– Ты же и есть Миола, – поправил Ланс, – и значит, я люблю тебя.
– Глупо… – девушка провела пальцами по отрастающим ярким локонам, – почему ты такой, Ланс? Что бы ты подумал, если бы я, к примеру, сказала "люблю не тебя, но ты есть кто-то, кого я любила, а потому все-таки люблю тебя"?
– Я был бы счастлив. Потому как это все равно, что меня. Законы сущего гласят, что нет конца воплощениям, и одна и та же смертная душа может воплотиться во множестве подобных тел. А еще в некоторых древних текстах говорится, что сущее похоже на застывший в бесконечном мгновении ливень, где каждая капля – целый мир. И не было в начале времени одиноких миров, и сотворено было каждому миру по брату-близнецу. Велик был замысел Творца, и полагал он, что из двух миров один будет другому тенью и отражением… Но потом запутался Творец и, разгневавшись, перемешал Сущее. Так были разделены навсегда миры-близнецы. …Но даже спустя эоны времени их судьбы схожи. А избранные смертные, пройдя свой путь в одном из миров, вновь рождаются в мире-близнеце, чтобы, не помня себя, прожить отпущенный срок заново.
Вейра фыркнула и скривилась, но ничего не ответила. Так и молчали до самого вечера, и Лансу было немного неприятно – потому как наверняка все это время его любовь думала о лорде Саквейра…
Сложная ситуация, не так ли, Ланс? Та, что судьбой предназначена тебе, похоже, все-таки неравнодушна к другому. Что ты будешь делать, если она не захочет покидать эрга?
Они развели костерок и, пока огонь жадно облизывал еловые ветки, расседлали и стреножили лошадей. Затем Вейра принялась раскладывать на полотенце съестное, а Ланс установил котелок и быстро наполнил его водой. Естественно, сотворив ее на месте…
На небе засверкали первые звезды. Вейра сидела, подтянув к груди острые коленки, и смотрела в багровую глубину пламени. Время от времени она брала кусочек солонины, отправляла в рот, а затем пережевывала с отсутствующим видом. Словно мысли ее были очень, очень далеко и от костра, и от шумящих за спиной деревьев, и от молочных хлопьев тумана, липнущих к траве…
Ланс попивал кипяток с брусничными листочками. Неприятное, скребущее чувство в груди постоянно напоминало о себе, шевеля когтистыми лапками.
– Вейра, могу я спросить еще раз?
– Что? – она неохотно оторвалась от созерцания огня, но жаркие блики все плавали в серых глазах.
– Ты бы отправилась со мной на край мира? Если я сделаю все, чего хочет лорд Саквейра?
– Сперва надо его разыскать, – уклончиво ответила девушка.
– Ты так и не ответила…
Вейра вдруг вскочила на ноги.
– Бездна тебя возьми! Чего ты хочешь от меня?!! Чтобы я сказала "да"? Но ведь… Ты же совсем меня не знаешь! А вдруг… – тут внезапно ее голос упал до шепота, – вдруг я покажу себя с такой стороны, что ты и видеть меня не захочешь?
– Ты сама-то веришь в то, что говоришь?
Больше никто не сказал ни слова. Молча расстелили одеяла и легли по разные стороны костра.
Ланс долго не мог уснуть, все глядел и глядел на небо с крупными, словно набухшими светом каплями звезд и был готов поклясться, что Вейра тоже не спит, а лежит тихо-тихо, не шевелясь – и тоже смотрит на далекое небо. Потом по темному полотну словно мазнули белым; падающая звезда исчезла где-то за горизонтом.
– Говорят, на счастье, – вдруг сказала девушка, – хорошо увидеть падающую звезду.
Шеннит промолчал. И дело вовсе не в том, что он не очень-то верил в приметы; просто в тот миг, когда мелькнул игольчатый хвост метеора, что-то дрогнуло в самой ткани Дхэттара, и раздался хруст разламываемого пополам яблока. Это было… странным. И неожиданным. Мир пребывает в покое, если никто не вмешивается в его жизнь извне, само собой, ничего подобного не должно происходить, если только не… Он вспомнил алмазную пирамиду Цитронии в Арднейре. Зачем она ее строила?
"Ты становишься не в меру подозрительным и впечатлительным, Ланс. Цитрония не глупа, чтобы самой пробовать прорваться в Дхэтар. Даже если на нем – тень Арднейра".
…Девушка ничего не слышала и не почувствовала, повернулась набок и закрыла глаза. Потом и к Лансу подкрался сон, оборачивая мутной дымкой забытья.
"Надо будет посмотреть на протоки Силы", – подумал он, проваливаясь в цветную круговерть сновидений.
