Стёпка подобрал с пола потаённую вещицу (очень ему хотелось разглядеть её получше), заправил выбившуюся рубашку и спустился вниз, готовясь отвечать на недоумённые расспросы хозяина и постояльцев. Всё-таки, наверное, не каждый день в корчме колдунов весских из окна выбрасывают и с лестницы спускают. Но к его удивлению на первом этаже было тихо и спокойно. Народ мирно занимался своими обычными делами: Сгрыква о чём-то вполголоса трепался с Гугнилой, в углу помятые тайгари похмелялись медовухой после тяжёлого дня, приехавший с Верхней Окаяни купец-вурдалак шумно вычёрпывал из миски окрошку, Негрызга протирала столы, напевая что-то себе под нос. И Стёпке стало ясно, что выкатившегося негодяя или никто не увидел, или тот, желая избежать позора, ухитрился покинуть корчму незаметно.
Стёпка шёл к бане через тёмный двор, и в голове у него вертелась непонятно откуда взявшаяся фраза: "Если демон разозлился, разбегайся кто куда". Было в этой фразе что-то очень важное. Разгадка была многим чудесам, которые с ним происходили. На него как озарение снизошло. Даже странно, что он раньше до такой простой вещи не додумался. Ведь стоило ему только по-настоящему разозлиться или там рассвирепеть, как все у него получалось. Сразу любого противника мог уделать практически голыми руками. Вот, значит, о какой сокрытой силе, говорил Серафиан, вот, значит, каким образом она пробуждается - с помощью злости.
Демонская вещица жгла ему руку. Имелся только один способ узнать, что она из себя представляет: посмотреть на неё через увеличительный кристалл. Стёпка поднялся на чердак, улёгся под полувыдохшейся самосветкой... И посмотрел.
Чудеса не кончались. И каждое следующее чудо, как это и должно происходить в чародейском мире, оказывалось чудеснее предыдущего. Казалось, пора бы и привыкнуть. Но привыкнуть не получалось, потому что никогда ведь не знаешь, что тебя ждёт. Увиденное поразило его до глубины души. Он просто не поверил своим глазам и своему кристаллу. Он посмотрел, убрал кристалл, снова посмотрел, зажмурился, помотал головой, опять посмотрел. Зрение его не обманывало, кристалл исправно показывал то, что показывать никак не должен был.
Это была обычная гильза от автомата. От "Калаша", кажется. У Стёпки дома лежала в коробке целая россыпь таких же точно гильз, которые папа привёз ему как-то с военных сборов. Стреляная гильза без пули (не холостая!), слегка потускневшая, с ямочкой на капсюле, с почти уже неощутимым запахом пороха. С выбитыми на донышке цифрами, разглядеть которые не позволял слишком тусклый свет. И самое главное - эта гильза была по-настоящему демонская, она была из того - немагического - Стёпкиного мира. Она никак не могла, никак не должна была оказаться здесь. Однако оказалась, и лежала теперь на его ладони.
У Стёпки от волнения даже в висках заломило. Он сел и невидящим взглядом уставился в тёмное небо. Они с Ванесом здесь не одни такие! Кто-то из его мира уже побывал в Таёжном улусе и даже успел отметиться в битве с оркимагами. Как сказал хриплоголосый, пятерых оркимагов успокоил. Глядя на использованную гильзу, понятно, как и чем он их успокаивал. Интересно, куда он сам после этого делся. Вот бы встретиться с ним... И Стёпке нестерпимо захотелось узнать как можно больше об этом... можно сказать, земляке, который попал сюда с автоматом, а может быть, вообще знал какие-нибудь тайные врата для путешествия между мирами или заклинание перехода какое-нибудь. Это было бы здорово. А самое главное: не поможет ли он освободить из плена Ванеса? Вряд ли, конечно, ну а вдруг...
Сидеть в одиночестве больше не было сил. Стёпка сполз вниз и пошёл разыскивать Вяксу или Збугняту. Ему хотелось поделиться с ними своим потрясающим открытием.
* * *
Сосновые чурки весело потрескивали, мошки слетались на огонь, тьма сгущалась вокруг костра. Збугнята жарил свежее сало, сало шкворчало и плевалось жиром; луна пряталась за крышами, ветер шелестел кронами берёз.
Стёпка рассказывал о встрече с Полыней. Пацаны ахали и охали. Под конец он вытащил из кармана гильзу, протянул Вяксе.
- Вот это было у хрипатого. Он сказал, что это потаённая демонская вещица, которую я могу пробудить. На самом деле эту вещь пробудить нельзя, потому что она уже использована, - он помолчал. - Я это точно знаю, потому что это вещь из моего мира. Значит, где-то здесь ходит чело... демон, которого вызвали сюда так же, как и нас с Ванесом. И я подумал, что хорошо было бы встретиться с ним и поговорить. Вдруг он знает, как отсюда выбраться. Ну, чтобы потом, когда мы надумаем возвращаться, не нужно было чародеев всяких просить.
Вякса повертел в руках гильзу, которая для него была всего лишь наконечником со сломленным острием, потом посмотрел на неё через кристалл.
