Ты тут далеко не один: в громадном зале, имеющем форму перевернутого конуса, собралась масса народу, имеющего хоть какое-то отношение к Черному Рассвету. Обозрев собравшихся несфокусированным взором, ты находишь среди них два знакомых лица: одно принадлежит живой легенде Пути (ну ладно, условно живой) - черному магу, с которым ты некогда встретился в Сумеречном Кругу; второе - Безумному Менестрелю, как всегда, находящемуся в центре внимания публики и исполняющего очередное свое творение.
И стоит тебе подумать о том, что совсем неплохо бы его и послушать, как слова рваных куплетов Менестреля - по меткому выражению критиков, "состоящие из огня, яда и металла", - начинают доноситься до твоих ушей, несмотря на то, что вас разделяет самое меньшее полверсты.
Война не бывает бескровной:
Немыслим мирный исход
Для тех, кто вне вихря боя,
Считай, вообще не живет.Война не бывает священной:
Нет святости в сотнях тел
И в сладком запахе тлена…
Иль смерть - это лучший удел?Война не приносит богатства:
Все золото - это прах,
Проклятие тех, кто старался
Его удержать в руках.Война не дарует забвенья:
В кровавых, звенящих волнах
Нет места досужим сомненьям,
Но в них и не тонет страх.Война дать не может покоя
Ни павшим, ни выжившим в ней;
И ужасы вечного боя
Встают хороводом теней.Война - это смерть и напасти,
Война - это ужас и боль.
Война - это потуги Власти
Занять бесполезный престол.Война - это изобретенье
Безумных богов прошлых лет.
День завтрашний - день сраженья,
И близок кровавый рассвет…
Все это так, Менестрель, шепчешь ты (обращаясь в основном к самому себе). Но ЭТОТ рассвет не будет кровавым.
Он будет Черным.
Что куда страшнее…
5. Черный Рассвет
Лучами потухшего солнца
Подкрасить нить жизни Врага,
И рунным клинком черной бронзы
Разрезать Печать на Вратах.
Желтый туман нереальности, заполняющий кристаллические глубины Глаза Дракона, медленно исчезает, открывая твоему (да и не только твоему) взору усыпанную тонким светло-серым песком Арену. Размеры площадки не поддаются определению, и причина в том, что на Арене всегда хватает места, сражаются ли на ней два гладиатора или тринадцать легионов.
Гонг.
Большая Игра началась!
Где-то внутри тебя, в первый раз за многие годы, возникает черный огонь ненависти, не находящей себе выхода. "ОНИ именуют это - игрой!" - зло думаешь ты, хотя и сам знаешь, что истинных ИХ имен и титулов не знает (и никогда не узнает) никто.
Конусовидный Зал Игр как-то сам собою разделяется на три неравные части. Нижние ряды заполняют непосредственные участники Большой Игры, средние ярусы занимают Игроки вроде тебя, а несколько верхних уровней колоссального амфитеатра дают место Наблюдателям и тем немногим, кто сегодня имеет право не принимать ничьей стороны. В их числе и оба твоих знакомых, так и не заметивших тебя. Оно и понятно, ведь твой облик - и внешний, и внутренний - сильно изменился за истекшие годы, тогда как над ними время не властно. Ибо оба они давно перешли за грань жизни и смерти.
Над серым песком возникает нечеткий абрис Серебряных Врат, окруженный мерцающей дымкой. Створки Врат сомкнуты и крепко удерживаются Печатью, пусть и утратившей со временем часть могущества, но все еще незыблемой. Во всяком случае, Древним, усиленно налегающим с той стороны на обжигающие створки, Печать Старших Лордов явно не по зубам. Пока.
До дикости радостная мысль о возможной отсрочке приходит в твою голову как раз в тот момент, когда Враг делает свой первый ход. В шаге от Врат материализуется фигура в облачении Черного Властителя, украденном у тебя. В ее руках возникает скимитар Барзай (также позаимствованный из твоего кургана), и Враг одним быстрым движением рассекает Печать. Слышится Его победный возглас: "Benatir! Cararkau! Dedos! Yog-Sothoth!"
Серебряные створки Врат Йог-Сотота распахиваются, смяв черную фигуру подобно куску мягкого воска, - впрочем, сей инцидент не заносит в пассив Врага ни одного штрафного очка.
Сосредоточившись на граненом топазе - Глазе Дракона, - ты делаешь свой ход, материализуя на краю Арены пятерых заранее предупрежденных учеников. Оружие Тени в их руках полностью активизировано, собственная мощь Чемпионов готова в любую секунду воплотиться в защитную или атакующую формулу.
Связь установлена, теперь нарушение концентрации (с их стороны или с твоей, уже не суть важно) окажется гибельным не только для вас - для всех. Даже для тех, кто не подозревает о Большой Игре и своем участии в ней.
И Безумный Менестрель, вечный насмешник над всем вечным, включая себя самого, дает свой саркастический аккомпанемент-комментарий к очередному ходу Врага:
Воздела Судьба над покорной главой
Секиру греха и страха:
Упал на колени последний Герой,
И капает кровь на плаху.
