– Ты ищешь способа совершить что-то такое, чего не мог бы никто другой? – спросил Олверон с участием.
– Если бы ты знал, государь, каково это – принадлежать последнему поколению! – вырвалось у Неэра. – Быть последним – и не быть избранником… Вот мука, которой невозможно вынести! Завершать собой род Ормина – и не быть ведомым рукой провидения? Не ощущать на себе взгляда Вседержителя? Богоборец счастливее меня! Зачем я рожден в Последние времена и в величайшем в мире роду, если мне не дано особого предназначения?
– Да… Быть орудием воли Вседержителя дано немногим… – проговорил Олверон и осторожно спросил. – Не искушаешь ли ты Создателя, дитя мое?
– Мне простится эта вина, если так, – твердо произнес Неэр.
– Откуда ты знаешь? – тревожно спросил король.
– В Писании сказано, – с прежней решимостью продолжал Неэр, – кто в час последнего испытания примет сторону Вседержителя, то, пусть это и сам Тюремщик, будет прощен. А я в дни восстания хочу оказаться на севере и одним из первых поднять меч в защиту Небесного Престола.
Король Олверон вышел из-за конторки. При своих он бывал одет очень просто: белая рубашка с широкими рукавами, перехваченная старым поясом со стершейся позолотой. Олверон с трудом привыкал к новым вещам. Этот пояс Неэр помнил еще ребенком.
"Что это, дерзость или в самом деле избранность?" – спрашивал себя король.
Неэр был высок для своих лет, и в нем чувствовалась стать старинного военного рода. В библиотеку он пришел в искусно расшитой серебром замшевой куртке, но держался так, как будто на нем были доспехи. Король Олверон привык видеть ту же осанку у младшего брата. Но, глядя в лицо юноши, король-книжник с радостью забывал, что перед ним воин. Тонкие и правильные черты Неэра, которые веками вытачивала в предыдущих поколениях порода, трогали короля. Он повторил себе: "Это мой сын по духу".
– Значит, ты хочешь ехать на север и хочешь, чтобы я уговорил твоего отца?
– Да, государь, – склонил голову Неэр. – Он тебя слушает.
– Лорд Торвар не любит, когда случается что-то непредвиденное, а твой отъезд – точно гром среди ясного неба, – король Олверон задумался, опустив голову. – Вот что… – произнес он наконец. – С отцом, милый мой мальчик, ты должен говорить сам. Но я скажу ему, что мне известны твои намерения и я не считаю нужным им препятствовать.
Вскоре после этого разговора Неэр покинул земли вардов. Бросая последний взгляд на крепостные ворота Анвардена, он вспомнил прощание с родными и то, что впервые надолго покидает дом, может быть, навсегда. В его простых ножнах лежал походный меч короля Ормина. Эту реликвию едва ли не в последнюю минуту перед отъездом вручил ему отец.
– Меч короля-небожителя долго хранился в нашей сокровищнице. Кажется, его больше не для кого хранить, – произнес лорд Торвар.
Неэр не раз до этой поры видел меч Ормина. Клинок был украшен только изречениями из Писания. Скромный с виду, он привлек бы внимание лишь знатока оружейной стали. Но с ним король Ормин прошел через Подземье. Теперь с мечом небожителя Неэр ехал на север, в то лоно Обитаемого мира, из которого родился богоборец.
Юноша был один, он принял чужое имя: лорд Трейвен. Этот род в самом деле существовал когда-то в Анвардене, но обнищал и сошел на нет еще два века назад. Неэр хорошо знал геральдику, он мог без труда выдать себя за последнего потомка угасшего рода.
Ему казалось, что, приняв имя безвестного человека, он тем полнее принимает на себя тяготы и безвестность судьбы странника. Это была жертва, которую он добровольно приносил к подножию Небесного Престола.
Неэр приехал в Даргород в конце зимы. Он остановился в большом городском трактире, отдал слуге коня и пешком отправился на ярмарку смотреть праздник. Юноша любил военные забавы. Он был не прочь даже поучаствовать в каком-нибудь местном турнире, если у северян такие бывают и если в них допускается участие чужеземцев.
Ехать на север и оказаться лицом к лицу с богоборцем – эта мечта не давала Неэру покоя еще подростком. Он выучил язык и кое-что знал об обычаях северян. Даже не прислушиваясь нарочно, Неэр разбирал, о чем гудит ярмарочная толпа. Шел редкий снег, посреди площади цепями был отгорожен круг. С одной стороны круга дружинники обступили высокое дубовое кресло князя Войтверда. В распахнутой меховой шубе и длинном кафтане, бородатый князь, матерый, как зубр, говорил громким голосом:
– …Бейтесь же для потехи и ради удали, без злого умысла друг против друга. А кто возьмет над другими верх – одарю из казны, награжу дорогими мехами и конем из моих конюшен.
Тут толпа раздалась, и в круг вышел зачинщик. Он поклонился князю, который теперь с высоким жезлом в руках сидел неподвижно в кресле. Потом зачинщик поклонился толпе. Он держал шлем в руке. Это был Данеш из Гронска, статный, в длинной кольчуге, со светлыми, почти белыми волосами, которые падали ему на плечи, как бармица. Гронский боец не носил ни бороды, ни усов: его княжество на самой границе с западом давно переняло многие обычаи вардов.
