Я кивнула и взяла из его рук и то и другое. Сделав пару больших глотков, мне стало легче дышать, а вместе с тем прошло и истеричное икание. Поставив стакан на стол, я опять схватила Родьку за руку, мне было необходимо физически ощущать его присутствие. Видимо, вид у меня был до того жалкий, что Родька снова переместился на диван, и обнял меня одной рукой. Я положила голову ему на плечо, готовая вот - вот снова расплакаться, только уже от того, что меня жалеют. На моей памяти это было в первый раз, обычно я сама справлялась со своими невзгодами, но, признаться честно, Родькино плечо здорово мне помогло, действительно стало легче.
- Мартина, что случилось? - тихо спросил он.
- А ты почему не заикаешься? - охрипшим голосом заметила я.
- Не знаю, из‑за страха наверное. Знаешь что я уже себе понадумал, когда бежал к т - тебе? - все так же тихо ответил он.
- Извини, - смутилась я, судорожно соображая, что ответить на его вопрос.
- Ты не ответила, - словно прочел он мои мысли.
- Родь… я по - моему, сошла с ума, - решила я сказать правду.
- Ты т - только сейчас это заметила? - улыбнулся он.
- Не смешно, - обиженно сказала я, подняла голову и строго на него посмотрела.
- Извини. Продолжай, - он снова стал серьезным.
- Я действительно думаю, что сошла с ума. Мне постоянно что‑то мерещится, кажется, животные, люди, статуэтки и что меня хотят убить, - затараторила я.
- Стоп, - остановил мой поток Радислав. - Кто пытается тебя убить? Давай по порядку.
- Хорошо, - согласилась я, спрыгнула с дивана, начав копаться в своем рюкзаке, достала статуэтку, и развернувшись к Родьке спросила: - Ну, что скажешь?
- Э - э-э - э, а что я д - должен сказать? - с недоумением проговорил он.
- Ты видишь эту вещь?
- Вроде я не слепой, - Родька смотрел на меня с подозрением.
- Так вот, я ее вытащила из своего сна, - выпалила я на одном дыхании и внимательно всматривалась в его лицо.
Родька протянул руку, взял статуэтку, внимательно ее разглядывая.
- Красивая, - задумчиво произнес он.
- Красивая?! Это все что ты можешь сказать?! Я сказала тебе, что ее я вытащила из сна! Она мне приснилась, понимаешь?! А проснувшись, я обнаружила ее в своей руке! - срываясь на крик, объясняла я.
- Да понял я, п - понял! - обиженно проговорил он. - Чего орешь‑то?
- То есть, ты поверил мне? - изумилась я.
- Конечно. М - мартин, я знаю тебя давно и д - достаточно хорошо, чтобы с п - полной уверенностью сказать, что т - ты нормальная, - он сделал паузу, дав мне возможность переварить сказанное, - кроме того, я ч - читал много р - разнообразных книжек и неоднократно н - натыкался на подобные истории. П - поэтому, я не считаю, что ты сошла с ума, просто есть в этом м - мире много такого, что наука п - пока не может объяснить.
- Это ты меня успокаиваешь так? - с сомнением спросила я.
- И это, конечно тоже, но я с - сказал правду, - уверенно произнес Родька, - а теперь расскажи подробнее, к‑кто там тебя убить хотел.
Я с усиленным рвением пересказала ему свои сны и в картинках поведала про странных личностей, которых мне довелось встретить за недавнее время. Продемонстрировала Родьке синяк на руке, проявившийся к тому времени еще сильнее, что теперь красные полосы превратились в четкий отпечаток пальцев. Радислав внимательно меня слушал, иногда задавая уточняющие вопросы. А когда я добралась до сегодняшнего красавчика, он заметно начал нервничать, мне показалось, что это даже больше похоже на гнев, чем на беспокойство.
- Я кстати могу его изобразить! - воодушевилась я, и начала вытаскивать карандаши и альбом. - Я очень хорошо его запомнила. Еще подумала, что у него очень… удачное лицо для картин.
Завалившись на пол, я начала вырисовывать овал лица красавчика, попутно сообщая Родьке все больше и больше подробностей. Затем прервалась и внимательно посмотрела на Радислава, который отрешенно на меня смотрел и сжимал кулаки.
- Родь… ты останешься сегодня у меня? - жалобно попросила я, ночевать одной было жутковато. - Я диван разложу и пирожным тебя накормлю. И Карра покажу, если он прилетит сегодня. Останешься, а?
- Останусь, не м - могу же я тебя б - бросить одну в таком состоянии, - проговорил Родька, слегка зардевшись.
- Спасибо, - с полными глазами благодарности пробормотала я. - Кстати, на счет Карра, я пыталась вчера его сфотать, но у меня не работает камера на мобильнике, так что придется тебе поверить мне на слово.
Родька взял со стола мой телефон, что‑то там понажимал и, направив на меня объектив, нажал кнопку. Я услышала характерный щелчок.
- Он не работал вчера, - обиженно сказала я.
Родька улыбнулся и отложил телефон.
