– Доброе вино. Думаю, вам понравится. Что же до этого вашего «последнего патрона» – я слышал об этом. Не напоминает тебя в молодости, а, Халвин? – Он улыбнулся молчаливому солдату у дверей. – Да, относиться к вам, как с разбойникам, было бы неверно… – Валеран глубокомысленно кивнул, а после вздохнул. – Такая жизнь не по мне – уже не по мне – но жить ею, думаю я, весьма… интересно.
Карл хмыкнул.
– На моей родине есть древнее проклятие: «Чтоб ты жил в интересные времена». – Если разобраться, он даже и не соврал: если глядеть отсюда, Китай и Америка почти рядом. – А вы здесь неплохо устроились, как я погляжу. Ты ведь из Нифиэна?
– Все мои люди оттуда; мы приняли на себя первый удар Катарда в Горной войне. – Он пристально глянул на Чака. В тоне Валерана слышалась потаенная враждебность, хотя Горная война между нипхами и катардцами завершилась больше пятнадцати лет назад. – Мне всегда больше нравилось командовать гарнизоном, чем участвовать в полевых операциях – даже если это операции против Катарда.
Маленький воин пожал плечами.
– Во время Горной войны, капитан, моя семья находилась севере. Отец погиб, воюя с Терранджи и их наймитами-гномами. Кровавое было дело, капитан, почти столь же кровавое, как Горная война.
– Да, – подтвердил Валеран. – Крови там было много. Но… каюсь – порой я скучаю по тому времени. Во всем этом есть… нечто занятное, согласны?
Карл покачал головой:
– Смотря на чей вкус. Что до меня – так мне скорей стало бы скучно.
– Рискну предположить, что ты счел бы скучной военную службу в любой из областей Эрена. Хотя… лорда Мехлена Метрейльского это бы заинтересовало, да и Ланда из Ландейла – а вот моему князю нейтралитет Энкиара помешал бы тебя нанять… наверное. Но если хочешь, я поговорю с князем.
– Я пока не рвусь приносить присягу.
Чак ехидно засмеялся. Карл взглядом заставил его умолкнуть и вновь повернулся к Валерану.
– Не хочу оскорбить тебя, но на моей родине твою нынешнюю службу не сочли бы солдатской.
– Да? – Валеран хлебнул вина и приподнял бровь. – И как бы меня там назвали? Шлюхой?
Карл понял вдруг, что капитан стражи ему нравится. В поведении Валерана было нечто неуловимое, убеждавшее Карла, что честь для капитана – не просто слово.
– Нет, зачем же, – сказал Карл. – Мы назвали бы тебя «полицейским», ведь главная твоя задача – поддерживать внутренний порядок, а не защищать Энкиар от захватчиков.
– Гак-то оно так, Карл Куллинан, но странная же у тебя Родина, если там придают значение столь тонким различиям!
Карл засмеялся.
– Каким только различиям не придают значения у меня на родине! Взять хотя бы цвет кожи. В моих краях нашу с Ч'акресаркандином дружбу сочли бы странной – по меньшей мере.
– Как и здесь. Я не люблю катардцев. – Он быстро наклонил голову в сторону Чака. – Не хочу никого обидеть. Тебе точно ничего не нужно?
– Я не могу есть местную пищу. – Чак глянул на Карла. Нет бы тебе когда-нибудь изобразить маету с желудком, говорил этот взгляд.
– А отчего сочли бы эту дружбу странной в твоих краях?
– Из-за цвета кожи Чака. Или моей – с какой стороны посмотреть. Его могли бы счесть слишком темным – а меня слишком белым. Таковы уж там у нас расовые предрассудки.
– Расовые? Но он такой же человек, как ты и я. Не гном или эльф.
– В моих краях нет ни эльфов, ни гномов. Мы имеем дело только с разницей между людьми.
– Цвет кожи. Цвет кожи. Цвет кожи. – На разные лады повторил Валеран, будто пробуя слова на вкус. – А будь мы с тобой друзьями – мой цвет кожи тоже вызвал бы кривотолки? – Он вытянул дочерна загорелую руку.
– Нет – потому что он приобретенный, а не естественный. Ты просто более загорелый, чем я, вот и все.
– Тогда, наверное, и форма глаз мелцев имела бы значение.
– Разумеется.
Валеран рассмеялся.
– Воистину странный край. Не скажешь, где эта земля?
– Не скажу. Хотя дорога туда есть – я объясню, если хочешь. Всего-то и надо – пройти мимо отца всех драконов. Желаешь сходить?
– Нет уж, хотя за приглашение спасибо.
Некоторое время они пили молча.
– А твоя работа, должно быть, интересна, – заметил Карл. – Мало кому удается свести знакомство с иноземцами; ты же имеешь с ними дело постоянно.
– Твоя правда. И, скажу тебе, ты и представить себе не можешь сколько среди них странного народа! – Капитан фыркнул. – За последнее время у нас перебывало множество бимцев и холтов: беглецы, дезертиры, но в основном – рабы. Дурацкая война – и из-за чего?..
