Отпустив пленника, он стал прохаживаться вдоль края бассейна. Несколько пиратов, прекратив на время грабёж, с любопытством подошли поближе и уселись на корточки, обмениваясь впечатлениями. Стюард стоял, не смея двинуться с места, и машинально пытался стряхнуть с себя налипшие нечистоты.
- Ну вот скажи на милость, что ты делаешь, - покачал головой Хуак. - Зачем? Вы, в своём Вавилоне, привыкли ко всякой искусственной гадости. Этот ваш одеколон, например, - пить его хорошо, и изо рта потом приятно пахнет; но ведь вы его не пьёте, чтоб вас! Вы им снаружи поливаете! А то, что ты сейчас стряхиваешь, - оно же наше, можно сказать, родное, природное! Ну что вы за глупый народ, а? Нельзя так, ох, нельзя…
- Заткнись, Хуак, - бросил капитан. Даридуда отошёл, горестно качая головой.
- Ну и кто же из них повар? - Изенгрим Фракомбрасс кивнул в сторону бассейна.
- С вашего позволения, сэр, здесь их нет, - Крипа шмыгнул носом. - Они, наверное, все в каютах. Или на камбузе.
- Они? - удивился пират. - Я имею в виду не всяких там кухарок и помощников, а настоящего повара!
- Да, сэр, конечно… Но дело в том, что у нас их четверо. Трое работают посменно и ещё один, господин Вакно Си Задэ, осуществляет дегустации и готовит эксклюзивные блюда. Он личный повар командора, сэр!
Стоящий в бассейне командор наградил юного стюарда взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.
- Личный повар, - со вкусом повторил Фраком-брасс. - Да… И где же он?
- Он находился на нижней палубе, сэр, когда мы… То есть когда вы…
- Понятно. Длинный, что там с остальными? Сидящий на корточках долговязый обезьянец, не вставая, небрежно отдал честь.
- Заперты в своих каютах до особого распоряжения, кэп! Всё, как ты и приказал!
- Хорошо, Длинный. А сейчас ты оторвёшь свою задницу от палубы и сходишь с этим пареньком за одним человеком. Да смотри мне, руки не распускай особо! Или другое чего, гы-гы…
- Есссть! - Обезьянец ловко вскочил и смачно шлёпнул стюарда по ягодицам. - Веди, улыба!
- Теперь вот ещё что, - капитан Фракомбрасс подошёл к самому краю бассейна и встал, уперев руки в бока. - Кто из вас был главным на этом корыте?
Командор Блэвэ гордо выпрямился. Он был с ног до головы заляпан нечистотами, но стоял твёрдо и прямо, как будто белоснежный китель сидел сейчас на его плечах, а не на пиратском капитане.
- Я командор этого судна! - резко сказал он. - И знай - если я останусь в живых, у тебя появится самый страшный враг за всю твою никчёмную жизнь, подлый пират!
Фракомбрасс цыкнул зубом.
- И чё же мне с тобой делать, командор? За такие заявы, не приведи духи предков…
Старпом наклонился к уху командора и что-то зашептал. Тот даже не повернул головы, с ненавистью глядя в глаза Фракомбрасса.
- Ты не понимаешь своего положения, - со вздохом сказал пират. - Сейчас наши корабли связывают всего лишь несколько абордажных тросов. Чтобы перетащить на мою птичку всё самое ценное и обрубить канаты, потребуется очень мало времени. А потом мы можем, например, потренироваться в стрельбе из баллист - они у нас в отличном состоянии, а ваши все почему-то сломаны, такая незадача. До земли знаешь сколько? Кабельтовых шесть. Ты думай, что говоришь-то; между прочим, ты до сих пор в ответе за жизнь своих пассажиров.
- Меня это не волнует, - ровным голосом сказал Блэвэ.
- Ну что ж… - Фракомбрасс вздохнул и обернулся к пиратам. - Гвоздь, Жирный, Гагрими! Огуляйте командора!
- В каком смысле - огуляйте? - испуганно ахнул старпом.
- В том самом, в котором ты подумал, - ухмыльнулся Фракомбрасс. - Я же грязный пират. А вы все тут такие расфуфыренные, чистенькие, якорь вам в жопу! Едите с серебра, пьёте с фарфора! Сливки общества! Хозяева жизни!
Последние слова Фракомбрасс словно выплюнул в лица пленных. Трое пиратов между тем бесцеремонно извлекли командора из бассейна и стали сдирать с него брюки.
- Вы думаете, раз у вас много денег, так на остальных можно плевать, да? Знаете, сколько я таких повидал? А вкалывать по пятнадцать часов в сутки - вы знаете, что это такое? За гроши вкалывать? А когда потом идёшь домой, в поганую хибару, и мысли только о том, хватит ли сил пожрать перед сном? А такие, как вы, смотрят на тебя и морщат нос - ассенизатор, чтоб его! Обезьянец! Или вот Хуак, - капитан мотнул головой на старого пирата. - Знаете вы, что это такое - бывший солдат, который не может прокормить себя?! Который скорее сдохнет с голоду, но не станет милостыню клянчить, потому что ему СТЫДНО! Который не может нигде устроиться работать, потому что никому из ВАС, - Фракомбрасс наклонился и обвёл пленников указательным пальцем, - никому из вас не нужен старый одноглазый инвалид!
- Хватит, погуляли за наш счёт! - выкрикнул кто-то из пиратов. - Теперь наша очередь развлекаться!
