- Что ж, было бы очень мило с вашей стороны, если б вы за собой прибрали. Мне забот меньше.
- Боюсь, я могу говорить только за своего хозяина, но он обычно весьма опрятен в подобных делах. Может, тебе самому стоит подойти к остальным?
- Да пускай все идет как идет, - пробормотал он. - А жаль.
Затем мы вместе немножко прогулялись. Чуть погодя откуда-то снизу донесся голос, очень похожий на голос Мак-Каба:
- Проклятье! Мне левая тазобедренная кость нужна, а у этого покойника ее почему-то нет!
- Левая тазобедренная кость, вы сказали? - прозвучал древний скрипучий голос, вполне возможно, принадлежащий Оуэну. - Есть такая, и совсем ни к чему мне. А печени у вас, случаем, не завалялось? Вот бы мне пригодилась…
- Найдется! - откликнулись в ответ. - Секундочку. Вот! Махнемся?
- Договорились! Ловите!
Что-то мелькнуло в ночи и покатилось вниз по склону, преследуемое торопливыми шагами.
- Все честно! А вот и ваша печень!
Чуть выше прозвучало "шлеп" и приглушенное:
- Есть!
- Эй! - раздался слева от нас женский голосок. - Раз уж об этом зашла речь, у вас черепа не найдется?
- Ну, разумеется! - отозвался второй мужчина. - А взамен что?
- А что надо?
- Суставы пальцев!
- Замечательно! Я перевяжу их веревочкой!
- Вот ваш череп!
- Поймала! Сейчас прибудут ваши пальчики!
- А ни у кого не завалялся переломанный позвоночник висельника? - вопросил глубокий мужской голос с венгерским акцентом, откуда-то издали справа.
На минуту воцарилась тишина. А затем:
- Какие-то переломанные позвонки здесь болтаются! Не знаю, подойдут ли!
- Возможно, подойдут! Вас не затруднит переслать их сюда?
Что-то белое, постукивая на лету, промелькнуло на фоне залитого звездным светом неба.
- Да. Вполне годятся. Что возьмете взамен?
- Забирайте даром! У меня все! Спокойной ночи! Послышался звук торопливо удаляющихся шагов.
- Вот видишь? - заметил старый пес. - Он не зарыл за собой.
- Мне очень жаль.
- Теперь мне всю ночь возиться в грязи.
- Боюсь, ничем не могу тебе помочь. У меня своей работы хватает.
- Эй, кто-нибудь, нужны глаза! - позвали из ночи.
- Здесь есть, - произнес кто-то с русским акцентом. - Во всяком случае, один глаз точно есть.
- А у меня - второй, - добавил аристократический голос с противоположной стороны.
- Выбирайте, кому-то достанется парочка ребер, кому-то - пара почек!
- Здесь, сюда, меняюсь на почки! - присоединился еще один голос. - И мне неплохо бы пателлу!
- А это что такое?
- Коленная чашечка!
- Да? Нет проблем…
На обратном пути, неподалеку от ворот, мы наткнулись на щуплого мужичка с седой бородой, клюющего носом и опирающегося во сне на лопату. Обычный человек, бросив случайный взгляд, принял бы его за могильщика, вышедшего немножко проветриться, но на деле запах его принадлежал Великому Сыщику, да и не дремал он вовсе. Кто-то общался чересчур громко.
Джек закутался, и мы скользнули мимо - тени средь других теней.
Таким образом, наша работа была завершена быстро и ко всеобщему удовлетворению, если не принимать во внимание усталого кладбищенского пса. Такие мгновения случаются редко и пролетают быстро, но всегда ярко вспыхивают в цепочке воспоминаний, когда, проанализированные и осмысленные, во времена великих напастей вновь призываются на помощь из туманных глубин памяти.
Прошу прощения. Новолуние, как говорится, наводит на размышления. Время очередного обхода. А затем опять немножко потаскаем тяжести.
18 ОКТЯБРЯ
За один прием мне не удалось вытащить труп из той грязи, где я его бросил. Я чертовски вымотался. Джек уединился со своими ингредиентами. Всюду шлялась полиция, прочесывая округу. И викарий был под боком, наставляя на путь истинный участвующих в поисках. Снова на землю пала ночь, а я вернулся обратно в грязь, отогнал парочку мелких трупоедов и в который раз взвалил на плечи ставшую уже привычной ношу.
Так я пахал чуть больше часа, периодически выкраивая минутку-другую перевести дыхание, когда вдруг понял, что не один. Он был куда больше меня и двигался столь беззвучно, что я даже позавидовал, - словно лоскут ночи отделился от пейзажа и бесшумно плыл средь окружающей тьмы. Он, казалось, мгновенно понял, что я заметил его, и направился ко мне длинными легкими прыжками. Это был один из самых громадных псов, каких я когда-либо видел за пределами Ирландии.