****
Тиорин молчал, пока такой же немногословный таверс спиливал цепь, что от стены к ошейнику, между прочим, оставив последний нетронутым. Молчал, пока его волокли по бесконечным коридорам, пронизавшим склон Шенду-ха. Пока раздевали, мыли в пенной воде с лавандовым маслом… Силы понемногу возвращались, и это радовало. Вдруг их хватит на то, чтобы сбежать?
Тиорин вздохнул. Игра, которую он затеял, была смертельно опасной. И вполне могло случиться так, что от лорда Саквейра в конце концов останется кучка дымящихся угольков.
"Но кем-то все равно придется пожертвовать", – подумал он, здоровой рукой поправляя ворот чистой рубашки, – "и я вряд ли смогу придумать нечто лучшее".
Потом ему на плечи набросили шерстяную куртку, какие носят пастухи в горах, и повели дальше. Опять в переплетение коридоров, кое-как освещенных чадящими факелами.
… И снова он оказался в трапезной владык Шеззара. Лийа Донтра окинула его рассеянным взглядом; так иной раз смотрят на порядком надоевшую, но очень хорошо вышколенную прислугу – и надоела, и выгнать жалко. И уже через удар сердца взгляд леди Шеззара вернулся к тарелке. Мевор Адрейзер проявил куда больше интереса.
– Присаживайся, Тиорин. Легкая трапеза перед дорогой… И, возможно, перед битвой.
– Ты ничем не рискуешь, – повторил Тиорин, – я знаю, как убить чужака…
– Так, может быть, ты нам скажешь? – промурлыкала Лийа Донтра, – чтобы знать заранее? Тебя-то мы с собой возьмем, поскольку ты берешь на себя смелость утверждать, что тебе ведомо, как выглядит чужак. Но мы бы хотели знать, как его убить.
– Огненным мечом, разумеется.
Воцарилось тягостное молчание. Затем Мевор Адрейзер улыбнулся, но улыбка эта не сулила ничего хорошего.
– Ты изволишь шутить?
Тиорин пожал плечами и уселся за стол.
– Чужой бог смертен. Все, что нужно – это напасть неожиданно, и убить его до того, как он применит свою силу. Исходя из того, что я знаю его, а он, соответственно, меня, вы можете притворяться моими друзьями. И нанести удар в тот момент, когда он будет не готов защитить себя.
Наколов на позолоченную вилочку жареный грибок, Тиорин отправил его в рот. Играть так играть… Уж ему-то терять нечего, кроме треклятого ошейника.
– И где это пересеклись ваши пути? – язвительно поинтересовалась Лийа.
– В Айруне, – за грибом последовал ломтик изумительной ветчины – мы отправимся в Айрун, и я помогу вам расправиться с чужаком… Как и договаривались.
– У меня есть блуждающий портал, – начал было Мевор, но осекся. Толку-то с него теперь, когда некому принимать их в Айрун-ха!
Тиорин молча жевал отбивную, запивал вином, не забывал при этом поглядывать на своих врагов… И все задавался вопросом – сколько же силы они вытянули у спящих старших и каким образом сумели воплотить ее в камень, давящий могущество младших эргов. Безусловно, Мевор Адрейзер был очень силен… И не отвернется ли в нужное время удача?
…Пополудни они покинули замок на Шенду-ха и отправились на восток, к иххорским границам – ответвление хребта Покоя Солнца раз и навсегда обрубило прямой путь на север. Ехали молча; Лийа время от времени подозрительно поглядывала на Тиорина, так что Мевор наконец сварливо заметил:
– Зря ты беспокоишься. Ничего он не сможет сделать… Или мне не доверяешь?
Леди Шеззара хмыкнула и отвернулась, но Мевор не унимался:
– Пока на нем ошейник, дорогая, он в нашей власти. Что захочу, то и сделаю. Вот, гляди.
На груди Мевора Адрейзера поблескивал тяжелый медальон. Эрг подцепил ногтем крышечку, открывая его…
Тиорину показалось, что его голова зажата между двумя жерновами. Свет померк, и крик застрял в горле, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть. Когда зрение вернулось, он обнаружил себя уже на земле.
– Вот так, – заключил Мевор, – я могу отбирать его силу.
Тиорин Элнайр поднялся, и, пошатываясь, добрался до своей лошади. Было во всех действиях Адрейзера нечто странное, что никак не вязалось с певым законом Бездны.
Вот оно – то, что следует узнать. Обязательно.
– Интересно, как это сочетается с провозглашенным законом эргов? – прохрипел Тиорин, с трудом переводя дыхание, – прямой вред. И как ты жив еще после этого?
– Ничего подобного, – Мевор дружелюбно улыбнулся, – никаких прямых повреждений. Твое замечательное ожерелье связано с моим и, изменяя поток твоей силы, скармливает его прямехонько Бездне. Твое любопытство удовлетворено?
Тиорин кивнул и забрался в седло.
Похоже, Мевор оказался противником еще более опасным, нежели Тэут-Ахи с ее детскими мозгами и грубой силой.