- Сэр, я прошу вас! Пожалуйста! - старпом вдруг рухнул на колени. - Отпустите командора! Он не такой, клянусь!
Капитан взглянул в полное отчаяния лицо старпома, отвернулся и смачно сплюнул.
- Отпустите его! - буркнул он.
Командор медленно натянул на себя остатки одежды. Руки его тряслись.
- А теперь слушайте меня все!!! - взревел вдруг Фракомбрасс. - Мне не нужны ваши поганые шмотки и грязные деньги! Я забираю ваших поваров - они будут готовить нам! Я забираю ваших музыкантов - они будут играть нам! А чтобы было кому мыть за нами грязные тарелки и стирать бельё, я забираю и всех остальных! Гвоздь, Жирный! Приготовить буксирный конец!
* * *
"Кошачья устрица" подошла к решётчатой причальной мачте уже в сумерках. Не дожидаясь, когда подадут сходни, Иннот перемахнул узкую полоску пустоты - кто-то из матросов за его спиной уважительно присвистнул; и, раздвигая плечом встречающих, зашагал по направлению к лестнице. Несмотря на кажущуюся беспечность, каюкер внимательно посматривал по сторонам. Разумеется, он не был настолько наивен, чтобы ожидать грубой слежки, - всё-таки противник, судя по всему, являлся профессионалом. И всё же, всё же… Иннот знал, сколь важной может оказаться любая мелочь. Согласно неписаным, но в то же время тщательно соблюдаемым правилам, вызов на поединок должен быть повторён дважды. И только в случае, если вызванный проигнорирует вызвавшего во второй раз, тому разрешалось начать "свободную охоту".
Завёрнутый в старый носок стеклянный шарик приятно оттягивал карман. Впрочем, Иннот не особенно обольщался по этому поводу. Применить такую вещь на улице было бы довольно затруднительно. Другое дело - глухие подворотни, дворы-колодцы…
"Нет, не станет он подкарауливать меня в таких местах, - тут же решил Иннот. - Похоже, парень предпочитает театральщину и драматические эффекты. Что ж - тем хуже для него". Он практически не сомневался, что под дверью Хлюпикова жилища обнаружится очередной конверт с посланием - и был весьма удивлён его отсутствием. Квартира насквозь пропахла куревом. Надо поплотнее перекусить и раздобыть какое-нибудь компактное и подходящее для ближнего боя оружие, подумал Иннот. Причём оружие, наверное, в первую очередь. Он бросил в угол рюкзак и ощупью стал пробираться по тёмному коридору. Нет, это надо же так прокурить квартиру! Как будто Хлю дымил здесь какой-то час назад… Тревожный звоночек прозвучал в голове каюкера за секунду до того, как он вошёл на кухню. Сидящая за столом фигура сдвинула шляпу на затылок и уставилась на Иннота крупными, словно варёное яйцо, глазами с чёрными точками зрачков. Это была Перегнида.
Иннот осторожно обогнул стол и уселся на краешек скамьи. Что-то подсказало ему: ведьма не станет нападать немедленно. Она просто молча и безо всякого выражения таращилась на Иннота. Чёрная трубка старухи лежала на столе. Повсюду виднелись кучки пепла - судя по всему, пепельниц Перегнида не признавала принципиально. В коридоре чуть слышно скрипнули доски. Иннот скосил глаза - здоровенный волчара прилёг на пороге и вывалил язык, как простая дворняга. Полная луна, необычайно крупная и яркая, заглядывала в окно.
- Давление скачет, - проскрипела ведьма. - Душно как-то. И жара…
- Сезон дождей начинается, - поддержал беседу Иннот. - Скоро будет гроза.
- Гроза? - Ведьма усмехнулась. - Это будет прабабка всех гроз на свете! Сюда идёт тайфун. Он ещё далеко, но я и отсюда чувствую его тёмные флюиды.
Они помолчали. Не спуская глаз со старухи, Иннот осторожно полез во внутренний карман пончо, достал трубку и принялся её набивать.
- Оставь покурить, - сказала Перегнида. Иннот щелчком отправил ей по столу подаренный Хлюпиком кисет.
- Смоукеровский, - определила ведьма. - А табак - говно. И пересушен.
- Это махорка, - сквозь зубы поправил Иннот. Замечание ведьмы почему-то задело его.
- МНЕ можешь не рассказывать. - Перегнида чиркнула спичкой и глубоко затянулась.
- Настоящий табак здесь достать негде.
- Знаю.
Дым, скручиваясь в причудливые кольца и петли, путешествовал по кухне. Попадая в полосы лунного света, он переливался желтовато-голубоватым цветом, словно опал. Ведьма и каюкер провожали взглядами прихотливые извивы.
- Они могут определять по куреву погоду, - сказала Перегнида.
- В смысле, если трубку заливает водой - значит, идёт дождь?
- Не умничай. Я имела в виду, по тому, как дым стелется. Направление и сила ветра, давление и всё такое… А ещё по дыму можно гадать - если умеешь, конечно.
- А ты умеешь? - приподнял бровь Иннот.
- Естественно. Всякая ведьма умеет гадать.
- И по дыму?
- И по дыму. Правда, лучше всего у меня получается гадание на кофейной гуще, - призналась Перегнида. - Даёт наименьший разброс результатов.
- Довольно странная у тебя терминология для лесной ведьмы.