– Нет, господин. - Темьян твердо взглянул в глаза человеку, приглашая проверить свою ауру, и тотчас ощутил мгновенное магическое касание, словно к его зрачкам приложили холодные колючие льдинки. Темьян невольно моргнул, избавляясь от неприятного ощущения. Как он и думал, подеста оказался колдуном, правда, слабеньким. Впрочем, если бы Темьян оказался беглым, то метку стражи подеста непременно бы обнаружил.
– Чего же ты здесь застрял, если в армию хочешь? - возобновил допрос подеста. - До столицы всего три дня пути, а там в гарнизоне Бешеные Псы - лучшего места для урмака и не придумать.
– Да я только на весну и лето в деревню хотел подрядиться, чтобы подзаработать. А к осени уже и в армию.
– Почему ж к осени? Зачем ждать?
– Осенью в армию надо наниматься. Не весной, - убежденно сказал Темьян, глядя на подесту искренне и туповато.
– Тогда зачем же ты из своей деревни-то так рано ушел? Ну и ждал бы дома до осени.
– Я же говорю, господин подеста, в армию хочу. Чего ж дома-то ждать? - Темьяну не оставалось ничего другого, как изображать полного придурка - авось проскочит!
– Так и иди в Бешеные Псы наниматься, - проявил завидное терпение подеста. - Какая разница: сейчас или осенью? В гарнизоне, кстати, и заработаешь больше.
– Не. Я в армию осенью хотел, - заупрямился Темьян и поскреб пятерней белобрысую голову с отросшими до плеч спутанными грязноватыми волосами. Подумал, не поковырять ли в носу, но решил не перегибать палку.
Подеста поморщился. Но расхожее, в большинстве своем оправданное, мнение о тупости урмаков, заставило его поверить в искренность намерений Темьяна.
– Ладно, залезай, поедешь со мной. Звать меня будешь "господин Свирин".
Темьян почувствовал, как страшное напряжение начинает понемногу отпускать его. С блаженной идиотской улыбкой он полез в двуколку. Если бы тот, кто раньше сомневался в ограниченных умственных способностях урмаков, взглянул в эту минуту на Темьяна, он задался бы вопросом, способны ли урмаки вообще соображать. Свирин покачал головой и что-то пробормотал себе под нос.
– Как же так, господин подеста? - возмутился Бродарь. - Я первый его нанял!
– Нанял?! - зашипел Свирин. - Значит, куары работнику платить у тебя есть, а на подать нет?!
– Да он за кормежку подрядился! - завопил прохиндей.
Свирин посмотрел на Темьяна:
– Так?
– Мы о плате еще не сговаривались, - честно ответил урмак и получил яростный взгляд обозленного донельзя Бродаря.
Свирин повернулся к Бродарю:
– Ну, смотри у меня! Так и знай - выгоним из селения!
Тут из дома выглянула молодая белокурая женщина, укутанная в старенькую, аккуратно заштопанную шаль поверх чистой белой сорочки и длинной черной юбки. Женщина была свежа и прелестна и очень не сочеталась со старым неухоженным домом и неопрятным задрипанным Бродарем.
Свирин смягчился и оправил красивую бороду.
– Поклон прелестной Кайе. Здоров ли был твой сон?
Она покосилась на Бродаря, и брезгливое выражение на миг мелькнуло на ее породистом, отнюдь не деревенском лице.
– И вам здорово, господин Свирин. - Ее голос оказался возбуждающе музыкален, а глаза лукавы.
– Я за недоимкой приехал, - сказал подеста. Она понимающе наклонила голову и стрельнула быстрыми синими глазами в сторону Темьяна.
– Говорит, если не заплатим, выгонит из селения, - пожаловался Бродарь красотке. - А где ж денег-то взять?
Женщина нетерпеливо отмахнулась от Бродаря и подошла к двуколке.
– Неужто и в самом деле выгоните, господин Свирин? - спросил ее голос, но глаза и губы сказали совсем, совсем другое, понятное лишь двоим.
Темьян про себя усмехнулся: любовники, как пить дать! Из-за нее и терпит подеста хитрости Бродаря, а тот, скорее всего, знает и беззастенчиво пользуется.
– Да, выгоню, если не станете платить. - Свирин пожирал ее глазами и жарко улыбался. Она бесстыдно ласкала его взглядом в ответ.
Темьяна прошиб пот. Исходящая от этих двоих аура похоти и сладострастия захлестнула его. Темьян громко кашлянул. Красотка и Свирин дружно уставились на него: он - недовольно, она - кокетливо.
– Ладно, Бродарь, даю тебе последнюю отсрочку. Последнюю, так и знай, - насупился Свирин. - Через месяц не заплатишь, отберу дом.
Он хлестнул лошадь, и двуколка резво покатилась по разбитой дороге. Хорошие рессоры мягко гасили толчки, а удобные сидения предохраняли седалища от неизбежных на такой дороге ушибов.
