- Тоже не получается! Целительница неотлучно находилась возле больного. Это подтвердили и "сестры". Одна из них была в шатре до самой ночи, потом ее сменила покойная Данара. По сути, в шатре их было трое: твой человек, целительница и Данара.
Иллеар задумался.
- Нет, все-таки четверо - и этот четвертый был хорошо им знаком, иначе не впустили бы. И уж во всяком случае целительница не поворачивалась бы к нему спиной, не занималась бы своими делами, когда в шатре был чужак.
- Или, - добавила Змейка, которая незаметно подошла и прислушивалась к разговору, - гость сказался больным. И попросил целительницу дать какое-нибудь лекарство.
- Так или иначе, я не понимаю, как это все случилось. А что же "сестра"? Данара ведь должна была видеть, как чужак замахивается кинжалом. Да и он бы не рискнул нападать. Сразу двоих он бы не убил, а Данара вполне могла убежать из шатра, чтобы позвать на помощь. И она ведь видела его!
- Когда одержимый убил целительницу, Данары не было в шатре. - Теперь к разговору присоединилась иб-Барахья. Она, кажется, более-менее успокоила "сестер" и сама тоже выглядела спокойной. И голос ее звучал ровно, с едва заметной горчинкой сожаления: - Я отпустила ее вечером, но велела приготовить мне чай. После полуночи я поднималась на площадку, слушать пустыню. - ("Вот куда она ушла потом", - догадался Иллеар.) - К тому моменту чай был готов и дожидался меня наверху. И он был горячим. Данара вернулась от целительницы, заварила чай, оставила на столике и снова пошла в шатер.
- А убийца, - продолжал Иллеар, - не знал, что там должен быть кто-то еще, кроме целительницы! Зарезал ее, после чего… Постойте-ка, а как именно убили Данару?
Ламбэри осклабилась:
- Ты уверен, что хочешь знать все подробности, Твое Могущество? Ей вспороли живот, одним ударом. А потом перерезали горло. И стояла она при этом спиной ко входу, лицом к больному. Наверное, вбежала в шатер, увидела мертвую целительницу, убийцу - и тот сразу же ударил.
- Там все было в крови, - тихо подтвердила Змейка. - Весь шатер. И больной тоже.
В этот момент одна из йор-падд, прибежав, зашептала что-то на ухо Ламбэри. Та, нахмурившись, повернулась к Иллеару:
- Рядом с озерцом, на том краю рощицы, на кустах - капли крови. Не исключено, что убийца там умылся… после всего. Но не обязательно.
- Как же иначе? Он наверняка был в крови: одежда, руки, лицо, волосы… - Иллеар наконец сообразил: - Хочешь сказать, это Джализ?! Но иб-Барахья ведь говорила: ему дали снотворное.
- И он не проснулся, когда все это творилось в шатре, вообще ничего не услышал? Ты в это действительно веришь, Твое Могущество?!
- Не мои - твои люди нашли на кустарниках возле озерца кровь.
- Но не одежду. А кровь, - Безжалостная махнула рукой, - кровь там могла появиться от чего угодно. Змейка, пойди-ка взгляни - что скажешь? Вдруг нащупаешь след…
Чующая вместе с йор-паддой отправилась к озеру. Иллеар понимал, конечно, что этот след, если Змейка его и отыщет, почти наверняка оборвется. Убийца вряд ли настолько глуп, чтобы бросать одежду в воду.
Между тем их с Ламбэри разговор словно превратился в центр водоворота: под разными предлогами сюда подходили все, от служительниц до простых обитателей Таальфи. Издавна оазис считается священной землей, никто и никогда не осмеливался пролить здесь кровь. Местные были уверены, что жизням их ничего не угрожает. И события этой ночи до смерти их напугали - это было заметно по взглядам, по тому, как люди стояли и как несмело придвигались поближе, чтобы не пропустить ни слова.
Доверив наконец сына заботам "сестер", подошел и Эминар ал-Леад. Он замер на полшага позади, за спиной шулдара, и молчал, скрестив на груди руки.