Вопрос Валерана был риторическим, но Карл решил ответить.
– А это с чьей стороны посмотреть. Я слышал: война началась из-за каких-то бандитов – устроились они в приграничье, на Аэрштине и оттуда грабили Холтун. Холты решили, что Бим их и науськал, а потому должен заплатить, ну и… сам видишь, что вышло.
– Война, и война грязная. Сужу по тем падальщикам, что являются сюда с цепями рабов. Был тут один такой – пару десятидневий назад.
– Правда? Так Гильдия постоянно торгует в Энкиаре?
– Он не из Гильдии, нет – у нас не было никого из них с тех пор, как ушел Армин.
Стакан хрустнул в руке Карла. Валеран снова засмеялся.
– Так вот из-за чего ты здесь. Ищешь сведений об Армине? – Он покачал головой. – Здесь ты его не найдешь: он ушел… уж порядком тому, за новыми цепями рабов. Приятный парень, ничего не скажу, только смотреть на него… жутковато. Ты имеешь к этому отношение?
– Почему ты спросил?
– Он так же жаждал получить сведения о тебе, как ты – о нем.
– Ясно. – Карл кивнул. – Я… слегка подпалил его.
– Не думал, что ты так глуп. Надо было убить его – или отпустить.
Чак хмыкнул:
– Он дело говорит, Карл.
– Я считал, что убил его; именно это я и намеревался сделать. Ты сказал – он отправился в Бим?
– Я этого не говорил. И не скажу. Рано или поздно он вернется сюда – вот только тебя здесь к тому времени уже не будет.
– Уверен?
– Жаль, но я вынужден на этом настаивать. – Валеран смотрел ему прямо в глаза. – Мне правда жаль.
Солдат у дверей грохнул кулаком о кирасу.
– Послание, капитан! – доложил он и, по кивку Валерана войдя в комнату, подал ему лист бумаги.
Валеран дважды перечел письмо, потом склонил голову набок и глянул на Карла.
– Бывают же совпадения, Карл Куллинан, – сказал он. – Мне докладывают, что отряд работорговцев Гильдии только что вошел в город и устраивается в гостинице. Меня интересуют твои намерения.
Карл откинулся на спинку, делая вид, что обдумывает вопрос.
– Сколько их?
– Тридцать или около того. И у них – ты все равно узнаешь – есть ружья. Я предположил бы, что ты не тронешь их – во всяком случае, не в Энкиаре.
– Согласен.
Валеран приподнял бровь.
– Я удивлен. Ты согласен не трогать их?
– Нет – согласен, что ты можешь предполагать, будто я их не трону.
– Тридцать против двоих? – встрял Чак. – Невелик шанс…
– Так ты согласен оставить их в покое – в Энкиаре?
– …но, думаю, они знали, чем рискуют.
Карл поднял руку.
– Я даю тебе в этом свое слово, капитан. Эти работорговцы… если они не тронут меня – или Чака, – мы не станем их трогать. Пока они в Энкиаре. – Он наморщил лоб. – Или, скажем, в течение десяти дней. Я не хочу, чтобы они решили, что могут торговать спокойно – здесь или где бы то ни было.
– Ты клянешься мне в этом?
– Клянусь. Если хочешь – и на мече. – Он вытащил меч, уравновесил его на ладонях. – Как я сказал – так и будет. – Он протер меч мягкой тряпицей и убрал в ножны.
– Отлично. Ты не станешь возражать, если я выставлю стражу у ваших дверей?
– У меня есть выбор?
– Конечно. Возражать или не возражать. – Валеран пожал плечами. – Стражу я все равно выставлю.
Энкиарская гостиница представляла собой семь разных двухэтажных зданий, окружавших внутренний двор. Комнаты Карла и Чака были на втором этаже дома поменьше; окна и балкон смотрели на улицу. Гостиница стояла на краю города – за дорогой колебалось в лунном сиянии пшеничное море.
Внизу на часах стояли трое солдат, но они были не одни: Карл знал, что у единственного выхода из апартаментов стоят еще трое.
Все это могло осложнить дело. Карл не видел, как выбраться из покоев без драки с охраной. Он задернул шторы.
– Не могу ничего придумать, – пожаловался Чак. – Похоже, нас тут заперли на всю ночь. Оставим все Словотскому – а что еще остается? К утру он будет знать, кто покупатель ружей и пороха – а может, и выяснит, как это все связано с Армином. Нам же остается только спать.
– Спать и будем.
По балкону прошлепали босые ноги. С тихим шорохом разлетелись шторы, и во тьму спальни шагнула темная фигура. Она приблизилась к ближайшей кровати и склонилась над ней.
Бесшумно вскочив с груды одеял в углу, Карл рванулся к гостю, схватил его за кисть и вывернул, заведя руку за спину.