Решено было, что Билаго спустится первым, чтобы перехватить внизу Данику. Алхимик, ставший куда решительнее, чем приходилось видеть любому из присутствующих, взялся за веревку обеими руками и вспрыгнул на подоконник. Однако там он задержался и махнул Айвэну, подзывая его поближе.
– Ты должен сделать это, – сказал дворф, подходя. – Нам нужно, чтобы ты… – Айвэн остановился на полуслове, поняв намерения протянувшего руку Билаго.
– Возьми, – предложил алхимик и сунул Айвэну флягу с активированным маслом. – Вам потребуется все оружие.
Как только фляга оказалась в руке дворфа, Билаго без промедления соскользнул с подоконника и быстро спустился на землю. За ним последовало тело Даники, а потом настала очередь Шейли: раненая эльфийка нуждалась в поддержке почти так же, как Даника.
Несчастный Кэддерли с болью наблюдал из окна, как группа, огибая Библиотеку, направилась к усыпальнице. Тело Даники висело на плече Билаго, и хотя ноша эта была слишком тяжела для тощего алхимика, он шагал твердо, поддерживая и раненую Шейли.
Затем Кэддерли отвернулся от окна и обнаружил в комнате Айвэна и Пайкела, молча стоящих, склонив головы, со шлемами, зажатыми подмышками, с бегущими по щекам слезами. Айвэн первым поднял взгляд, и его скорбь обратилась в ярость.
– Мне надо привести в порядок топор, – процедил дворф сквозь стиснутые зубы.
Кэддерли скептически взглянул на его оружие – оно казалось ему и без того вполне приличным.
– Надо приделать к чертовой штуке немного серебра! – рявкнул Айвэн.
– У нас нет времени, – отозвался Кэддерли.
– Рядом с кухней у меня есть кузня, – парировал Айвэн, и Кэддерли кивнул, – он частенько видел горн, служивший дворфам дополнительной печкой.
Кэддерли взглянул в окно. Утро вступило в свои права, отбрасывая к западу длинные тени.
– У нас всего один день, – напомнил юноша. – Мы должны закончить наше дело до сумерек. Если Руфо узнает, что мы в Библиотеке, и о том, что Бэкио уничтожен, он двинется на нас, призвав все свои силы. Я предпочел бы встретиться с вампиром сейчас, хотя только мой посох и дубина Пайкела…
– Ду-би-ду! – решительно подтвердил дворф, водружая котелок на копну своих зеленых волос.
Кэддерли кивнул, слабо улыбнувшись.
– Надо разобраться с Руфо сегодня, – сказал он снова.
– Но ты должен будешь убить его быстро, – возразил Айвэн, опять демонстрируя свой топор, – Убить его до смерти. Быстро, а то он просто растворится в этом зеленом тумане и ускользнет от нас. У меня кузня… – Айвэн остановился, не закончив фразы, и лукавый взгляд его обратился к Пайкелу. – Кузня, – хитро повторил он.
– Ух? – предсказуемо отозвался Пайкел.
– В кузне огонь жарок, – объяснил Айвэн.
– Потребуется очень жаркий огонь, чтобы подпалить Руфо, – перебил Кэддерли, думая, что понял ход мыслей дворфа. – Магическое пламя, с которым никакой кузнице не сравниться.
– Угу, и если мы заденем его, он просто превратится в облако, – заявил Айвэн в расчете на то, что Пайкел обратит внимание на его замечание.
Пайкел оценил информацию, пытаясь связать кузницу с Руфо. Внезапно лицо его посветлело, он широко ухмыльнулся и одарил брата обнадеживающим взглядом.
– Хи-хи-хи, – обрадовались оба дворфа.
Кэддерли ничего не понял, да и не был уверен, что хочет понять. У братьев Валуноплечих зародились какие-то свои тайные планы, и молодой жрец решил не перечить им. Он провел их по коридорам второго этажа в гнетущей тишине Библиотеки. Они срывали занавеси с каждого окна, мимо которого проходили, но приземистое каменное строение по-прежнему оставалось мрачным местом.
Кэддерли вновь вытащил свой жезл. Всякий раз, замечая особенно темный участок, он показывал на него волшебной палочкой, командовал: "Домин иллю", и пространство, озаренное вспышкой, тут же становилось ярким, как чистое поле под полуденным солнцем.
– Если мы не найдем Руфо сегодня, – объяснил молодой жрец, – то пусть он, покинув свое логово, обнаружит, что его тьму похитили!
Айвэн и Пайкел обменялись понимающими взглядами. Руфо, вполне вероятно, мог противопоставить что-то заклинаниям света – в конце концов, Руфо и сам был клириком, а клирики разбираются в такой магии. Кэддерли освещал Библиотеку не по какой-то разумной причине, а просто чтобы бросить вызов вампиру. Юный жрец швырял Руфо перчатку, делал все, лишь бы отвесить вампиру оскорбительную пощечину. Ни Айвэн, ни Пайкел не боялись встать лицом к лицу с могущественным врагом, но, следуя за своим товарищем по Библиотеке, видя его неослабевающую ярость, представляя картину избиения Бэкио, еще свежую в памяти, дворфы пришли к заключению, что предпочли бы иметь противником Руфо, а не Кэддерли.
