Поздороваться он даже и не подумал. Стёпка не обиделся, здороваться тоже не стал, сразу поинтересовался:
- Кто такой Перетвор и почему я должен его ждать?
Маг оторвался от своего увлекательного занятия, удивлённо вздёрнул брови, посмотрел как на заморское диво:
- Ты же сам выразил желание встретиться с ним. Разве нет?
- Не знаю, - сказал Стёпка. - Я попросил, чтобы меня привели к тому, кто здесь в этой вашей тюрьме самый главный.
- Это не тюрьма, - возразил маг. - Это тайный приказ дознавательной палаты царского всечародейного совета... А на что тебе сдался "самый здесь главный"? - он даже слегка усмехнулся, подчёркивая эти по-детски звучащие слова. - Поясни, и я, возможно, помогу тебе... Впрочем, а вот и сам Перетвор.
Дверь за его спиной беззвучно распахнулась, и в комнату вошёл ещё один маг. Ростом он был невысок, телом плотен и нёс впереди себя заметное брюшко. На круглом лоснящемся лице заметно выделялся мясистый нос картошкой и пронзительные выпуклые глаза. Чем-то он напоминал мультяшного бегемота.
- Ты уже сделал, что я просил, Ирифаний? - произнёс он, энергично потирая руки с короткими сильными пальцами. - А малец сей почему не в цепях? Зачем он здесь? Это не тот ли, которого вчера изловили?
Стёпка почувствовал, что закипает. Маги видели в нём неразумного отрока, по малолетству не способного за себя постоять, но сам-то он воспринимал себя совершенно иначе. Ему вообще на полном серьёзе казалось, что он за последнее время заметно повзрослел. Не внешне, а внутри. И это помогало ему теперь смотреть на всяких Перетворов-Ирифаниев совершенно другими глазами. Не как дети смотрят на сердитого взрослого дядю, который может обругать или даже стукнуть, а иначе - без испуга и робости. Уверенно и с чувством собственного достоинства. Отважный гузгай внутри и магический нож в кармане были при этом совсем не лишними.
- Значит, говорите, не тюрьма? - спросил он, подпустив в голос как можно больше этого - как там оно называется, когда говоришь с издёвкой? - сарказм, кажется. Потом подвинул к себе ногой лавку и решительно уселся на неё прямо перед столом. Наглеть так наглеть. Если маги почувствуют в нём слабину, они тогда точно ничего не скажут. - Значит, говорите, просто подворье? Ну-ну.
Опешившие, как ему показалось, маги долго смотрели на него и молчали. Наконец Перетвор спросил, не отводя взгляда от Степана:
- Это что за чудо таёжное, Ирифаний? Откель такой недорослый выскребся?
Тот в ответ пожал плечами:
- Только что вошёл. Тебя требовал. Кто говорит, у вас здесь в ТЮРЬМЕ самый главный?
- Тебе чего надобно, отрок неразумный? - мягко, но с ощутимой угрозой спросил Перетвор, сдвигая в сторону пергаментные свитки и присаживаясь на край стола, отчего тот заскрипел и слегка перекосился. - Да ты поднимись с лавки-то, поднимись, норов свой нам не показывай. А то, у нас это быстро, тоже в узилище угодишь. И никто тебе оттудова на белый свет выбраться не поможет, кто бы у тебя в покровителях высоких ни обретался.
Никакой это был не бегемот. Это был самый настоящий гестаповский Мюллер из любимого маминого сериала про Штирлица. Жестокий и хладнокровный палач. Главный убийца. Попадись такому в лапы - живым не вырвешься. Если не собственными руками затерзает, то подручным своим прикажет. Вон взгляд какой нехороший, как будто уже примеривается, куда раскалённое железо втыкать. Стёпка внутренне поёжился, однако вставать и не подумал. Наоборот уселся поосновательнее и ногу на ногу закинул. Злили его эти маги страшно, хотелось заорать на них, сделать что-нибудь этакое, размашистое и очень справедливое...
- Короче, - сказал он, тщательно подбирая слова. - Узилища вашего я не боюсь, можете не стараться. А пришёл я к вам вот зачем. Верховный маг Краесвет - слышали о таком? - в присуст... ствии светлого князя Всеяра дал слово, что мне вернут малолетнего гоблина Смаклу. Я знаю, что его привезли сюда из Проторы несколько дней назад. Так вот - я пришёл. И хочу забрать обещанного мне гоблина. Прямо сейчас.
Вот так, коротко и ясно. Можно было, конечно, и пожёстче выразиться, но, к сожалению, такого куража, как на встрече с князем, на этот раз Стёпка в себе не ощущал. Да и ладно. Главное, что сказал почти "по-взрослому". Один раз только запнулся, на дурацком слове "присутствии".
Опытные, много повидавшие маги-дознаватели, способные видеть людей насквозь и землю на три метра вглубь, некоторое время сосредоточенно обдумывали прозвучавшее заявление. Или делали вид, что обдумывают. Ирифаний задумчиво барабанил пальцами по столу. Перетвор сложил руки на груди и, выпятив мясистые влажные губы, молча смотрел на Стёпку. Стёпка в ответ смотрел на него. Тем самым взглядом смотрел, который магам почему-то оченно не нравился. Так они бодались взглядами довольно долго, около минуты, наверное. Перетвор сдался первым, отвёл взгляд как бы для того, чтобы на сапоги свои запылённые посмотреть, а на самом деле просто не выдержал. Сердясь на себя и ещё более на демона, он недовольно переспросил:
- Гоблина забрать желаешь? А дозволение на то с печатью верховного мага у тебя имеется? Или мы тебе на слово поверить должны?