- Чевой-то, Стеслав? - спросил он, передавая магические вещицы подпрыгивающему от нетерпения Збугняте. - Трубочка какая-то, не пойму.
- Ну, - замялся Стёпка. - Это была такая огненная стрела, вроде громобоя, только маленькая. Там внутри был порох, а отсюда торчало острие. Когда стреляют, пуля... ну, наконечник летит во врага, а гильза... ну, вот эта трубочка уже не нужна, её выбрасывают. Вот они её где-то и подобрали.
- Чародейская? - спросил Збугнята.
- Нет. Обычная. У нас ничего чародейского нет. Только демонское.
- Шибко маленькая стрела, - пренебрежительно фыркнул Вякса. - Ею токмо мышей бить.
- Если бы мышей, - сказал Стёпка. - Эта стрела, если хочешь знать, любые самые крепкие доспехи насквозь пробьёт, понял. И летит она больше чем на кило... больше чем на версту. Вот так. И в этом авто... в этом магическом посохе таких стрел сразу три десятка. Они из него друг за дружкой вылетают, как из многозарядного самострела. Ни один рыцарь не спасётся от такой очереди, даже, наверное, ни один маг, потому что они летят слишком быстро.
- Быстрее стрелы из самострела?
- Быстрее, Вякса, можешь мне поверить. Пока ты один раз из самострела пальнёшь, демон с таким посохом из тебя решето сделает.
- Нам бы таких посохов, - мечтательно сказал Збугнята. - Мы бы не токмо оркимагов к ногтю прижали.
- Нельзя их сюда, - сказал Стёпка, повторяя читанное во многих книгах. - Это слишком страшное оружие. Тут тогда такое начнётся! Эти посохи сразу всякие маги к рукам приберут, колдуны и князья. А вам только хуже станет.
- Да, - согласился Збугнята. - Супротив таких посохов даже тролли не устоят. И тогда Таёжному княжеству полный тубилай придёт.
- А батя говорит, что княжество, почитай, и так кончилося, - сказал Вякса. - Ополченцы давеча баяли, что воеводы уже сговорились с князем таёжные земли под царя отдать, а он, мол, им за это боярские титулы пожаловать обещался. Весичи неспроста хозяевами себя держат, им ведомо, что тут скоро всё ихим станет.
- Подавятся, - сумрачно возразил Збугнята, но неуверенно так возразил, и Стёпке стало ясно: все уже смирились с тем, что придётся жить под рукой весского царя.
- А разве с царём плохо? - всё же спросил он. - Живут же весичи.
- Живут, - мрачно подтвердил Збугнята. - Так живут, что деревнями в тайгу утекают, лишь бы от царя и его слуг подале. У нас, почитай, половина княжества - беглые мужики из Веси. А коли царь и над нами встанет, куды тогда бечь? В Оркланд али к элль-фингам?
- Нельзя нам под царя, - тоже совсем по-взрослому вздохнул Вякса. - Коли над нами Весь встанет, ихие купцы и бояре всё под себя подомнут, всю торговлю. А мужиков податями задушат.
Стёпка не нашёлся что сказать. Да и что тут скажешь. Это была политика, о которой он и дома почти ничего не знал и, честно говоря, не слишком интересовался. Войны, перевороты и майданы из телевизионных новостей представлялись ему страшно далёкими и не совсем взаправдашними. Гораздо важнее и интереснее было то, что происходило с ним и вокруг него: школа, компьютер, друзья, книги, походы на речку, каникулы... А попал сюда, и оказалось, что и здесь то же самое. Такая же непонятная политика, от которой простым и хорошим людям почему-то только хуже становится. И никак этого не изменить. Будь ты хоть демон, хоть гоблин, хоть вурдалак.
От невесёлых размышлений его отвлёк вывалившийся из бурьяна взъерошенный Щепля.
- Так и знал, что вы здеся, - радостно объявил он, протягивая руки к костру. - Салом жареным за версту шибает. И как ты, Збугнята, им не подависся?
- Вкусно, - возразил вурдалак. - Меня тролли научили, когда мы с батей в низовья Окаяни ездили. Они там все сало жарят.
- А я рыбки принёс, - объявил Щепля, вытягивая из-за пазухи несколько вяленых рыбин. - У Сопелихи стянул за то, что она меня вчерась дрыном поперёк спины навернула.
И они ели рыбу, и Стёпка почему-то совершенно не переживал из-за того, что рыба ворованная. Щепля так потешно рассказывал о своей ссоре с Сопелихой и о том, как убегал от её страшного пса огородами, что его поступок казался не преступлением, а подвигом.
В разгар веселья на огонёк заявился ещё один персонаж. Запропавший Дрэга спикировал прямо из звёздного неба, распахнул крылья над костром так, что пламя взвилось озорными искрами, курлыкнул что-то приветственное и уселся на Стёпкино плечо.
- Ну ты и гад, - с чувством сказал едва не подавившийся от неожиданности Стёпка. - Ты же меня насмерть перепугал.
Дрэга куснул его за ухо, зашипел, вытягивая шею и требуя угощения.
Пацаны были в восторге.
- Дракон! - верещал Щепля. - Знамо дракон! У меня на них глаз верный.