Перед нами появился огромный, могучий дуб. Калерия вытянула на этот раз две руки, в три счета выдрав дерево, словно зубочистку. Пылая энтузиазмом, я попыталась повторить, но, к сожалению, из моих ладоней не вышло ни искорки зеленого цвета. Мы с Калерией бились около часа, но так и не преуспели. Я списала это на то, что, видимо, просто не сумею этого сделать, не дается мне это глупое, зеленое поле. Забросив пустые попытки, Калерия продолжила:
- Следующее силовое поле - белое. Оно является самым сильным и способно даже убить, в зависимости от того, с какими мыслями его выпустить.
Перед нами вновь материализовалось чучело тога, и Калерия бабахнула по нему белыми волнами, после чего от чучела остались лишь ошметки.
- Пробуй.
С этим мне тоже пришлось долго поковыряться, но, по крайней мере, белые искры начали сыпаться из ладоней с первого раза и, кроме того, я уже знала, что умею это делать. И вскоре, после пятнадцатой попытки я все же размозжила тога, причем с каждым разом мне это давалось все проще и проще.
- Молодца! - похвалила Калерия. - С зеленым полем мы еще потренируемся позже, а теперь огонь и левитация.
- О - о-о, - восхищенно потянула я.
С этими вещами я справилась сразу, кроме того, вместо камня, я подняла в воздух саму Калерию, чему она никак не воспрепятствовала, а даже наоборот. Огонь выпускала без труда, самое сложное было его сдержать если злюсь, поэтому макетом для меня стала говорящая гадости Фредерика, чью проекцию я два раза не удержавшись, все‑таки подожгла.
В последующие дни Калерия меня учила всяким уловкам, хитростям и просто защите. Например, я теперь умею гнуть метал как пластилин, замораживать воду и еще много - много чего. Но была одна во мне особенность, которую даже Калерия не умеет делать. У меня как‑то получалось выпускать длинные растения наподобие лиан, которые насмерть стискивают того, на кого я их направляю. Именно Калерии и пришлось их на себе испытать. Кофикко был приятно удивлен этой моей способностью и протянул семечку, попросив попробовать её прорастить. Закопав в землю, я вырастила целый подсолнух в течение трех секунд, чему скилт радовался как ребенок.
Потом Калерия передала меня в руки Рацо. Сначала мы с ним подолгу беседовали, он учил меня защищать мысли и контролировать эмоции, а так же слышать ложь, даже если она еще не произнесена. Он ещё попытался мне рассказать, как влиять на чужое настроение, но у меня это не получилось. Зато я поняла, почему Рацо так быстро успокаивает Кофикко.
Затем долгие дни мы посвятили физическим упражнениям, бегу, отжиманиям и прочей дребедени, которую я так недолюбливала на физ. ре. Но приятным отступлением были занятия по "духовности", что‑то смутно напоминающее йогу, только с таким эффектом, что после тренировок я чувствовала себя способной покорить Эверест. Он так же пытался вбить в меня азы рукопашного боя, но я отпрыгивала от него как ошпаренная, даже не пытаясь защищаться, поскольку с детства панически боялась драк, поэтому корп плюнул на это неблагодарное дело, буркнув что‑то вроде: "Не дано".
Но вот, что действительно вызывало во мне трепет, вопреки здравому смыслу, так это бой на клинках или стилетах в будущем, а пока, просто на палках. К этим тренировкам присоединился Кофикко, терпеливо и методично все поясняя, избрав в качестве наглядного пособия Калерию, которая при каждом удобном случае, не упускала возможности ткнуть или треснуть его палкой. Смею предположить, что это только подогревало его пыл, кроме того, он тоже мог ее хорошенько потрепать. А вот то, что мне не далось бесповоротно и окончательно - это зелья. Я в школе‑то химию терпеть не могла, а тут еще Кофикко со своим умным видом и склянками… в общем, эти вещи я пропускала мимо ушей, из‑за чего скилт пару раз хотел дать мне хорошего пинка. Я понимала, что это важные сведения, но как говориться - тямы нет.
Таким образом, каждый вечер мы приходили в дом избитыми и покоцанными, но ужасно довольными собой, после чего набрасывались на скудную еду, как стая голодных волков. Кстати о волках, мой пушистый волчара ходил за мной как тень, и мы очень сблизились за эти дни, хотя я так и не придумала ему имя. Довольно часто он пробирался на полигон, причем, каким образом он туда попадает, так и осталось для нас загадкой, так что мы уже не обращали внимание на две умные пары глаз.
Вторая пара глаз, как и следовало предполагать, принадлежала чикри, которая, надо сказать, очень сдружилась с моим волком и везде за ним бегала. А когда я в первый раз увидела, как они спят, то умилялась очень долго. Волк тихо посапывал, а Ёё свернулась калачиком и нежилась в его пушистой гриве, поочередно на каждой лапе выпуская коготки от удовольствия. Калерия говорит, что это в истории первый случай, когда волк и чикри сдружились, ведь они принципиальные, давние враги, но как известно, в каждом правиле бывает приятное исключение. Кстати, Карр тоже иногда появлялся на полигоне, только не подлетал близко, предпочитая видеть картину полностью, чаще всего прячась в проекции деревьев. Короче говоря, весь наш зверинец неизменно был нашим караваном, который абсолютно не доставлял неудобств.