Из серого провала Врат выкатываются черные кольца исполинского Змея Ктулху, ощутившего Себя в родной, зыбкой стихии Нави. Облеченный аурой кошмара и ужаса, Повелитель Грез не может не внушать страх любому, кто бросит на Него хотя бы краткий взгляд. Включая тебя, знающего подлинные пределы Его могущества. Твои же ученики, находящиеся в непосредственной близости от освобожденного узника Р'лие, сейчас как никогда более остро чувствуют свою принадлежность к смертным.
И тем выше твоя гордость, когда Эйрик, на долю мгновения опередив твою просьбу, отдает колоссу-Змею воинский салют Секирой Теней и делает шаг вперед.
Герой - это отнюдь не лишенная эмоций и чувств стальная машина для перемалывания врагов в мясной фарш. Герой очень даже ощущает страх - и преодолевает его. Причем в этой борьбе он зачастую приобретает могущество повыше своего собственного.
Над горизонтом возникает краешек солнечного диска, окрашенного, как и говорили пророчества, в угольно-черный цвет. Нет, Хорс вовсе не отказался от своих обязанностей: просто у Богов сегодня заботы поважнее, чем освещать мир, находящийся на краю гибели.
"Ph'nglui mglw'nafh Cthulhu R'lyeh Wgah'nagl fhtan", - командует Враг, однако Повелитель Грез не нуждается в указаниях. Чьих бы то ни было. Призрачный барьер рассекает Арену, оставив Эйрика и Ктулху лицом к лицу в северном ее сегменте…
Пауза длится, кажется, целую вечность, но вот Враг делает новый ход. И опять слышен издевательский смех Безумного Менестреля:
Немало неверных холодный клинок
Отправил за грань мученья:
И вскоре сольются в кровавый поток
Души, что жаждут отмщенья!
Серое Ничто по ту сторону Врат выплевывает на Арену черный шар. Нет, не шар - яйцо. Извилистые трещины кромсают гладкую оболочку на несколько частей, и в клубах темного дыма из яйца "вылупляется" Неописуемый, Азатот. Ни один язык, включая богатые образами и метафорами (а также метаформами и метаморфами) диалекты Старого Мира, не в силах описать Его облик даже с долей приближения к реальности.
Властелин Всего-и-Ничего, дитя Первозданного Хаоса, Азатот возвышается над четверкой твоих учеников подобно Знаку Рока. И ледяное безмолвие делает Его еще страшнее…
"Zexowe-Azathoth! - слышен надрывный возглас Врага. - Zenoxese, pioth, oxas zaegos, mavoc nigorsus, bayar!"
И снова твоя мысль, приказ Игрока, запаздывает на долю секунды: Арген, воздев Меч Теней в традиционном приветствии Звездной Гвардии, выступает на два шага вперед. Нереальность слегка содрогается, когда западный сегмент Арены отделяется вторым барьером.
Бросив вперед две самые могущественные Фигуры, Враг не заявляет предварительного поединка - видимо, Он желает завершить все одним ударом. Признаться, на такой поворот событий ты и не рассчитывал, потому что он выгоден скорее твоей стороне, нежели Древним, умеющим быстро восстанавливать Свои силы.
Впрочем, тем лучше. Долгая, затяжная война - это забава в первую очередь для любителей похвастать своим талантом стратега. Или для жаждущих массовых кровавых зрелищ. Ты ни к тем, ни к другим не относишься и потому приветствуешь выбор Врага.
Итак, следует очередной ход - и новый куплет Менестреля, исполненный скорее в манере ярмарочного певца:
Крадущийся, шепчущий, ужас пустот -
Он много имен имеет.
И молот, что грянет о створки ворот,
Коснуться его не смеет.
Если Азатот был просто неописуем, то возникший из Пустоты следующий противник вообще не имеет постоянной формы. По Его неуловимо изменяющемуся телу пробегают все цвета и оттенки, какие только способен различить твой глаз; неизменным остается лишь одно - дрожь. Это не страх даже и не физическое отвращение - названия этому чувству ни в одном языке нет. По самой Ткани Существования проходит мелкая рябь при появлении на Арене Ньярлатотепа - Могучего Посланника, Тысячеликого.
"NRRGO, Iaa! Nyarlathotep!" - выдыхает Враг.
Не колеблясь ни мгновения, Яромир принимает ипостась Повелителя Огня и движется вперед, положив левую ладонь на рукоять метательного молота. Тысячеликий, обернувшись в пелену Крадущегося Хаоса, обращает внимание на противника и делает неопределенное движение той частью тела, что в данную долю секунды заменяет Ему голову. Возможно, это пренебрежительное хмыканье; возможно - нечто вроде уважительного кивка; или же - нечто совсем иное, у Древних иные традиции и иные чувства.
Противники сами собой занимают восточный сегмент Арены (Нереальность сотрясается подобно телеге на ухабистой дороге), а Враг, напряжение которого уже более чем ощутимо, все продолжает претворять в жизнь Свою стратегию.