Поправка. Когда он приблизился, я понял, что на самом деле это вовсе не пес. На меня надвигался здоровенный серый волк. Пятясь задком от трупа, я быстренько прокрутил в уме все, что помнил, о благополучных исходах подобных встреч и обстоятельствах, которые этому способствовали.
- Можешь забрать, - сказал я. - Нисколько не возражаю. Правда, он не в лучшем состоянии.
Волк еще надвинулся. Чудовищные челюсти, дикие огромные глаза… Он сел.
- Значит, вот оно где, - заметил он.
- Что "оно"?
- Пропавшее тело. Снафф, ты забавляешься с вещественным доказательством.
- С равным успехом ты мог бы заметить, что я забавляюсь с тем, с чем кто-то другой уже успел вволю позабавиться. Да и кто ты такой?
- Ларри. Тальбот.
- Даже меня одурачил. Мне показалось, что ты - здоровенный волчара… о!
- И это тоже.
- Так ты оборотень, да? И сейчас перекинулся. Но ведь луны-то почти не видно.
- Ну да.
- Ловко ты… Как это у тебя получилось?
- Я могу проделывать это, когда захочу, при помощи некоторых растительных веществ и сохранять подобающую форму - за исключением того времени, когда на небе светит полная луна. Тогда это происходит непроизвольно со всеми вытекающими отсюда неприятными последствиями.
- Понятно. Ну, как берсерк.
- Вульфсерк, - поправил он. - Да.
- А что ты делаешь здесь?
- Следил за тобой. Обычно это мое самое любимое время месяца, когда никакой лунный свет меня не тревожит. Но я предпочел воспользоваться этим, чтобы немножко разведать обстановку. Потом возникла необходимость переговорить с тобой. Я отправился на поиски. И все-таки, что ты делаешь с этим телом?
- Пытаюсь дотащить до реки и столкнуть в воду. Кто-то подбросил его прямо к нашему дому, и я побоялся, что на Джека может пасть подозрение.
- Могу протянуть тебе руку… в общем, могу помочь. С этими словами он ухватил труп за плечо и начал пятиться. Никаких там взваливании на себя, никаких подтягиваний, как делал я в свое время! Он просто пятился, быстро набирая скорость. Я даже не видел, чем я могу помочь. Ухватись за что-нибудь, я бы только замедлил его ход. Поэтому я рысцой бежал рядом и сторожил.
Час спустя, может, чуть позже, мы уже стояли на берегу и наблюдали за тем, как течение уносит труп с глаз долой.
- Даже описать не могу, как сейчас счастлив, - сказал я.
- Ты только что это сделал, - возразил он. - Ладно, давай назад.
Мы вернулись, но, миновав мой дом, он, не снижая скорости, побежал дальше.
- Куда мы направляемся? - наконец, не выдержал я, когда на втором перекрестке он свернул налево.
- Я же сказал, что искал тебя специально, чтобы переговорить. Но сначала я тебе кое-что покажу. Если я правильно ориентируюсь во времени, сейчас примерно около полуночи.
- Да, около того.
Мы приблизились к местной церквушке. Внутри светились тусклые огни.
- Передняя дверь, скорее всего, закрыта, - в раздумье промолвил он. - Да и не надо нам туда.
- А что, мы собираемся проникнуть внутрь?
- Таковы мои намерения.
- Ты бывал там раньше?
- Да. Я знаю один кружной путь. Мы войдем через задний вход, если никого там не будет, проскочим небольшой вестибюль, свернем налево, а через несколько шагов - направо и вверх по узенькому коридорчику. Если все чисто, мы очутимся в ризнице.
- И что потом?
- А потом, если правильно выберем место для наблюдения, то кое-что увидим.
- Что?
- Мне и самому интересно. Так что пойдем посмотрим.
Мы обежали здание, подкрались к заднему входу и прислушались. Установив, что с другой стороны двери никого нет, Ларри поднялся на задние лапы - выглядел он в этом положении куда более грациозно и изящно, нежели смотрелся бы я. Но ведь у него и практики было побольше. Он ухватился за дверную ручку передними лапами, сжал, повернул и медленно потянул на себя.
Дверь отворилась, и мы вошли. Столь же тихо он прикрыл ее за нами. Мы проследовали дорогой, которую он описал ранее, и, войдя в ризницу, выбрали достаточно удобное место, чтобы во всех подробностях обозревать действо, на которое он намекал.
Вовсю шла служба.
На ней присутствовало весьма ограниченное число людей: одна женщина и несколько мужчин, все они занимали передние скамьи. Викарий стоял перед алтарем, который, как я заметил, был закутан в черную ткань, и что-то читал своей пастве. Периодически он прищуривался, поднося книгу к самым очкам, так как мерцающий свет вовсе не располагал ко чтению - помещение освещалось всего парой-другой черных свечей. Ларри обратил мое внимание на то, что крест перевернут, но я и сам уже разглядел это.
- Тебе известно, что это означает? - тихо спросил он.
- Какой-то религиозный знак скорби?
- Прислушайся к тому, что он говорит. И я прислушался.