Трое спустились на первый этаж, не встретив никакого сопротивления. Ни единого зомби, ни одного вампира или любого другого монстра, – никто не поднялся против них. На открытый вызов Кэддерли не последовало ни одного ответа. Если бы он остановился и подумал об этом, Кэддерли понял бы, что это хорошо, что это знак того, что Руфо, возможно, еще не осведомлен о том, что происходит в его владениях. Но молодой жрец был поглощен мыслями о Данике, его потерянной любви, и желал, чтобы кто-нибудь, какой-нибудь приспешник Руфо, а еще лучше – он сам преградил им дорогу. Он хотел нанести удар изо всех своих сил по тьме, забравшей его любовь.
Они зашагали по коридору, ведущему в холл. Кэддерли быстро проделал весь путь к парадным дверям, к южному крылу за ними, туда, где начался пожар. Там находилась главная молельня Библиотеки Назиданий, место, осквернить которое Руфо было бы труднее всего. Возможно, молодой жрец и дворфы найдут там прибежище, откуда смогут ударить сразу по всем направлениям. Возможно, там Кэддерли отыщет ключ, который приведет его к тому, кто отнял у него Данику.
Шаги его были отважны и быстры, но Айвэн и Пайкел поймали его за руки, и никакая целеустремленность не вырвала бы молодого жреца из этой крепкой хватки.
– Нам надо идти на кухню, – объяснил Айвэн.
– У нас нет времени серебрить твой топор, – резко ответил Кэддерли.
– Забудь о топоре, – покладисто согласился Айвэн. – Но нам с братом все равно надо на кухню.
Кэддерли поморщился, сейчас его не интересовало ничего, что могло бы притормозить охоту. Однако, зная, что ему не переупрямить Айвэна, юноша кивнул.
– Только побыстрее, – бросил он им. – Встретимся в холле или в сожженной молельне рядом с ним.
Айвэн и Пайкел свернули и за спиной Кэддерли обменялись озабоченными взглядами. Никого из них не радовала перспектива раскола их и без того маленькой группки, но преисполненный решимости отправиться в свою кузню при кухне Айвэн знал, что Кэддерли не уступит.
– Только в холле, – сурово заявил дворф. – А то будешь совать повсюду свой нос, и он застрянет где-нибудь, где ему быть не стоит!
Кэддерли кивнул и освободился из рук дворфов, немедленно перейдя на торопливый шаг.
– Только в холле! – крикнул ему вслед Айвэн, но Кэддерли не ответил. – Давай побыстрее, – сказал Айвэн своему брату, пока они оба глядели в спину молодому жрецу, – Он не остановится в холле.
– Ух-хух, – согласился Пайкел, и они побежали по своим делам.
Кэддерли ничего не боялся. Гнев властвовал над ним, и единственной оставшейся эмоцией, омывающей неколебимый утес ярости, была скорбь. Его не заботило то, что Айвэн с Пайкелом отделились от него, что он остался один. Он надеялся, что Кьеркан Руфо и его темные подданные поднимутся против него, чтобы он смог разобраться с ними раз и навсегда, стерев их не-мертвые тела в пыль и развеяв ее по ветру.
До холла молодой жрец добрался без происшествий, но даже не подумал задержаться там и подождать своих спутников. Он отправился в выжженную молельню, в комнату, где, очевидно, начался пожар, на поиски подсказок. Юноша сорвал преграждающий путь гобелен и пинком распахнул обугленную дверь.
Густой дым висел неподвижно, заполняя всю комнату смрадом сгоревшей плоти, не имеющим ничего общего с затхлым воздухом Библиотеки. Кэддерли немедленно понял, хотя бы только по запаху, что по крайней мере одно существо погибло здесь. Погибло ужасной смертью. Толстый слой копоти покрывал стены, часть потолка обрушилась, и лишь один из прекрасных гобеленов, украшавших когда-то стены, остался почти целым, хотя так почернел, что узнать, что на нем было выткано, стало совершенно невозможно. Кэддерли долго и мрачно смотрел на черную тряпку, пытаясь хотя бы вспомнить рисунок, пытаясь вспомнить Библиотеку такой, какой она была, когда в ней еще обитал свет Денира.
Он был так сосредоточен, что не заметил поднявшегося за его спиной обугленного тела, неотвратимо приближающегося к нему.
Молодой жрец услышал шуршание высохшей кожи, почувствовал прикосновение к плечу и подпрыгнул, развернувшись в воздухе так, что потерял равновесие и чуть не упал. Глаза юноши расширились и ужас вытеснил гнев, когда он увидел съежившиеся, почерневшие останки человека, невысокую фигурку с потрескавшейся кожей, выступающими обожженными костями и белыми зубами – и эти зубы были самым худшим в облике сгоревшего существа!