После того, как я дорисовала красавчика, мы с Радиславом проболтали полночи, строя догадки и предположения. Он не выпускал из рук серебряную статуэтку и, высказал мысль, что все эти странности начали со мной приключаться, когда она оказалась у меня, и что это не просто так произошло, во всем этом есть смысл. Еще он предположил, что кто‑то через сны хочет что‑то до меня донести, а все субъекты, встречающиеся мне в реальной жизни, пытаются этому помешать. И еще он обратил внимание на красную кошку, предположив, что, скорее всего это что‑то наподобие моего защитника.
Я слушала и удивлялась, какой Родька все‑таки умненький, и внимательно его разглядывала. Хоть это всего лишь его предположения, но они действительно имеют под собой почву для размышления, и не лишены смысла. Пока я слушала тихие высказывания своего друга, сама не заметила, как заснула, удобно устроив голову на его коленях. Сегодня я чувствовала себя защищенной.
Глава 9
Проснулась я отдохнувшей и со странным чувством предвкушения чего‑то, что должно было произойти. Но тут же вспомнила про прогулянную вчера работу, и снова закрыла глаза. Вот ведь незадача. Уволят теперь, наверное. Хорошо, что сегодня выходной, и подумать о работе можно будет завтра. Так что я резко поднялась с дивана, и только сейчас заметила спавшего на полу Родьку. Бедный, он лежал на ковре в обнимку с моей подушкой, и тихо посапывал. Я обратила внимание, что сама спала со всеми удобствами, видимо, Радислав вытащил подушки и одеяло и, обеспечив меня этими удобными атрибутами, самому ничего другого не оставалось, кроме пола. А ведь я пообещала ему разложить диван.
Я улыбнулась, и еще раз посмотрела на своего друга, такой он большой, кажется, полкомнаты занимает, и уж точно длиннее моего дивана. Его короткие каштановые волосы были взъерошены на затылке, и казалось, что спящий он выглядит иначе. Более взрослым что ли. Такое четко очерченное лицо, и правильной формы брови, прямой чуть курносый нос, и припухлые губы, которые сейчас слабо улыбались.
Наверное, сниться что‑то хорошее. Везет ему. Я еще минут пять всматривалась в лицо друга, а потом сделала вывод, что Родька красивый парень, и как я раньше не обращала на это внимание? Привыкла к нему, скорее всего, вот и не замечала. Я тихо сползла с кровати и, на цыпочках пошла в ванную. Наскоро умывшись и почистив зубы, я снова прошмыгнула в зал и, захватив с собой карандаши и альбомный лист, вознамерилась запечатлеть спящего Родьку на бумаге.
Трудилась я, по меньшей мере, пару часов, в течение которых Радислав ни разу не пошевелился, чем существенно облегчил мне задачу. Когда я уже взяла в руки цветные мелки, чтоб сделать его красочным, Родька внезапно открыл глаза.
- Доброе утро! - бодро улыбнулась я.
Он хмуро на меня посмотрел и отвернулся, что заставило меня прыснуть от смеха. Услышав взрыв хохота, Родька встрепенулся, и я увидела его осмысленный взгляд, видимо, теперь он точно проснулся. Обернувшись ко мне, парень сонно улыбнулся, и произнес хриплым голосом:
- Доброе. Д - давно встала? - последнее слово он произнес, зевая во весь рот.
- Достаточно давно, чтоб ты успел поработать моим натурщиком, - все еще улыбалась я.
- Т - ты меня нарисовала что ли? - выпучил он глаза.
- Угу, - я протянула ему рисунок, - смотри какой ты тут милый.
Родька изумленно смотрел на свое изображение, смутился, и пробормотал что‑то о том, что нечестно с моей стороны было воспользоваться его беспомощным состоянием. Я снова прыснула со смеха, и выхватила у него рисунок.
- Не нравится, не смотри, - я показала ему язык, - и вообще, я еще не закончила, хочу еще добавить цвет.
Встав с дивана, и отложив портрет на стол, я пошла в кухню делать Родьке обещанный чай с пирожным.
- Мартин, мне понравилось, честно. П - просто я не думал, что ты вдруг решишь меня нарисовать, - говорил он мне из зала, пока я расставляла чашки. - А можно мне остаться черно - белым, а?
Я высунула голову из кухни, и посмотрела на своего друга.
- Как пожелаешь, - согласилась я, - но мне все же, придется тогда прорисовать тебя еще раз карандашом, а то ты получился не ярким.
Родька кивнул и, потирая глаза, поплелся в ванную. Такой он смешной с утра.
Позже, позавтракав пирожным с сосисками (Родька ел пирожное, а я сосиски), мы переместились в зал и снова начали обсуждать мои злоключения. И тут он навел меня на одну мысль. Я вспомнила о своей тете Мине. Мы как‑то начали спорить с ней о толковании сновидений, когда мне приснились родители, а тетка с полной уверенностью, если не сказать, со злобой выкрикнула мне:
- Все это бред, Мартина! Поверь мне, я много чего знаю о снах и много чего повидала в своей жизни, ты говоришь не верно! Радуйся, что тебе снятся именно такие сны, а не… ты еще не знаешь, какие вещи в жизни иногда случаются.
Я так живо вспомнила тот момент, что Родьке пришлось потрясти меня за плечо, чтоб привлечь внимание.