- Холодны ключи Кибель Налы, прекрасны многоколонные залы Казад Дума и темны воды Келед Зарама, - проговорил гном. Сколько раз он видел этот миг в мечтах и во снах: бегущие враги, боевые друзья и лик воды, заглянуть в который мечтает каждый из Подгорного народа. Только не было на этой картинке из мечты убитого Флой. Балин перехватил тело поудобней и начал спускаться по берегу, который, казалось, еще не знал ничьей ноги. Пройдя по траве, он оставил убитого друга у камня Дарина, обломка колонны, возвышающегося неподалеку от того места, где он сошел с дороги.
Балин снял с себя пропахший потом шлем, далеко отшвырнул. Ноги сами понесли его. Он зашел в озеро и опустился на колени, очутившись в воде по пояс. Холод остудил своими объятиями разгоряченное тело. Балин заметил, что его руки в крови. Не задумываясь, он погрузил их в жидкую темноту. Пальцы почувствовали что-то металлическое, круглое. Гном медленно вытащил на свет старый шлем. Долго с непониманием смотрел на находку, затем принялся очищать ее от тины и налета. Руки внезапно задрожали, и Балин с трудом смог продолжить работу. Усердно оттирал грязь с потускневшего налобника, боясь отнять руку. Обрывки множества бесполезных слов и чувств переполняли Балина. Пытаясь хоть немного успокоиться, он зажмурился, а когда приоткрыл глаза, увидел искусно выбитую на мифриле шлема арку с эльфийскими рунами, а под ними - изображение молота и наковальни, увенчанное семизвездной короной.
- Шлем Дарина, - воскликнул знакомый голос за спиной.
Обернувшись, Балин увидел гномов, почти всех. Они стояли, уставшие, опустив секиры, кирки и топоры, и с благоговением смотрели на него. Он пошел к ним, держа на вытянутых руках корону, тысячи мыслей мелькали в голове.
С трепетом принял Оин протянутую ему драгоценность. Взглянул в глаза друга, переложил шлем Дарина в левую руку, а правой почти силой заставил Балина склонить голову. Когда шлем занял свое место, он показался сыну Фундина таким тяжелым, что Балин непроизвольно начал опускаться все ниже и ниже, пока снова не оказался на коленях.
Обеими руками взял Оин коленопреклоненного гнома за плечи, поставил перед собой и, убедившись, что тот крепко стоит на ногах, обернулся к соплеменникам.
- Отныне Балин - государь Мории! - закричал во всю мощь легких Оин.
И пятьдесят гномов как один встали на колени перед наследником Дарина.
- Поднимитесь, друзья мои, - сказал Балин и поразился силе своего голоса. - Дело только начато, а нам уже приходится хоронить одного из нас.
- Пусть он лежит здесь, - снова раздался голос Ори.
- Да, он будет лежать здесь, под травой на берегу Келед Зарама, - поддержал его Балин.
- Мория еще не наша, - тихо, так чтобы никто не разобрал слов, пробурчал он себе в бороду.
1.7
Солнце жарило землю. Воздух вибрировал над ярко-зеленой травой, и вершины Мглистых гор, далекие, покрытые снегом и льдом, казались смазанными. Даже во влажной полутьме пещерного зала было жарко. Воинов сморило; вот уже второй день, как люди только и делали, что ели и спали после трех суток боя. Ближе к вечеру часовые заметили на равнине двоих, что шли не таясь. Один из них, Бьерн, получеловек-полумедведь, покинул войско вчера вечером, наказав всем, кто остался, ни в коем случае не выходить из пещер. "Сегодня ночью орки узнают силу моих друзей", - сказал он мрачно, и каждый понял, о чем говорит гигант. Второй путник, на первый взгляд ничем не отличавшийся от человека, оказался при ближайшем рассмотрении эльфом.
- Орофэи, - представился эльф Гримбьорну, в котором сразу разглядел командира.
Эльфы прекрасно видят при любом освещении; Орофэн сразу заметил в углу пещеры гнома и узнал шлем, который был у него на голове.
- Приветствую государя Мории, - произнес он, подойдя к подгорным жителям.
- Что он сказал? - спросил Ори с подозрением, потому что никто не понял эльфа, говорившего на наречии Лориена.
- Он приветствует нового государя Мории, - проговорил Балин. - Я догадался.
- Он плохо говорит на всеобщем, но вести, которые он принес, еще хуже, - глухо заявил подошедший Бьерн. На него одного новость о том, что Балин стал наследником Дарина, не произвела ровно никакого впечатления. Кивком он отозвал сына в глубь пещеры, где они долго разговаривали вполголоса. Затем Бьерн подошел к гномам.
- Азг и много его прихвостней ушли. На восток, по гномьей дороге между Фангорном и Лориеном. - "Лотлориэне" - Бьерн называл его на древнем эль-фийском наречии, как будто был одним из перворожденных. - Разведчики эльфов говорят, что орки подались в Бурые земли, поближе к своему хозяину. Мы идем за ними - Бьерн помолчал немного, затем продолжил: - Пойдем пока пешими. Лошадей подгонят позже. Мы оставляем вас.
Балин почему-то понял: сейчас неважно, что говорит Бьерн. Важнее эльф, который стоит рядом - Орофэн, как он представился.