Впрочем, на центральных улицах селения грязи почти не было, а дорога оказалась выровненной и старательно усыпанной галькой. По сторонам улицы тянулись высокие, ярко крашенные, нарядные заборы с резными воротами. Заборы огораживали огромные участки, поросшие садами. Среди деревьев мелькали крыши двухэтажных, в большинстве своем каменных домов. Чувствовалось, что селяне - люди очень зажиточные. Бродарь, вероятно, был неприятным исключением из правила.
– Господин Свирин, а кто эта женщина? - спросил урмак. - Неужели она его жена?
– Да нет, Кайя не жена ему. - Свирин вздохнул. - У Бродаря жена совсем другая, скоро увидишь… Тебя как звать-то?
– Темьян.
– Наложница она, Темьян. Ксил Бродарь купил ее в столице. Вернее, в карты выиграл. Ее отец - тот еще тип! - из южных аристократов. Игрок и пьяница. Спустил все состояние, а потом и ее проиграл… Повезло Бродарю - такое сокровище и даром! Я хотел выкупить ее. И деньги предлагал и невольников для полевых работ, но Бродарь ни в какую. Знает, плут, что… Впрочем, неважно. Если умный, сам скоро во всем разберешься, а если дурак, то тебе и не надо… Давай о деле поговорим. Я найму тебя в поле, вместе с невольниками, за плугом ходить. Но это через три месяца, а пока по хозяйству поможешь: амбар подновить, то да се. Платить буду десять медных куаров в месяц. Ну и кормежка моя. Спать можешь в сатторе с невольниками или отдельно - на сеновале. Работать от зари до зари, а вечером… - Свирин посмотрел через плечо на Темьяна. - Вечером будешь драться за деньги. Выиграешь - заплачу еще два серебряных куара за каждый бой. Согласен?
– А с кем драться-то?
Свирин усмехнулся:
– Желающие найдутся.
И желающие действительно нашлись.
Долгими зимними вечерами у селян не было другого развлечения, как собираться в приспособленном для этих целей большом общественном амбаре, пить брагу и смотреть на дерущихся. Конечно, делались ставки и немалые. Прослышав об этом, в селение стали заезжать силачи из других селений. Изредка - из столицы. Очень редко - урмаки. Правда, летом развлечения затихали - работа по хозяйству высасывала все силы, - но весна только начиналась, и Темьян успел застать последние три месяца боев. Собственно, как понял Темьян, и нанял его Свирин именно ради этих боев.
Хозяйство у Свирина оказалось огромное и походило на усадьбу: каменный двухэтажный дом с алебастровыми колоннами окружал фруктовый сад, позади которого имелись многочисленные хозяйственные пристройки, птичий и скотный дворы, конюшня. В собственности у Свирина имелся с десяток невольников разных национальностей - апатичных и равнодушных ко всему мужчин, явно усмиренных магией, о чем говорило яркое, не стираемое клеймо на их предплечьях.
Весь день Темьян проработал вместе с тремя невольниками-таррединцами. Эти некогда гордые и заносчивые жители юга, ныне лишенные памяти и желаний, напоминали скорее животных, чем людей, но Темьян так истосковался по человеческому обществу, что был рад и им. Они вчетвером чинили полевой инвентарь, перестилали крышу на конюшне, красили нарядной белой краской стены. Темьян сразу втянулся в работу, наслаждаясь обществом людей - даже неразговорчивые, с оловянными застывшими глазами невольники вызывали у него восторг и умиление.
Работой руководили сыновья хозяина, Хью и Кост. Старший Хью - беззаботный, веселый зубоскал и любимец местных красоток - принял Темьяна как равного, шутил и подначивал. В отличие от брата надменный и мрачноватый Кост сразу же низвел урмака до уровня грязного тупого животного и общался с ним свысока и брезгливо. Темьян от души смеялся над шутками Хью и старался не замечать пренебрежения Коста. Его радость от присутствия людей не могло затмить ничто.
Днем Темьяна покормили вкусным сытным обедом, приготовленным дочкой Свирина - Лоддой, и он почувствовал себя почти счастливым, отведав впервые за три года настоящий бобовый суп и жаркое с подливкой. Вообще-то невольников кормили на черной кухне, а еду для них готовила толстая крикливая кухарка, но Темьяну оказали честь, пригласив обедать с хозяевами в богато обставленной столовой. Он сидел на резном ореховом стуле за столом с кипенно-белой скатертью, держал в руках ложку с вилкой и ел вкуснейшую пищу из фарфоровых тарелок. Это было так чудесно, что на его глаза навернулись слезы. Он украдкой смахнул их, вспомнив свои прошлые трапезы: плохо прожаренное, а зачастую и вовсе сырое мясо, которое он торопливо рвал зубами, пребывая в обличие Барса.
Как оказалось, сам Свирин был вдовцом и души не чаял в дочери. Крепкая, кровь с молоком Лодда украдкой разглядывала урмака, накрывая на стол, как бы невзначай задевала его пышной грудью и хихикала, а Темьяна от ее прикосновений бросало в жар.
Вечером, как стемнело, Темьяна привели в амбар и представили, как нового участника схваток.
В амбаре собралось много людей. Горели многочисленные масляные светильники, ярко освещая посыпанную речным песком, огороженную веревками большую площадку и расставленные вдоль стен скамьи для зрителей.