Зирвент всхлипнул. Двое смотрели на них, улыбаясь. Даривенда прижалась к своему паладину и положила голову на плечо. Затем, махнув и не сказав ни слова, они ушли по тропе. И исчезли.
Зирвент плакал, вытирая слезы рукавом.
9
Через полтора дня, поплутав по лесу, огр и студиозус выехали на тракт, ведущий к границе княжества Ферсвинг.
– Надо было вернуться и посмотреть, действует ли тот золотой горшок или нет, – сказал Зирвент, размахивая веточкой рябины. Комары к нему так и липли.
– Ты повторил это раз пять за последние полчаса. И раз в тысячный за эти дни! – проворчал Браги. – Сколько можно?
Вагант весело взглянул на него.
– Ладно тебе. Я просто хотел тебя расшевелить. Ты похож на грозовую тучу!
– Придумал бы что получше, умник! Ты же такой у нас начитанный, написанный, на… словом, где твоя ученость!?
– Сейчас бы кружечку пива. Тогда уж она поперла бы…ученость-то. Студент без пива – не студент…
Огр посмотрел на него, потом воздел очи горе.
– Я знаю у границы княжества, как раз там, куда мы движемся, несколько кабачков. Остановимся, промочим горло.
– Когда доберемся до границы, поедешь своей дорогой. Мне попутчики не нужны. Тем более, такие пустозвоны. Ты замолкал только ночью, когда спал. И то не всегда. Я со счету сбился, скольких девиц ты упомянул во сне… Уф! Нет уж. Езжай куда хочешь, но не со мной!
– Ну ты и злюка!
– Я – чудовище, не забывай!
– Не дуйся. Думаю, мы станем хорошими приятелями.
– Еще не хватало!
– Станем. И не бери в голову. История с Роменехиасом и Даривендой кончилась хорошо. Судьба! Вот она! Настоящая любовь побеждает злые чары. Мораль есть такова.
– Заткнись. Не гнуси! Не забывай, огры слывут в сказках людоедами. Если меня разозлить…
Вагант расхохотался.
– Это мифологические подробности! Ничего более! О, я уже чувствую запах еды из чьего-то котелка. А вот там крыша башни на заставе. Вперед, огр! Закатим пирушку! Но учти, денег у меня нет…
Браги из Шидама вздохнул.
– Конечно, как же иначе!
– Да! И мне нужна новая шляпа…
Сердце легенды
1
Гном смотрел на Браги слезящимися глазенками. Не иначе как с похмелья. Нос-картошка походил по цвету на залежалый сыр. Огр принюхался, догадка с похмельем подтвердилась.
– Как это банк разорился?
– Очень просто, – сказал гном, держась одной рукой за приоткрытую дверь, другой за косяк. Иначе бы упал. Его красный колпак съехал набекрень, борода торчала в разные стороны, в ней застряли кусочки какой-то еды. – Пшик, значит, и разорился…
Громадная фигура огра склонилась над гномом. Похмельный гном втянул голову в плечи, задрожал. Браги казался ему живым утесом. Так оно и было.
– Ты утверждаешь, мелкота, что это уже не отделение банка "Пиншвурн и братья"?
– Утттверрржждаю… – промямлил гном.
– А ты кто? – прорычал огр.
– Я? Сторож я. Стерегу дом, пока его не купят. Сторожжжж…
Рыцарь Железного Кулака по прозвищу Страшила медленно выпрямился. Его грозная физиономия не сулила якобы разорившемуся Пиншвурну и его братьям ничего хорошего.
Несколько ротозеев на улице перед бывшим банковским отделением остановились и стали шептаться.
Огр потерял всякий интерес к гному, страдающему похмельем, и обернулся к шептунам. Тех как ветром сдуло. В остальном улица осталась той же самой. Типичной для Людогорска. Покрытой грязью, соломой, шелухой от дынных семечек, щебенкой. Браги, мрачнее всех грозовых туч вместе взятых, поскреб затылок. Медленно и неотвратимо внутри него вскипал праведный гнев.
Очень захотелось что-нибудь сломать. Что-нибудь большое. Душеньку отвести…
Огр отошел от двери, над которой висела покосившаяся табличка "Пиншвурн и братья". Ошарашенный новостью, Браги пытался сообразить, все ли свои деньги он держал у этих проходимцев или нет. И сколько там вообще было денег.
Гном-сторож, поняв, что беседа окончена и он легко отделался от чудища, захлопнул дверь.
Подсчет финансов требовал значительных умственных усилий, а огр не был расположен думать. Его взгляд упал на стоящий у стены соседнего дома деревянный воз.
Браги уже готов был бросить вызов этой колымаге и расколошматить ее в приступе ярости, но тут его окликнули.
– Клянусь своим пузом! Это Браги! Браги из Шидама!
Огр, помрачнев еще сильнее, повернулся на голос. Впрочем, складка меж его бровей тут же разгладилась, хоть и не до конца. Шлепая сапогами по с трудом подсыхающей грязи, к Браги спешил толстый бородач с длинной густой бородищей, одетый в бархатный камзол с претензией на шик, короткий плащ и шапку, отороченную мехом.
– Етить твою дивизию! Сколько лет, сколько зим! – добавил бородач, перепрыгивая через кучки навоза. Короткие кривоватые ножки были удивительно ловкими. Их хозяин, кобольд, лучился радостью, но антрацитово-черные глаза, по мнению Браги, оставались все такими же. Так смотрит вор, переставший заниматься воровством.
