха. Просто боюсь. Вместе-то весело и не страшно даже в могильнике, а вот одной…
Я выбрала из оружия, сваленного за помойкой, подходящий по руке кинжал в обшарпанных ножнах и пошла себе по холмам огибать Пуповину. Хорошо, что растительности на их круглых боках было не больше, чем на головах бойцов, дравшихся на помосте в подвале крепости Легиона.
Луна светила как-то странно: меня было видно отовсюду, наверное, за сто хвостов, а вот я не видела ни кочки, ни норки, какой-то ненастоящий лунный свет скрывал все выбоины на пути, и я то и дело запиналась. Наверное, луна была сторонницей Сильных. А может, просто не в духе.
Хорошо еще, что юбки на мне не было. В мужских штанах, оказывается, жилось куда удобнее. Сестра-Хозяйка была не в своем уме, когда придумала юбку. А может, Медбрат ей штанов не дал, кто их, богов, разберет.
Занятая исключительно выбоинами, я даже не заметила, как добралась до конца Пуповины. Если бы не спохватилась - так и продолжала бы брести по холмам в неизвестном направлении. Глядишь, к весне и до Пряжки бы дошла. Ну уж нет - и я решительно развернулась.
Когда обогнула Долину Ушедших, идти стало куда легче. И кочки пропали. Обрадовавшись, я понеслась по холмам, словно Тот Бык, и победно сбежала в нашу лощинку, изрядно напугав Половинку Луны.
- Ну все, у меня сердце от страха оборвалось! - сказала она вместо приветствия. - Предупреждать надо. Есть хочешь?
- А как же.
Я накинулась на горячую похлебку, которую хозяйственная Половинка Луны сварила на костре.
- А где остальные? - удивилась она, убедившись, что я пришла одна. - Все нормально?
- Нормально. Просто они сюда не смогут прийти, мы поедем к ним.
- Медбрат с тобой, - испугалась Половинка Луны. - Ты уверена, что все нормально?
- Нормально, нормально. Просто с той стороны удобнее выходить, - с сожалением отставила я пустую миску.
Мы затушили костер и без долгих разговоров поехали к нашим.
К тому времени, когда мы добрались до Очень Нужной Всем Полянки, остальные уже вынесли на нее все, что хотели, прямо к помойкам. Плиту поставили на старое место и пролом заложили обратно. Гробница Молниеносного снова обрела вид невинной девушки.
У помойки шел дележ добычи.
На этот раз сопротивленцы были сами на себя не похожи, не ссорились и не ругались. Часть оружия погрузили в экипаж, часть спрятали.
На рассвете, в Час Удода, мы покинули это место и неторопливо поехали в город.
Навстречу нам возвращались в Долину Ушедших повеселившиеся на празднике живые ее постояльцы.
Глава четырнадцатая
А ПОТОМ…
А потом мы долго отсыпались. Но я - меньше всех. Нужно было идти на перерегистрацию.
Пришлось мне раскрыть старинный шкаф и достать родную форму номер четыре, которая меня терпеливо в нем дожидалась.
Опять юбка нижняя, юбка верхняя, хвост расчесан и приглажен, блузка белая, жакет серый… В старую шкурку влезать было ох как тяжело!
Тетушка надела экстравагантную шляпку вызывающего цвета, и мы с ней отправились предъявлять меня начальству.
Перерегистрация происходила в том же здании, куда нас привезли в первый раз. Вход перед ним был запружен экипажами родственников воспитанниц.
Пансионатское начальство было в наличии, но какое-то помятое, прямо как крепость Легиона на Родинке, и на жизнь смотрело кисло.
Тетушкина великолепная шляпа им счастья не прибавила.
Надзидамы, постно поджав губы, делали вид, что вообще никакой шляпы не заметили, а у Серого Ректора был такой вид, словно он страстно хотел, но не решался ознакомить тетю с "Перечнем нижнего белья, обязательным для порядочной женщины". Голова у него была забинтована.
Перерегистрация свелась к тому, что меня осмотрели со всех сторон, проверили, не хожу ли я, упаси Медбрат, в светлых перчатках и кружевных панталонах, поставили крестик против моего номера и отпустили.
Тетя, терпеливо ожидавшая меня в кресле для родственников, с достоинством поднялась и, не оставшись в долгу перед высшим светом пансионата, одарила их напоследок таким чарующим взглядом, что без слов стало ясно, что она думает о них всех в целом и о каждом в отдельности. Тряхнув шляпкой, она взяла меня под руку и гордо вышла из помещения.