Но самым тяжким для меня все же были тренировки с Кофикко. Кроме варения зелий, он обучал меня пользоваться оружием. Для себя я выбрала стилеты, лук и арбалет. Лук мне нравился больше, из него метче получалось стрелять, но арбалет был быстрее и функциональнее. По мне - так у меня выходило очень даже не плохо, учитывая весьма скромный опыт обращения с оружием, но Кофикко этого было явно недостаточно, поэтому наши занятия неизменно сопровождались криками и вспышками гнева у нервного скилта, которому иногда "нечаянно" прилетало от меня то по заднице, то, по его много думающей голове.
В нагрузку к нему, на наших тренировках часто присутствовал еще и скилт Сони, по совместительству являвшийся хорошим другом Кофикко и ярым недругом Калерии, которая в принципе не могла с ним нормально разговаривать. Иногда мне казалось, что Кофикко специально его звал, для моральной поддержки, с нескрываемым удовольствием наблюдая за злостью Калерии, когда она рвала и метала, грозясь поубивать всех скилтов. Хотя, вообще, мое сугубо личное мнение, которое я никогда не осмелюсь озвучить вслух, таково, что на самом деле, эти двое нравятся друг другу, но никогда в этом не признаются. Поэтому хамство и вечные придирки, вполне логичная защитная реакция с обеих сторон. Сони, тем временем, все чаще приходил на полигон и как‑то незаметно начал оставаться у нас в доме на ночевку, против чего Калерия разрабатывала целые стратегии по его выдворению. Всех эти перепалки только веселили, поэтому никто не занимал ни чью сторону, дабы не попадать под горячую руку, кстати, я тоже. Даже Кофикко хитро ухмылялся, радуясь что скандалят и без его участия, казалось он упивался тем, что Сони может дать достойный отпор Калерии, за которой всегда оставалось последнее слово, но не в споре с привратником.
Дни за днями пролетали незаметно в веселой и дружеской обстановке, где я чувствовала себя счастливой. Впервые за немногие мои годы, я ощущала себя на своем месте, благодаря Бога за каждый прожитый день. Вот только по Родьке скучалось очень сильно и даже как‑то обидно было за него, я‑то имею возможность быть здесь, а он никогда этого не испытает. Когда проснусь, обязательно все ему расскажу, он обязательно мне поверит.
Глава 29
- Подъё - ё-ё - ё-ё - ём! - услышала я крик, и вскочила с кровати.
Оказалось, что это Сони таким способом будил Калерию, которая испуганно приподнялась, приглаживая свою рыжую копну волос, но поняв, что это проделки скилта, запустила в него деревянной шкатулкой, прилетевшей ему точно в затылок, хоть он и постарался ретироваться.
- Сволочь, - прошипела она, и откинулась на подушки.
- Может вам попробовать помериться? - зевая во весь рот, предложила я.
- Только через мой труп, - пробубнила девушка, сползая с кровати. - Вот ведь гад, еще и восьми нет! Поднял нас в такую рань!
- Ничего страшного, сегодня у нас тренировки по верховой езде, так что размяться не мешало бы, - проговорила я, мысленно уговаривая себя скинуть одеяло, которое было таким мягким и теплым.
- Даже хранители имеют право на сон и выходные, - продолжала жаловаться Калерия.
- Выходной завтра, кстати, первый за все эти дни, так что чуть - чуть тебе терпеть осталось, можешь проспать хоть до вечера.
- Да, - наконец‑то улыбнулась она, блаженно прикрыв свои кошачьи глазки, - завтра высплюсь.
- Встаем, - проговорила я, скинув одеяло.
Я вышла из душа свежая и бодрая, тут же наткнувшись на ссорившихся Сони с Калерией. На этот раз, он слопал все её хлопья, предположительно, специально, хотя утверждал, что не знал об этом.
- Свинья! Всю жизнь мне травишь! - в сердцах выпалила Калерия, плюхнувшись на диван, расплескав при этом практически весь велес из кружки, которую держала в руке.
- Дорогая моя, - самодовольно проговорил он, подойдя к ней, - если бы я решил тебя отравить, то уже давно бы подсыпал яд в твой чай, как в случае с любовным эликсиром.
Зря он это сказал. Калерия, видимо, припомнила тот случай, и её лицо выразило значительные метаморфозы, от растерянности к удивлению, обиде и, наконец, злобе. Даже Ёё внезапно появилась на диване, предвидя что‑то интересное.
- Ты! - Калерия выплеснула содержимое своей кружки в лицо скилта, а затем запрыгнула на него с боевым кличем, свалив с ног, будто не замечая, что он в два раза сильнее её и выше на целую голову. Сони явно не ожидавший такой прыти, малость растерялся, пропустив хороший хук под ребра. В гостиную сбежались все обитатели дома, но никто не кинулся их разнимать.
- Два литра локтуса на Самсона, - проговорил Кофикко.
- Принимается, - хохотнул Рацо.