Юлька рассмеялась, так иронично это прозвучало в его устах.
– Тебе помочь? – вежливо поинтересовался парень.
– Да нет, не надо, я сама, – ответила Юлька, – только мне будет скучно одной. Может, ты просто посидишь со мной на кухне, пока я буду убирать?
Она точно помнила, что в Новый год он сидел за столом напротив нее, но так и не смогла вспомнить, с кем он приехал. Из всей компании она хорошо знала лишь пятерых своих сокурсников. Остальные приехали по приглашению этих самых сокурсников. Невозможность обратиться к гостю по имени ужасно смущала ее. Ну не могла же она признаться в том, то не помнит, как его ей представили.
Парень начал молча собирать посуду со стола, не ответив на ее предложение. Это понравилось Юльке. И вообще, он еще за новогодним столом понравился ей. Во-первых, он был старше остальных, и это бросалось в глаза. Ее однокурсники и их друзья выглядели на его фоне детьми. Он смотрел на них немного снисходительно, но не свысока. Как будто знал какую-то тайну, неведомую остальным, и эта тайна поднимала его над всеми. А во-вторых, Юльке всегда нравились именно такие. Он был среднего роста, несильно широк в плечах, и красивым его назвать Юлька не могла – так, совершенно обыкновенное лицо. Ничего выдающегося, кроме, разве что, резко обозначенных скул над впалыми щеками. Карие глаза, не большие и не маленькие, сухие губы, прямой правильный нос. Юльке нравились именно такие – обыкновенные. Ее пугали красивые парни, она терпеть не могла "качков", не привлекал ее и высокий рост. Она сама была маленькой, и большие габариты ребят лишь подчеркивали этот ее недостаток.
Она попробовала понять, что же ей так понравилось в нем, почему его внешность так притягивала ее к себе? Ну, может быть, волосы. Темно-русые, постриженные не коротко, но в рамках приличий, расчесанные на прямой пробор. Или продолговатая ямочка на подбородке?
Нет, наверное. Ничего конкретного выделить не получалось. Просто его лицо, как и бархатный взгляд его немного прищуренных глаз, было удивительно мягким. Мягким, открытым и спокойным. И двигался он мягко, неслышно и как-то незаметно. Юльке показалось, что он очень сильный, гораздо сильней, чем можно судить по его внешнему виду, потому что в его движениях прятался зверь. Впрочем, большинство лиц мужского пола казались ей очень сильными.
– Ты не знаешь, – спросила она, – остальные уже спят?
– Вообще-то первый час ночи. А поднялись они ни свет ни заря.
– А кто остался?
– Виталик со Светой, Андрей с Наташей, и Людмила. Остальные уехали еще утром.
– Ну, значит, комнат теперь хватает на всех, – вздохнула с облегчением Юлька. Она не помнила, кто такая Наташа, зато прекрасно знала всех остальных. С Наташей утром проблем не будет – методом исключения она легко определит, кто она такая. Осталось вспомнить, как зовут этого парня. Наверняка он приехал с Людмилой, значит, у нее утром она это и выяснит.
– А тебе обязательно мыть посуду сегодня? Девчонки собирались завтра прибрать. Сегодня они на горке катались, а потом снова выпили понемногу.
– Завтра мама приедет. Если она это увидит, ей станет плохо. Так что лучше уж я сегодня.
Юлька начала мыть посуду, а неизвестный гость подтаскивал тарелки из комнаты. Они болтали о чем-то несерьезном, и Юльке стало весело. Славным оказался этот парень, с ним незаметно летело время.
Правду говорят – глаза боятся, а руки делают. Не таким уж и страшным оказался устроенный беспорядок. За час они успели перемыть всю посуду и прибраться.
Юлька накинула ватник и подхватила мусорное ведро. Осталось вынести набравшуюся гору мусора, а после этого можно было, наконец, поесть и выпить чаю.
– Ты куда? – спросил ее помощник.
– Вынесу мусор.
– Погоди, – он изменился в лице, и от его веселости не осталось и следа.
– Что такое?
– Я сам. Ты только скажи мне, куда его выбрасывать.
– Да ладно, зачем? – начала сопротивляться Юлька.
– Не надо тебе одной туда выходить.
– Да что со мной случится в собственном дворе? Тем более, тут никого нет, дом-то на отшибе стоит.
– Вот поэтому и не надо. Давай ведро.
Он не отнимал ведра, нет. Но забрал его так, что Юльке не пришло в голову его не отдать. И шагнул на крыльцо. Ей показалось, или он помедлил, перед тем как сделать этот шаг?
Гость вернулся минут через пять. Он был бледен и растерян. Но поставил мусорное ведро на место и, как ни в чем не бывало, спросил:
– А чай у тебя есть? Утром нашли только кофе.
– Конечно, есть. Вот же он стоит. Ты хочешь есть?
– Если честно, то уже нет. А что, весь праздничный стол ты сама приготовила?
– Да, – Юлька очень гордилась собой и чувствовала себя совсем взрослой, – у ребят тридцать первого был экзамен, а я сдала его досрочно. Поэтому приехала еще двадцать девятого, мама привезла продуктов, а я сготовила. Нормально получилось?