– Ну, здорово, великанище! – пророкотал бородач, пожимая огромную руку Страшилы. Кобольды были больше и сильнее гномов, но даже им приходилось задирать голову вверх, чтобы разговаривать с Браги.
– Здорово, Стромбрикс. Действительно, давно…
– Сама судьба послала тебя ко мне.
– Да я просто так… – проворчал Браги.
– Э, да ты словно… Словно тебя утесом стукнули, ха-ха… В чем дело? Ни разу не видел унывающего огра…
Стромбрикс повернулся в сторону бывшего отделения банка "Пиншвурн и братья".
– Так, значит… Язви их в копыто, – сказал кобольд. – Эти засранцы мне никогда не нравились! Ух… Прохиндеи! А ты, значит…
– Ничего не значит, Риник, бывай.
Огр повернулся, чтобы уйти.
– Не-ет, никуда ты не пойдешь! Надо же обмыть встречу старых приятелей! И не надо дуться! Посидим, глотку промочим… Или у тебя дело неотложное?
– Нету никакого дела…
– Вот и славно. Где ты остановился?
– В "Рыжей Лилии".
– Тьфу, дерьмовое место. Рядом рынок, где свиней продают, а когда ветер дует с юга…
– Знаю.
– Есть одно местечко. Тихо, сухо и распрекрасный красный иркемский портер подают. Идем.
– Я на мели, Стромбрикс, – процедил сквозь зубы Браги. Его раздражали взгляды, которые бросали на него зеваки, а еще больше вонь, та самая, что прилетали со стороны оплота свиноторговли.
– Я угощаю. Нет проблем.
Кобольд улыбнулся во всю ширь и выпятил пузо.
2
Над дверью заведения, носящего название "Чеширский кот", висела ухмыляющаяся кошачья голова. Внутри, кобольд не соврал, было тихо и чисто. Кабачок, по всей видимости, имел репутацию серьезного заведения, не простой пивнушки. В этом огр убедился, когда услышал, что и сколько стоит. Стромбрикс подмигнул ему и сделал солидный заказ на еду и выпивку.
– Что-то ты больно расщедрился, – мрачно заметил странствующий рыцарь по прозвищу Страшила.
Старым приятелям удалось отыскать самый дальний и самый неприметный угол в большом зале. Меньше всего Браги хотелось, чтобы на него пялились все кому не лень. Денек выдался паршивей некуда.
– Щедрость? Брось. Разве не могу я угостить друга? Да и потом, едришкин корень, разве я не в долгу перед тобой? Кто защитил меня и мой обоз у того поганого вонючего болота в Медвежьем Лесу, куда меня завели придурочные проводники? Как поперли разбойники, так думал, все, хана… Я бы, может, и отбился, драпанул в лес, но не мог же оставить товар! Все, что у меня было. Если бы не некий огр, который думает, что он вовсе не огр, а человек…
– Давай не сейчас!
– Ага… Так вот, если бы не этот огр, по миру я бы пошел. Или голову буйну сложил под разбойничьими саблями. Тьфу! А в обозе том было все! Все, что я имею сейчас! Помню, до сих пор помню, как ты их. Как шелуха желудевая разлетались, мать их так, в разные стороны. – Кобольд вынул платок и высморкался, чем немало удивил Браги. Ни разу за все время странствий не видел огр, чтобы кто-то из соплеменников Риника Стромбрикса пользовался этим эльфийским изобретением. Обычно у них все по-простому. Выстрелить из одной ноздри, потом из другой, а руки обтереть о бороду.
Кобольд заметил взгляд Браги и спрятал платок.
– О чем я? А! Все будущее мое там было…
– Знаю. Сокровища, которые ты стянул из гробницы в Тул Сангироте, – сказал огр.
Стромбрикс рассмеялся.
– О да! Славное было мероприятие… Пожалуй, самое доходное в моей жизни. Ах, какие камни там были! Кое-что из той коллекции со мной. – Кобольд пошевелил толстыми пальцами, унизанными перстнями и печатками. – Так вот, Браги, повторяю: если бы не ты, не сиживал бы я здесь с тобой. Решил я тогда завязать, понимаешь. В жизни каждого кобольда наступает момент выбора. – Стромбрикс важно приосанился, одернул на себе индиговый камзол с золотыми пуговицами. – И выбрал я, как ты знаешь, честную жизнь купца, делового кобольда, понимаешь? Тул Сангирот – последняя моя вылазка такого, как бы сказать, лиходейского свойства… А кто ж пострадал? Не в банк же я забрался, в конце концов. Никому никакого вреда. Мертвые в своих мавзолеях как спали, так и спят, а забрал я только то, что лежало свободно. Ну к чему, скажи, мертвякам золото? А мне, Ринику Стромбриксу, требовался, вот так, позарез, начальный капитал. В факторию, понимаешь, без солидного взноса не войдешь…
Огр почесался.
– Знал бы…
– Ну и что? Что, не стал бы помогать ворюге, грабителю гробниц? – фыркнул кобольд. – Стал бы! Стал, Браги.
– Почему это?
– Потому что ты – благородный и добрый, хотя и хочешь казаться чудовищем.
– Я и есть чудовище…