- Отрадно, - сказал Дэйгон Одвелл и встал. Для человека его лет он был слишком подвижным. Эд увидел, как трудно ему долго сидеть на одном месте. Это и внизу, в зале для пиршеств, давалось ему с видимым трудом - потому Эд и обратил внимание, что лорд Одвелл в замке своего септы делает то, что ему явно неудобно и неприятно - не без умысла, конечно.
- Что же, - заговорил глава клана Одвелл, прохаживаясь по комнате. - Фосиган хотел от меня реакции на твои слова. Добро, я тебе её дам. Я полагаю, тебе известно, что мальчишка, который и впрямь имеет наглость именовать себя Анастасом Эвентри, едва не отбил этот замок у Индабиранов. Его с трудом удалось отбросить. Затем Никлас имел глупость дать ему бой в открытом поле - к несчастью, его отец, обладающей несколько бульшим количеством мозгов, как раз в это время свалился в Индабиране с жесточайшим приступом подагры, и до сих пор валяется. Эвентри разбил войско Никласа. Он был не один - с ним пришёл Виго Блейданс, чего, говоря по правде, никто не ждал… Индабиранский гонец рыдал и валялся у меня в ногах, умоляя прийти на помощь его господину. Ты знаешь, почему я ему ответил?
- Все об этом знают. В данный момент Эвентри - ваши крайние южные рубежи. Если великий конунг всё же решит идти на вас войной, он начнёт именно с Эвентри. К слову сказать, сомнительная контрибуция для ваших верных Индабиранов…
- Я не спрашивал твоего мнения. Но суть ты подметил верно. Поэтому я, как видишь, прибыл сюда сам. Мой сын Редьярд остался в Одвелле на случай, если Эвентри вздумает партизанствовать у нас в тылах. Ты знаешь моего сына?
Это мог быть выстрел наудачу, а мог - с прицелом, слишком тщательным, чтобы Эд сумел уклониться. Он не колебался ни мгновения, прежде чем ответить - пауза могла бы выдать его.
- Редьярда Одвелла? Нет. Не имел чести.
- Он умеет драться, но во всём остальном - баранья башка. Его близнец Рейнальд был гораздо умнее и искуснее в принятии решений, но не слишком хорошо владел мечом и луком. Они отлично дополняли друг друга, ну да теперь Рейнальда нет… Ты понимаешь, - ничуть не сменив тона, продолжал он, - что если я оставил своего непутёвого сына защищать наш родовой замок, а сам явился сюда, то это значит, что происходящее здесь я считаю более важным. Я никогда не скрывал своего отношения к Эвентри и ко всей этой треклятой истории, которая тянется уже Молог знает сколько лет. Если бы я мог, я бы разрубил этот узел давным-давно, ещё когда мой сын Тобиас втравил всех нас в кровную месть. Но с Уильямом Эвентри было невозможно договориться. Позже я совершил большую ошибку, сбросив со счетов его сына. Ричард был достаточно безволен, чтобы пойти на любые условия мира, но тогда у меня были другие заботы… и я забыл об Эвентри. На время. Пока они не напомнили о себе сами.
- Сами? - Эд знал, что должен молчать, но не смог удержаться. - Неужто?
Одвелл взглянул на него немного странно.
- Эту тему я обсуждать не намерен, тем более с тобой. Ты спросил о дне сегодняшнем, о нём я тебе и говорю. Да, не могу сказать, что юный Эвентри, который взялся сейчас за меч, не имеет на то оснований. И признаюсь, что меня тревожит поддержка, которую оказали ему Блейдансы - потому что они могут оказаться не единственными. Мне жаль, что мои септы Индабираны сделали с Эвентри то, что сделали. Это случилось вопреки моей воле. Но то дело вчерашнее, и теперь я должен думать о своих септах и о собственном клане. Потому я убью этого мальчишку и наконец покончу с делом, которое и так тянется слишком долго. Я стар, и не могу срываться в походы за полтораста лиг от дома каждые десять лет.
- Двенадцать, - вполголоса сказал Эд.
Дэйгон Одвелл долго смотрел на него.
- Да, - проговорил он. - Двенадцать. Итак, я сказал то, что ты хотел услышать. Теперь говори, что Грегор Фосиган хочет мне предложить.
Он боится, понял Эд. Боится сильнее, чем сам думает. Он действительно стар, и его утомила эта вражда, развязанная вовсе не им, вопреки его воле, снова и снова угрожающая ему в самый неожиданный момент и с самой неожиданной стороны. Это была война его септ и его сыновей, сам лорд Одвелл никогда её не хотел. Эвентри не были ему врагами. У него был только один враг - и именно он, этот враг, рассказал когда-то Эду правду обо всём. Рассказал, всё навсегда изменив.
Эд смотрел на человека, которого много лет ненавидел, а потом - презирал, и впервые в жизни чувствовал к нему некое подобие жалости.
