- Живее же! Врата пропустят тебя - и, ради Бездны, потом уничтожь их! Иначе погибнешь, а вместе с тобой умрет все, что ты начала!
Голос садится с каждым мгновением, покрывшаяся складками и морщинами пергаментная кожа обтягивает кости, так как мышцы - живая плоть - растворились без следа. С трудом делая последние шаги, ты опускаешься на сиденье Черного Трона.
Отступая под нажимом твоего мертвого взгляда, Эстер пересекает Порог. Врата тотчас начинают закрываться. Шесть секунд, которые кажутся тебе вечностью, - и на месте Врат остается волосок бледного света, затем и он исчезает.
Только тогда ты со скрипом оголенных шейных позвонков поворачиваешь голову так, чтобы смотреть на лестницу, уходящую вверх, туда, откуда когда-то спустился сам.
Руки помимо твоей воли поднимаются, берут черную диадему Венца Власти и водружают на голову.
Кровью рдеют руны предсказанья:
Власть - в руках Носителя Венца.
Беззвучным эхом к древнему пророчеству становятся твои мысли, пробивающиеся сквозь сгущающийся мрак Истинной Смерти - подлинное завершение этого стиха, а не то, что глупый и самоуверенный ученик двести лет назад считал таковым:
Только Власть та - горечь и страданье,
Руки же - суть руки мертвеца…
Венец мерцает алым заревом. Бронзовый акинак, верой и правдой служивший предыдущим Носителям Венца, вновь покоится на коленях мертвого Властителя. Как и должно быть.
И последним усилием сознания ты призываешь Знак Пути. Коль уж надлежит охранять то, что содержится здесь, пускай этим займется не просто бывший Властитель, а Страж.
Пусть даже - Мертвый Страж.
Когда огонь, ветер и вода очистят мир, а все злобные существа погибнут или будут унесены прочь, последний и самый великий из них не должен избежать этого уничтожения.
Роджер Желязны "Джек-из-Тени"
Разбитые грезы. Реальный мир
Пусть сны - это только тени,
Пусть грезы - обман и прах:
Ведь именно сновидения
Останутся жить в веках.
"Господи, и пригрезится же такое… Вот что бывает, когда спать ложишься не раньше середины ночи, и так несколько недель подряд. Не создан человек для такого, нет.
Ну а что делать, когда полный день - работа, а вечером приходится то по дому чего-то делать, то по работе чего-то заканчивать? Поневоле начнешь полуночничать. Хвала предкам, пока здоровье позволяет."
Но все же интересно, нельзя не признаться. С точки зрения любой науки - истории там, философии, теологии и прочая - все это полный и несомненный бред. Даже не мистика, там хоть что-то на логике нормального мира основано. Но ТАКОЕ? Испытания, Стражи, Пути, Знаки, формулы как-их-там… Нет, ну ладно бы только это - знакомые слова, могли сами по себе всплыть в памяти и встать на соответствующие места: кто ж его знает, это подсознание, какой "логикой" оно руководствуется. Но откуда берутся в этих снах стихи?
Вот, опять: не успел подумать, а они уж тут как тут…
Я помню острые шипы тернового венца,
И рев взбесившейся толпы у черных врат дворца,
И блеск всевластного глупца,
И человека без лица,
И стертый в крошево и пыль Знак Меры и Конца.
"Ну скажите на милость, КТО это сочиняет?! Кто и зачем?"
Всевидящее мироздание, к которому обращен вопрос, как и следовало ожидать, не дает ответа.
Был бы собственный талант стихотворца, оно бы понятно. Так ведь нет его! Все рифмы и ритмы, сочиненные за всю сознательную жизнь, ограничивались вырезанной на школьной скамье похабщиной, за которую некогда так всыпали горячих, что сие навеки отвратило от мысли заняться стихосложением и гравюрой. Поэзия всегда ассоциировалась с широким кожаным ремнем и рвущей болью пониже спины.
Однако ни эти строки, ни те, что приходили во сне, такого ощущения не вызывали. Странно, но факт. Это запомнилось отчетливо.
Запомнилось…
Я помню серое Ничто за гранью бытия,
И Тварей Бездны жуткий стон, и крики воронья,
И скрип ползущего ручья,
И свист летящего копья,
И меж землей и небом столб, где вьет гнездо змея.
Ну почему, за какие такие грехи это наказание? Лечь и попробовать выспаться, что ли, - так ведь снова придет этот сон, и наутро окружающий мир снова покажется тенью, нелепой выдумкой; и снова начнутся предположения: что тут произошло, пока Акинак отсутствовал…
Нет, это никакие не галлюцинации и не наваждения! Это прямо рок какой-то!
Рок…
Я помню роковой обет отмщенья и борьбы,
И смерть во тьму ушедших лет, и смех слепой Судьбы,
И как восставшие рабы
Свои предсмертные мольбы
В единый сплавили Завет, что сказкой сделал быль.