"Орофэн, Орофэн", - повторял про себя Балин, словно перекатывал леденец, смакуя эти звуки.
- Орофэн, - обратился он к эльфу. Бьерн нахмурил бровищи и замолк. И все вокруг принялись разглядывать Балина с любопытством и подозрением, как будто в первый раз видели его.
- Орофэн, - вновь повторил гном, и эльф наклонил голову набок, прислушиваясь к звукам своего имени. - Ты говоришь хоть немного на всеобщем языке?
- Я разведчик. Я должен уметь, - начал эльф, но неуверенно. - Я говорю… немного.
- Он говорит, что разведчик должен говорить на всеобщем хоть немного, - перевел Бьерн, и гнев был более чем заметен в его трубном басе. Великану пришло в голову, что Балин собирается задержать эльфа. Меж тем Бьерну пришлось приложить невероятные усилия, чтобы договориться с владычицей Лориена. Более чем тысячный отряд получил разрешение пройти через древний лес - неслыханная щедрость и невероятное доверие со стороны Перворожденных. Более того - некоторые из лесных лучников изъявили желание присоединиться, догнать и наказать орков, которые столько лет досаждали Золотому лесу. Орофэн должен был стать проводником, а теперь неприязнь гномов к эльфам могла разрушить все планы Шкуроменятеля. К Бьерну подошел Оин.
- Не надо, - тихо произнес гном.
А Балин даже не поглядел на великана-оборотня, лишь поморщился:
- Я понимаю, что он говорит. И вновь обратился к эльфу:
- Ты видел большого оркского вождя?
- Да.
- Ты заметил, какой он сильный?
- Да.
- Почему?
- На нем кольцо твоего народа. На шее, на цепочке. Самое первое и самое сильное из наугримских, что Черный властелин сковал в кузницах Эрегиона. И еще одно на пальце. Кольцо Царя под Горой, Трора. Поэтому мы дали ему уйти. Он слишком силен для нас. Слишком много крови.
Эльф замолчал, и Балин замер, пораженный. Все эти годы два великих гномьих кольца были во владении грязного орка! В какое-то мгновение гном был готов закричать, что идет с Бьерном - за орками. Что не остановится, пока собственными руками не снесет поганую голову с плеч и не возьмет две гномьи святыни, столь важные сейчас. Одно кольцо отправится к Одинокой горе, к Дайну, второе Балин возьмет себе. Это неслыханная удача - получить сразу два гномьих кольца.
А Мория… Ну что ж, темная бездна ждала много лет, подождет и теперь. Есть дела поважнее, чем восстанавливать старые пещеры… Древние пещеры, где жили их предки. Многоколонные залы Казад Дума, которые заждались хозяев. Духи отцов и дедов, не погребенных должным образом смотрят на потомков… Многовековая история, богатейшая сокровищница, опозоренная Родина каждого из нас, достойная требовать от своих сыновей последней капли крови…
А кольца…Сотворенные вражьей рукой, предательские, жадные… Сколько над ними билось великих мастеров! Им посвящали жизни - и все равно никто не сумел до конца вытравить черное зло, заключенное недобрыми руками в золотые ободочки. Позор и боль подгорного народа, губители целых семей и даже кланов, что вели свое генеалогическое древо от Праотцев…
Нет, Балин никуда теперь не уйдет. Пусть сам Моргот восстанет - сын Фундина готов встретиться и с ним, и с любым другим злом, если оно посмеет прийти сюда. А люди рано или поздно должны были уйти. Балин был в душе готов к этому. Но он не думал, что это произойдет столь поспешно. После ухода полутора тысяч бойцов останется лишь полсотни гномов.
Успокоившись, Балин подозвал Оина. Надо поговорить с Бьерном - нет ли среди людей добровольцев, желающих остаться в Мории. Не надо уговаривать. Надо предложить сделку. Выставить свои условия, выслушать возражения. Каждый получит столько золота, сколько сможет унести. О да, Балин может себе это позволить. Он - один из самых богатых гномов в Средиземье. Кроме того, еще есть Ори. Надеюсь, ты тоже поддержишь меня, Оин? Вместе мы имеем право на третью часть сокровищ под Горой. Пусть формально, но это - очень много.
- Такие вопросы решает Гримбьорн. Он начальник людей, - резонно возразил Оин.
- Вот поэтому я прошу именно тебя. Поговори сначала со Шкуроменятелем. Любого из нас, в том числе и меня, Гримбьорн просто не будет слушать, - терпеливо говорил Балин. Он вдруг заметил за собой новую особенность - взвешивать каждое слово, как будто все, что произносится, имеет вес.
- Хорошо, я поговорю, - согласился Оин и направился к Бьерну. Потолковав немного в уголке, они вдвоем направились к Гримбьорну.
В начале разговора тот был спокоен. Но когда понял, о чем идет речь, покраснел, схватился за меч. Глазами нашел Балина. Гном спокойно выдержал испепеляющий взгляд. А Оин рассердился и потянул топор. В свою очередь Бьерн рявкнул на всю пещеру:
- Охолонись! - и встал между спорящими. Балин подумал, что если бы Гримбьорна не окружали воины, отец как следует проучил бы сына. Но Бьерн не стал ронять достоинства командира перед подчиненными.