- Нет у меня никакого дозволения, - спокойно ответил Стёпка, хотя до него только сейчас дошло, что он по глупости или наивности своей дозволение это у Краесвета выпросить не озаботился. Забыл напрочь. Обещанию устному поверил. И если бы Смакла был ещё здесь, документик с нужной печатью оказался бы совсем не лишним.
- Нет дозволения - нет и гоблина, - развёл руками Перетвор.
- А на мага долго учиться надо? - поинтересовался вдруг Стёпка, припомнив не слишком приятную беседу, состоявшуюся у него года три назад с отцом после одной глупой проказы, которая только чудом не окончилась непоправимой бедой. Он тогда с перепугу решил не признаваться, врал напропалую... Теперь даже вспоминать стыдно.
Перетвор, не ожидавший такого поворота в разговоре, несколько подрастерялся.
- Учи-иться? - протянул он. - На мага семь лет обучаться надобно, и не каждому та наука даётся, только избранным. Тебя, отрок, мыслю я, едва ли в ученики возьмут.
- А я и не хочу. Я вот почему спросил. Семь лет вас, выходит, учили-учили, а кое-чему всё-таки плохо выучили.
- Чему же это? - усмехнулся Перетвор. - Уж просвети нас, неразумных.
- Врать плохо научили. Не получается у вас. Я знаю, что гоблина моего здесь уже нет, а вы тут устроили представление. Зачем вы его на каменоломни продали? Кто вам позволил? Какой неразумный гад это... измыслил?
Перетвор сжал челюсти, и сразу стало ясно, что это именно он тот гад, который придумал продать гоблина.
- Не слишком ли многое ты себе позволяешь, демон? Тебе родители разве не втолковывали, что со старшими так разговаривать невместно?
- Мне втолковывали, что когда старшие обижают маленьких детей, такие старшие не заслуживают никакого уважения. А если вам не нравится, что я с вами так разговариваю, - Стёпка нарочито широко улыбнулся, - то вам придётся потерпеть. Краесвет со Всеяром терпели, а вы чем их лучше?
Магов от таких слов заметно перекорёжило, но оба, тем не менее, сдержались, а Перетвор даже нашёл в себе силы выдавить ответную улыбку, кисленькую такую, неприятную:
- Коли ты и сам ведаешь, что гоблина здесь нет, зачем пришёл к нам?
- Убедиться пришёл, - пояснил Стёпка.
- Убедился?
- Не совсем. Вы же и соврать можете. Скажете, что его здесь нет, а он здесь.
Перетвор изобразил короткий смешок.
- Ну, ежели у тебя к нам веры нет, я тебе помочь не сумею... Скажи-ка, а купчая тебя убедит?
- Что за купчая? - спросил Стёпка.
- Купчая о продаже твоего гоблина. Мы ведь не демоны, мы на слово не верим. У нас всё учтено и прописано.
- Покажите, - попросил Стёпка.
Ирифаний порылся в пергаментах, отыскал нужный свиток, бросил изучающий взгляд и с готовностью протянул его Стёпке.
- Вот она. Полюбопытствуй.
Стёпка развернул свиток, предчувствуя подвох. Так и оказалось. Купчая отчего-то была составлена на незнакомом языке. Торопливые каракули, отдалённо напоминающие арабскую вязь, неровной строчкой пересекали пергамент сверху вниз и заканчивались небрежным оттиском с изображением скачущего коня. И что это значит? Неужели Смаклу продали не в царские каменоломни, а какому-нибудь элль-фингскому кагану? Степан посмотрел на магов. Маги откровенно скалились. Вот тут-то он похвалил себя за то, что не забыл утром переложить в карман джинсов магический кристалл. Сквозь его зеленоватые грани чужеземные закорючки легко сложились в понятный и удобочитаемый текст.
"Гоблин Смакла сын Бракши из Горелой Кечи десяти годов от роду продан оркландскому купцу Фтарру из Верхнего Горгулена за три великовесских кедрона вместе со всеми правами на жизнь и здоровье вышеупомянутого гоблина. Плату получил маг-дознаватель второй ступени Перетвор из Двуполья".
Дочитав, Стёпка с трудом удержался от того, чтобы тут же не разодрать купчую в клочья. Продали всё-таки, сволочи! Всего в три кедрика Смаклу оценили. С правами на жизнь и здоровье. Это надо понимать так, что купец может сделать с ним всё что угодно. Убить, искалечить, уморить голодом. И будет в полном своём праве. В купчей же написано, какие претензии! И главное, куда продали? В Оркланд! Лучше места не нашли! Если, конечно, это правда.
- Ну и зачем вы продали моего друга оркландскому купцу Фтарру, маг-дознаватель второй ступени Перетвор из Двуполья? - отчётливо спросил он, поднимая взгляд от пергамента. - Вы же знали, что я за ним приду. Только не врите, что не знали. Обоз из Проторы уже четвёртый день как приехал.