Гронец спросил:
– Так кто будет драться со мной для потехи и ради удали, без злого умысла?
И как это ему удавалось? Не дрогнула и бровь, голос звучал спокойно, а насмешка и вызов так и сквозили в глазах. Зачинщик неторопливо прошелся по кругу. "Третий год никто его побить не может", – охнул мужик справа от Неэра. А другой приосанился: "Яромира вернули с каторги, он покажет гронцу!" Неэр думал, что ослышался. Что за дикий народ, неужели у них против честного воина разрешается биться каторжнику? Юный вард смотрел во все глаза. Толпа снова расступилась. В круг вышел даргородский боец. Он тоже держал шлем в руках и стал кланяться по сторонам.
Данеш прохаживался в кругу, ожидая, кто еще примет его вызов. Охотников подраться на игрищах всегда набиралось много, они выходили на оклик зачинщика и метали жребий. Сперва добровольцы мерялись силами между собой, а потом лучший сходился в поединке с зачинщиком.
Даргородский боец тоже прохаживался по кругу. Толпа больше не шелохнулась. Неэр там и тут видел людей, одетых в доспехи, но и они стояли смирно. Лицо гронца на этот раз и впрямь приняло насмешливое выражение. Он нетерпеливо сказал:
– Неужто я в прошлые игрища совсем отвадил даргородских воинов?
Но толпа и тут не шелохнулась и даже не зароптала. Неэру чудилось: здесь какой-то сговор – витязя из Гронска нарочно оставляют один на один с парнем из Даргорода по имени Яромир.
Яромир вдруг поклонился толпе еще раз:
– Спасибо, даргородцы! Постою теперь за нашу славу.
Князь поднялся со своего кресла, стукнул о камень площади длинным жезлом:
– Данеш из Гронска, против тебя вызвался Яромир из Даргорода, бейтесь храбро.
Оба воина в кругу разошлись по разные стороны. Гронец смотрел на неприятеля, чуть наклонив голову, и ждал нападения. Яромир не стал отсиживаться. Он понял, что Данеш нарочно его ждет с какой-то уловкой, но пошел вперед. Неэр с волнением наблюдал за боем: ему нравился гронец. Второй воин, молодой бородатый даргородец, был каторжник, значит, неверный слуга. Он ринулся вперед и затеял с красавцем-гронцем шальную рубку. Неэр надеялся, что вот-вот гронский витязь с помощью ловкого изворота обернет силу нападавшего против него же самого и насмешливо покачает головой над распростертым у ног телом поединщика. Но Яромир не давал Данешу ни лишнего мгновения, ни свободного пространства для изворота. Мечи неприятелей столкнулись, и Яромир, не поднимая меча, чтобы не дать гронцу убрать свой, сделал рывок и рукой, и торсом, и шагом вперед – каждая часть тела участвовала в броске. Гронский витязь оступился и рухнул, сбитый с ног и раненный под ключицу.
Яромир остановился, тяжело дыша. Он молча смотрел на своего противника, пока того не подняли на руки и не унесли в разбитый неподалеку шатер. Яромир оглянулся на князя.
Неэр, пока ехал из Анвардена в Даргород, не раз видел, как где-нибудь на постоялом дворе закончивший работу поденщик устало и хмуро ожидает от хозяина жалования. Яромир так и смотрел: тоскливым и усталым взглядом.
– Есть кто-нибудь из вас, – спросил князь толпу, – . кто хочет выйти против Яромира и биться с ним ради награды и славы?
Теперь наступила очередь Яромира быть зачинщиком.
– Ну, кто со мной хочет биться? – окликнул он толпу.
Но никто не выходил в круг. Повисла тишина. Яромир с надеждой замер. Но тут Неэр, отстранив стоящих впереди присыпанных снегом горожан, перелез через низкую цепь, ограждавшую ристалище, и поклонился в сторону княжеского кресла.
– Позволяется ли мне вызвать на бой зачинщика? Я посвящен в рыцари, и мое имя – лорд Трейвен из Анвардена.
Недовольный ропот пронесся в толпе. Это только подстрекнуло Неэра. Он уже понял суть заговора, понял, что город нарочно отдает победу Яромиру. Но Неэра задел этот ставленник толпы. И потом, почему бы не показать северянам, что такое оружие вардов? Среди них восстанет богоборец – пускай увидят силу верного Престолу воина. Последний из рода Ормина, с мечом короля-небожителя в руке, Неэр хотел сразиться с местным бойцом, как герои песен выходят на бой с великанами или предателями своих господ. Не отдавать же славу каторжнику!
Взгляд Яромира опять стал тоскливым и усталым, когда он понял, что для него еще ничто не закончилось. Князь Войтверд, сердито хмурился и стучал высоким жезлом:
– Завтра в полдень ждите боя лорда Трейвена с зачинщиком Яромиром из Даргорода. Не ради злого умысла, а ради удали и для потехи…