- Итак, - продолжал Иллеар, - убийца прирезал двух беззащитных женщин. Зачем?
- И не тронул твоего Джализа, - напомнила Ламбэри. - "Зачем?" Да причины могли быть самые разные. Джиэммоны - существа, чуждые нашему миру. Их поведение никто не способен объяснить.
Эминар ал-Леад вдруг тихо, упрямо возразил:
- У всего на свете есть причины, девочка. У всего на свете. Мы можем о них не знать, но они есть, есть всегда!
Это неожиданное обращение не сбило Ламбэри с толку. Она снова ухмыльнулась и даже, кажется, обрадовалась тому, что мастер битв вмешался в разговор.
- "Причины"? В самом деле, ты, наверное, знаешь многое о причинах, доблестный ал-Леад. И о джиэммонах, а? Уж всяко больше нашего! И, может, у тебя тоже были причины желать смерти этих женщин? Например, ты - точнее, джиэммон в тебе - собирался убить юного Джализа, потому что рано или поздно тот заметил бы перемены в своем отце. Понял бы, кто именно из вас троих одержим. А так…
- Не проще ли мне было дождаться, пока мы покинем оазис? И потом вернуться в Бахрайд одному. Нет свидетелей, нет жертв - кто усомнится в моих словах? И риска никакого. Конечно, - добавил Эминар ал-Леад, - если верить в то, что "поведение джиэммонов необъяснимо", этим можно объяснить что угодно. Вот только стоит ли? Мне больше нравится метод мудреца Эльямина ох-Хамэда. Этот достойный муж утверждал: для каждого случая следует искать наиболее простое разъяснение и обходиться как можно меньшим количеством допущений.
- Хороший метод, - согласилась Ламбэри. - Мне он тоже нравится. Знаешь, доблестный, кто убийца, если судить, пользуясь наставлениями ох-Хамэда?
- И кто же?
- Твой сын. Слишком уж быстро он оправился после тех ран. - Ламбэри повернулась к Иллеару: - Верно, Твое Могущество? Вы ведь с доблестным ал-Леадом и сами удивились? "Мастерство целительницы"? Вполне допускаю, что и оно сыграло свою роль. А может - не оно одно? Может, именно в Джализа вселился джиэммон? И потом он убил обеих женщин - и снова прикинулся спящим. Это так удобно! Якобы принять сонное зелье и уснуть. А на самом деле?
- А что же на самом деле?
- А на самом деле, доблестный Эминар ал-Леад…
Именно тогда от озера прибежала йор-падда - та самая, что сообщила о каплях крови на кустах.
- Вот, - она протянула Безжалостной нечто, небрежно завернутое в грязную от песка, всю в бурых пятнах, ткань.
- Где это нашли?
- У озера, неподалеку от кустов.
Ламбэри осторожно развернула сверток - и показала всем присутствующим кинжал:
- Чей? Кто-нибудь узнает?
- Да. - Эминар ал-Леад повел плечами, будто ему стало невыносимо холодно, хотя и день ведь уже давно начался, и солнце греет, да еще как! - Узнаю, - повторил он устало. - Это кинжал моего сына, мой подарок, он с ним никогда не расставался.
Йор-падда откашлялась, взглянула на Безжалостную, испрашивая разрешения говорить.
- Змейка сказала, именно им были убиты целительница и "сестра". Это точно.
- Все это хорошо, - отмахнулась Ламбэри. - Вот только воспользоваться кинжалом мог кто угодно: и Джализ, и доблестный Эминар, и любой другой, кого целительница впустила в шатер и оставила у себя за спиной. Любой! - Она обернулась к иб-Барахье и спросила, подчеркнуто вежливо: - Когда же я наконец смогу задать тебе свой вопрос, провидица?
- За тобой придут.
Не добавив более ни слова, иб-Барахья развернулась и ушла в башню - тонкая, хрупкая, желанная. Неумолимая, как сама судьба.
И глядя ей вслед, Иллеар наконец понял, что произошло. Ведь провидицы никогда не спускаются ниже Срединных покоев. А она - спустилась.
"Дважды".