У профессионала не может быть такого усталого, озабоченного вида. Он работает, когда уверен, что у него не будут дрожать руки. Наконец, все они знали Мегрэ в лицо хотя бы из газет.
Он вернулся к себе в кабинет и, увидев Жанвье, только пожал плечами.
– Не нашли?
– Бьюсь об заклад, это любитель. Я даже думаю, что за минуту до этого он не знал, что совершит. Вероятно, увидел торчащий из кармана бумажник, когда автобус качнуло, и я из-за этой проклятой картошки чуть не потерял равновесие, ему пришло в голову…
Меняя Тему разговора, Мегрэ спросил:
– Что произошло сегодня утром?
– Люка болен гриппом. В бистро на Пор д'Итали убит сенегалец…
– Ножом?
– Конечно. Никто не может описать преступника. Он вошел около часу ночи, когда хозяин уже собирался закрывать свое заведение. Сделав несколько шагов в сторону сенегальца, который пил последнюю рюмку, он нанес удар.
Заурядная история. Кончится тем, что все равно, может - через месяц, а может - через год, убийца отыщется. Мегрэ направился в кабинет начальника на летучку и решил никому не рассказывать о том, что с ним произошло.
День начинался спокойно. Комиссар просматривал бумаги, подписывал какие-то документы. Обычные дела.
Обедать он пошел домой и обратил внимание, что жена ничего не рассказывает об уроке вождения. У нее было такое ощущение, словно она - в ее-то возрасте! - снова вернулась в школу. Она даже будто бы гордилась этим, но в то же время и стеснялась.
– Ты сегодня не угодила на тротуар?
– Зачем ты об этом спрашиваешь? Хочешь развить у меня комплексы?
– Что ты, милая! Из тебя получится прекрасный водитель, и я с нетерпением жду, когда ты свозишь меня на берег Луары.
– Ну, не раньше чем через месяц.
– Так тебе сказал инструктор?
– Требования к новоиспеченным водителям строги, а хочется выдержать экзамен с первого раза. Никогда не думала, что там столько транспорта, и все мчатся с такой бешеной скоростью… О чем ты думаешь?
– О моем воре.
– Ты задержал вора?
– Я его не задержал, а он унес мой бумажник.
– И медаль?
Вот и ей первое, что пришло в голову, - это медаль.
– Ты его видел?
– Как тебя. Молодой человек. По всему - любитель.
Мегрэ невольно думал об этом все больше и больше. Лицо парня не исчезало из памяти, а делалось все отчетливей. Всплывали детали, на которые он сразу не обратил внимания.
– Ты узнал бы его?
Он уже много раз думал об этом сегодня днем, глядя из окна своего кабинета, словно его тревожила какая-то загадка. В этой истории, во всем облике вора и в его поспешном исчезновении было что-то неестественное, но он не мог понять, что именно.
Всякий раз ему казалось, что сейчас мелькнет новая деталь, и все станет ясно, но он снова возвращался к работе.
Он вышел из кабинета без пяти шесть, а в соседней комнате оставалось еще полдюжины инспекторов.
Они пошли с женой в кино. Дома в ящике стола он нашел старый коричневый бумажник и сунул его во внутренний карман пиджака.
– Если бы ты всегда носил бумажник в этом кармане, ничего не случилось бы.
В этот вечер было тепло, и даже запах бензина не раздражал. Он ассоциировался с весной, как с летом ассоциируется запах расплавленного асфальта.
Утром опять светило солнце. Мегрэ завтракал у открытого окна.
– Странно, - вдруг заметил он. - Почему это женщины едут на автобусе через весь Париж, чтобы купить обычные продукты?
– Может быть, причина в телерекламе?
Он с недоумением посмотрел на жену.
– Да, да, - настаивала она. - По телевидению часто сообщают, где можно купить различные продукты по сниженным ценам.
Об этом-то он и не подумал, а ведь это так просто. Он потратил время на ничтожную проблему, которую его жена решила в одну минуту.
– Вот спасибо!
– Это может тебе помочь?
– Просто перестану об этом думать, - и с философским видом добавил: - Иногда никак не отделаться от навязчивых мыслей.
На письменном столе его ждала почта, а поверх стопки писем - толстый коричневый конверт, на котором печатными буквами были написаны его имя, должность и адрес уголовной полиции - набережная Орфевр.
Он все понял до того, как распечатал конверт. Ему вернули бумажник. А еще через несколько мгновений он уже знал: ничто не пропало - ни медаль, ни документы, ни деньги.
Никаких объяснений не было.
Мегрэ был раздосадован.
В начале двенадцатого зазвонил телефон.
– Господин комиссар, какой-то человек настоятельно требует, чтобы ему разрешили поговорить лично с вами, но отказывается назвать свое имя. Утверждает, что вы ждете его звонка и рассердитесь, если я вас с ним не соединю. Что делать?
– Соедините.
Приложив трубку к уху, Мегрэ свободной рукой чиркнул спичкой, чтобы зажечь погасшую трубку.