Нет, с этим решительно надо кончать! И так глаза уже ввалились настолько, что уже кажется, будто черные круги вокруг них не появились за последние недели, а существовали с момента рождения. И так уже при виде церкви пробирает дрожь, а проповеди, ранее навевавшие здоровый и крепкий сон, теперь повергают в совершенно беспричинную ненависть…
Хочется лишь одного: чтобы все это закончилось! Хочется только покоя!
Я помню собственную речь пред армией немой,
Когда на свой двуострый меч пал вражеский герой,
И как узрели мир иной
Те, кто свой вел последний бой,
И как в эпоху долгих сеч наш мир обрел покой.
Первые лучи рассветного солнца, отражаясь от натертого до блеска паркета, бросают блики на висящий в углу клинок, который то ли прадед, то ли еще кто-то из предков спер из какого-то разграбленного музея. И в детстве, и позднее довольно часто держал в руках этот короткий меч (никудышный баланс, совершенно тупой и, вполне возможно, развалится от одной попытки взмахнуть им, не говоря уж об ударе) - и никогда не ощущал ничего особенного.
Тем не менее вдруг захотелось подойти и коснуться старой костяной рукояти. И конечно же, ладонь словно прилипает к эфесу; где-то внутри возникает уверенность в том, что так все и должно быть.
Четким, заученным движением меч выскальзывает из ветхих, облупившихся ножен, и без всякого удивления обнаруживается, что металл лезвия блестит чистой бронзовой полировкой, и края заточены так, что хоть брейся…
- Нет!
Меч убирается в ножны и возвращается на место.
Слишком резкое движение вырывает из стены проржавевший крюк, и каким-то образом выскользнувший из ножен меч, упав острием вниз и ударившись об угол каминной решетки… словно стеклянный, разбивается на множество осколков! Последние со звоном рассыпаются по полу - и в этой беспорядочной россыпи угадываются строгие рифмованные строки:
Я помню все… И мой удел - оставить этот век,
Где мне привычных дум и дел и не было, и нет,
Где одержал победу Свет,
Где стерт давно последний След,
Где Тьмой проведенный предел чтят Кодекс и Завет…
И в этот миг наваждения уходят окончательно. Разум вновь чист, сны остались в прошлом, и осталась твердая уверенность в том, что более они не вернутся никогда.
И тут же, как то всегда свойственно человеку, появляется острое ощущение безвозвратной потери и горечь сожаления…
Эпилог. Исход
Покинуть сей мир презренный,
Отбросить груз прошлых лет –
И в черной тиши видений
Вопрос позабыть и ответ…
Жизнь и смерть - две стороны одного листа бумаги, говорят иногда в Поднебесной Империи. И это правда.
Однако тот, кто считает, что всякий лист бумаги имеет две стороны - ошибается. Как ошибается и тот, кто полагает, что из этого правила есть лишь немногие исключения.
Потому что любой лист бумаги легко сворачивается в ленту Мебиуса, имеющую только одну сторону. И не в этом ли секрет могущества Пути, чьим символом была и остается эта лента?
Жизнь и смерть. Жизнь, переходящая в смерть - и смерть, дающая начало новой жизни. Новой - и той же самой: ведь не бывает разных жизней, как и разных смертей, что бы ни говорили именующие себя "познавшими жизнь и смерть"…
Холод ничего не значит, как и темнота. Жесткое каменное сиденье не причиняет никаких неудобств. Смертельное одиночество - привычное ощущение, ведь и при жизни вокруг не было друзей.
Интерес ко всему, что осталось снаружи, в Яви, давно угас. Никаких чувств, никаких эмоций и ощущений. Лишь память, но и она медленно уходит в черноту небытия.
И только иногда гаснущий слух тревожат забытые голоса:
- Лишенный души.
- Равно как и всего, что с Тьмою способно связать.
- Тогда, безусловно, священный твой долг его в Свет Предвечный забрать.
- Зачем ему Свет?
- А с каких это пор тревожит тебя сей вопрос? Достойных - вперед, недостойных - во двор и пусть крутят привод Колес.
- Ты сам-то что, лучше? Весь свой материал расходуешь в Играх с Судьбой, надеясь отсрочить законный Финал. Ведь нам неподвластен покой, а вечность страдания…
- Пугает тебя простая и чистая боль? В страданиях - мощь, ну а мощь ты и я давно изучаем.
- Осел! Не в боли могущество есть, но в боях с той болью!
- Возможно. И что, тебе непонятно, как эта земля его не отвергла престол? Он власти не принял - и Черный Венец лишил всех предсказанных жертв. Неужто неясно, что ЭТОТ конец был верным исходом для тех, кто свой Путь избрал без подсказок?!