Это чувство притупило страх, и Эд пошёл на риск, на который не решился бы ещё четверть часа назад.
- Грегор Фосиган предлагает вам перемирие и помощь в борьбе с кланом Эвентри и с теми из свободных бондов, которые могут объёдиниться вокруг него. Но его условие - вы немедленно прекращаете сношения со жрецами Гилас как в Сотелсхейме, так и в любых святилищах за его пределами.
"Есть, - понял Эд, смолкнув. - Он попался. Я сказал наобум, на основе едва уловимых догадок, - и попал в яблоко с тридцати шагов. Второй раз за этот день".
Ещё прежде, чем он кончил говорить, Дэйгон Одвелл подошёл к креслу и тяжело опустился в него, медленно и осторожно, совсем по-стариковски. В нём куда меньше воли к борьбе, чем было когда-то… Но намного больше, чем необходимо для того, чтобы конунг мог спать спокойно.
- Значит, эти ублюдочные жрецы всё-таки двурушничали. Я так и полагал. - В сгустившихся сумерках Эд уже почти не различал его лица, и оттого, возможно, голос Одвелла показался ему особенно надломанным, по-старчески дребезжащим. - Сучьи дети. И они ещё меня называют мологовым отродьем… Ну а что потом? Что на сей счёт думает твой конунг, парень? Когда мы совместными усилиями раздавим наконец этих неуничтожимых Эвентри? Я возобновлю переговоры с храмовниками, и он об этом знает. В чём моя выгода - очевидно, но в чём выгода для него?
- Я могу говорить только о собственных догадках, мой лорд.
- Говори.
- Я думаю, - сказал Эд, - что лорд Грегор тоже боится этого щенка.
Потом он добавил вполне невинным тоном:
- Холодрыга, не находите? Затопить бы камин…
- Нет. Мои старые кости терпят, и ты потерпи. - Лорд Одвелл снова побарабанил пальцами по подлокотнику. - Если задуматься, всё это просто смешно. Двое стариков, поджавших хвосты перед сопливым мальчишкой…
- Или перед призраком сопливого мальчишки, - сказал Эд. - Это немного меняет дело. Или вы не боитесь призраков, мой лорд?
Одвелл ухмыльнулся - в точности как тогда, когда Эд напомнил ему о силе предсмертных проклятий. Нет, Дэйгон Одвелл не боялся призраков. Он был умным человеком и боялся живых.
- Призрак! Я видел его в бою вчера. Могу тебя уверить, парень живёхонек. Мне не удалось пустить ему кровь, но не сомневаюсь, что забила бы бойко.
- Почему он тогда называет себя так? Почему взял… это имя?
- Может, он и не Эвентри вовсе? - с неожиданной мягкостью закончил Дэйгон Одвелл его невысказанную мысль. - Это ты имеешь в виду, мальчик? Это тебя тревожит?
Эд ничего не сказал. Ни отшучиваться, ни лгать не мог. Не хотел.
- Конечно, он не Анастас Эвентри, - сказал лорд Одвелл наконец. - И не Уильям Эвентри. Хотя… он, пожалуй, похож на Уильяма больше, чем любой из его братьев.
Какое-то время они сидели в тиши, в промозглой, сырой темноте. За окнами выл ветер.
- Так что мне передать великому конунгу? - спросил Эд тоном, который возвращал их к самому началу разговора.
- Ты ничего не будешь ему передавать, - рассеянно отозвался лорд Одвелл. - Но он узнает о нашей беседе, не сомневайся. В конце концов, я думаю, он действительно предлагает это всерьёз, иначе не прислал бы мне такого заложника. Если же это уловка, и он пытается пустить мне пыль в глаза… что ж, я надеюсь, ему будет неприятно тебя потерять.
Не дожидаясь ответа, лорд Одвелл встал и подёргал за шнур у камина. На зов явились не слуги, а четверо стражников в полном вооружении. Эд понял, что они караулили вход всё время, пока длился разговор. Лорд Одвелл кивком указал им на Эда.
- В темницу и заковать. Ты, - он посмотрел в лицо старшему из стражников, - лично ты - головой отвечаешь. Без грубости. Обращаться по-людски, кормить вдосталь. Всё, увести.
Эд встал. Двое стражников уже стояли по обе стороны от него.
- Не медлите с решением, мой лорд, - спокойно сказал он. Дэйгон Одвелл смотрел на него несколько мгновений, потом кивнул. Эд слегка поклонился ему и повернулся к двери.
"Милосердный Гвидре, - думал он, когда тяжёлая дверь закрылась за ним и он стал под конвоем спускаться по винтовой лестнице в непроглядную тьму, - как сильно порой надо стараться, как долго нарываться и изобретательно врать, чтобы всё-таки угодить в каземат. Право слово, я уж думал, мне придётся его просить".