– Алло! Я слушаю…
Последовало долгое молчание, и если бы не было слышно, как на другом конце провода кто-то дышит, Мегрэ решил бы, что прервало связь.
– Слушаю… - повторил комиссар и услышал:
– Это я…
Низкий мужской голос, но в интонации было что-то детское. Будто ребенок не решается признаться в своей шалости.
– Мой бумажник послужил причиной вашего звонка?
– Да.
– Вы не знали, кто я?
– Конечно. Иначе…
– Почему вы мне звоните?
– Мне необходимо вас увидеть.
– Приходите ко мне.
– Я не хочу показываться на набережной Орфевр.
– Вас здесь знают?
– Что вы! Я даже близко туда не подходил. - В голосе незнакомца явно чувствовался страх.
– Чего же вы боитесь?
– Я обращаюсь к вам по личному делу.
– Что значит - по личному?
– Мне необходимо вас увидеть. Эта мысль пришла мне в голову, когда я прочел ваше имя на медали.
– Почему вы украли мой бумажник?
– Мне срочно понадобились деньги.
– А теперь?
– Я передумал. Но лучше бы вы пришли как можно скорее, пока у меня не возникла новая мысль.
Что-то неестественное было в этом разговоре, однако Мегрэ отнесся к делу всерьез.
– Где вы находитесь?
– Вы придете?
– Да.
– Один?
– Как скажете.
– Нам нужно поговорить с глазу на глаз. Согласны? Мне хочется, чтобы вы дали мне хотя бы один шанс. Заметьте, ведь это я вам позвонил. Вы меня не знаете. У вас нет возможности меня найти. Если вы не придете, вы так и не узнаете, кто я. Для вас имеет смысл…
Он не находил подходящего слова.
– Согласиться, - подсказал Мегрэ.
– Верно. А после того, как я с вами поговорю, вы дадите мне пять минут, чтобы исчезнуть, если я вас об этом попрошу?
– Как можно брать на себя обязательства, не зная, о чем идет речь? Ведь я - комиссар уголовной полиции.
– Если вы мне поверите, все будет нормально.
– Где вы находитесь? Я готов с вами встретиться.
– Принимая мои условия?
– Я буду один.
– Большего вы не обещаете?
– Нет.
Комиссар с беспокойством ждал реакции своего собеседника. Тот, видимо, звонил из кабины телефона-автомата или из кафе, поэтому в трубке был слышен шум.
– Так вы согласны? - нетерпеливо произнес Мегрэ.
– В моем положении!.. Мне внушает доверие то, что я читал о вас в газетах. Это невыдуманные истории?
– Какие истории?
– Будто вы способны понимать то, что обычно недоступно полицейским и судьям, и в некоторых случаях вы далее…
– Что я далее?
– Наверное, зря я так много говорю. Не знаю. Вам приходилось закрывать на что-либо глаза?
Мегрэ предпочел промолчать.
– Где вы находитесь?
– Далеко от уголовной полиции. Если я вам скажу, где я есть, то вы тотчас же прикажете местным инспекторам задержать меня. По телефону это можно сделать быстро, да и потом, вы же знаете мои приметы…
– Откуда вам известно, что я вас видел?
– Я тогда оглянулся и заметил, что вы на меня смотрите. Я испугался…
– Потому что украли мой бумажник?
– Не только поэтому. Послушайте, - продолжал незнакомец, - приезжайте к табачной лавке "Метро" на скрещении бульвара Гренель и авеню де Ла-Мот-Пике. Это займет у вас примерно полчаса. Я буду недалеко и сейчас же к вам подойду.
Мегрэ хотел возразить, но собеседник повесил трубку. Комиссар был раздражен. Впервые какой-то незнакомец так беззастенчиво, если не сказать нагло, распоряжался им.
Пока шла эта странная беседа, Мегрэ чувствовал в голосе молодого человека страх, желание принять правильное решение, стремление встретиться с комиссаром, на которого он возлагал надежды.
Ведь он же не знал, что крадет бумажник у комиссара уголовной полиции!
– Жанвье, отвези меня на бульвар Гренель? - Жанвье был удивлен. Вроде бы ни одно дело не расследовалось в этом квартале.
– Свидание с типом, который стащил мой бумажник, - пояснил Мегрэ.
– Вы его нашли?
– Бумажник - да, он пришел с утренней почтой.
– Вас кто-то разыграл?
– Напротив. Мне кажется, все очень серьезно. Мой вор только что звонил мне и сообщил, что ждет меня.
– Я поеду с вами.
– Только до бульвара Гренель. Потом исчезнешь. Он хочет говорить со мной с глазу на глаз.
Они проехали по набережной до моста Бир-Акем, Мегрэ молча смотрел на Сену. Повсюду велись работы, виднелись леса, строительные площадки, как в тот год, когда он впервые приехал в Париж. В сущности, это повторялось каждые десять или пятнадцать лет, всякий раз, когда в Париже становилось слишком тесно.
– Где вас высадить?
– Здесь.