– Очень даже. Честное слово. Я просто весь день ел, поэтому больше не могу.
– А я вот ужасно есть хочу. Я, как только проснулась, сразу захотела есть.
– Покушай, – гость усмехнулся, – закусывать никогда не поздно.
– А что, я была очень пьяная в Новый год? – Юлька смутилась.
– Нормально, – подбодрил ее парень, – ничего неприличного.
Он подмигнул ей и улыбнулся.
– Я почти ничего не помню, – вздохнула она.
– Наверное, и как меня зовут, не помнишь? – он снова ей подмигнул.
Она наверняка покраснела, растерялась и не знала, что ответить.
– Меня зовут Егор, – почти сразу сказал он, и ее смущение сразу прошло. И стало очевидным, что Юльке совершенно необязательно было запоминать его имя, и абсолютно нормально, что она его забыла или не услышала.
Юлька налила чай себе и ему и начала усиленно закусывать.
– У вас хороший дом, – произнес Егор, отхлебнув из кружки и оглядевшись вокруг.
– Он совсем новый, его достроили всего года три назад, – ответила Юлька, – мама очень хотела дачу, это была ее идея-фикс. Знаешь, я с ужасом думаю, что с домом может что-нибудь случиться. Мне кажется, мама этого не переживет. Этот дом – он как ее второй ребенок.
– А твоя мама, она кто?
– Кем работает? Мама бухгалтер. Главный бухгалтер.
– Нет, я имел ввиду вообще, какая она?
– Моя мама? Даже не знаю. Она веселая. И добрая.
– А папа?
– У… Папа – умный.
– А ты? – Егор ей подмигнул.
– Я? – Юлька засмеялась, – не знаю. Я тоже добрая и веселая. Наверно.
Ей было хорошо. Кухня вернула привычный уютный вид, и разговаривать с Егором ей очень нравилось. Он время от времени говорил что-нибудь такое, от чего ей становилось весело и хотелось смеяться.
– А котел сегодня топили? – вдруг озаботилась Юлька.
– А что, тебе холодно?
– Да нет, просто я про него забыла. А мама мне велела никому не доверять топить котел. Она и мне-то не очень доверяет. Мама ужасно боится пожара.
– Я топил котел, и, как видишь, пожара не случилось. А почему вы его сделали дровяным? Сейчас и на газе делают, и на солярке. Гораздо проще.
– Мама хотела, чтобы была печка. Папа хотел газовый котел. Нашли компромисс, – улыбнулась Юлька, – я тоже хотела печку. А когда котел топится, можно перед открытой дверцей сидеть.
Как здорово, что Егор умеет топить котел. И вообще, почему ей так хорошо с ним? Ведь вовсе не потому, что он заставляет ее смеяться. Совсем не потому. Сам он кажется немного печальным и задумчивым. Но ведь и не поэтому тоже. Юлька никак не могла объяснить себе, что же так сильно притягивает ее в нем. Почему ей совсем не хочется, чтобы он сейчас сказал, что давно пора спать?
Юлька поклевала салата, попробовала торт, а вот чашка крепкого чая не пошла ей на пользу – вернулась утренняя тошнота.
– Там вчера на елке игрушки слегка побились, – как бы извиняясь, сообщил ей Егор.
– Много? – Юлька расстроилась. Почти каждая елочная игрушка была ей дорога. Часть из них она помнила с далекого детства, старые игрушки привезли из города на дачу. А часть она сама выбирала, и выбирала тщательно и с любовью.
– Нет, не очень. Стекла убрали еще утром. Но они там так и висят разбитыми, наверное, их надо снять и выбросить.
Значит, спать еще не пора!
Юлька радостно кивнула:
– Пойдем и снимем.
Она поднялась и почувствовала легкое головокружение. И снова начала проклинать себя за то, что выпила вчера так много. Вчера? Или это уже позавчера? Нет, пока еще вчера.
Ей очень не хотелось включать в гостиной свет. Егор потянулся к выключателю, но Юлька остановила его:
– Погоди. Давай закроем дверь в кухню.
Он кивнул, потянул за ручку двери, и они оказались в полной темноте. Потихоньку тьма рассеивалась, глаза привыкали, и вскоре комната наполнилась волшебным синим светом, отраженным от снега, и елка заискрилась бледными огоньками.
– Здорово, правда? – спросила Юлька.
Егор ничего не ответил, но Юлька знала, что он с ней согласен. Потому что он молчал и смотрел на елку.
– Давай не будем включать свет, включим только гирлянды, – предложила она.
– Будет плохо видно, какие игрушки снимать, – она почувствовала, как в темноте он пожал плечами. Но он не возражал, даже наоборот, ему эта идея пришлась по вкусу.
– Ну и что? Зато будет красиво.
Ей показалось, что он улыбнулся. И с улыбкой двинулся к елке. И двигался он так легко, как будто видел в темноте. Она опять подумала, что Егор ей нравится все больше. И перестала искать объяснения, почему. Просто, с ним ей легко и хорошо. Уютно. Спокойно. Весело. И ничего не надо объяснять, можно вести себя так, как ей нравится и не думать о том, какое впечатление она производит.