Паутина чар, окружающая Лейнара, сгнивает быстрее, чем я добираюсь до Тидольфа Алкертура. Гниющее волшебство становится ядом - силой, которой я в Сальбраве повелеваю абсолютно, ибо сам являюсь ее началом и источником. Отравленные энергии, в которые превратилось защитное заклятье Магистра Семирамиды, вливаются в его Холок, Шэ и Тэннак, обездвиживая их - дымное щупальце из моего плеча пересекает пространство над головой Лейнара, изгибается и идет вниз, входя в его позвоночник на уровне лопаток и выходя из солнечного сплетения. Сплести заклинание Алкертур не успевает, но колдовской клинок, которого он касается, сам накладывает заклятье на своего хозяина, и медлительный человек меняется - энергия, текущая из меча, ускоряет его реакции многократно. Он успевает выхватить меч и сделать выпад. Я блокирую его меч своим клинком, вырастающим из правой руки и ничем не отличимым от той полупризрачной субстанции, из которой состоит мое тело. У Тидольфа отличный меч - та часть моего тела, которая стала клинком, дымится и разлагается, теряет форму и плотность. По движению тела Тидольфа я угадываю его следующее движение - он хочет описать мечом полукруг и ударить меня по левому, незащищенному плечу. Но вывести из блока оружие ему не удается. Моя расплавленная и дымящаяся плоть растекается по мечу Тидольфа, обволакивает его, полудюжиной тоненьких ручейков поднимается вверх, захватывает рукоять и прожигает перчатку Магистра Лилии, входит в его тело, проникает в мышцы и кровь. Внутри Тидольфа я двигаюсь от локтя к плечу, к груди, распространяюсь по чернеющему телу. Кисть рыцаря разжимается, меч падает на пол, я делаю правую руку дымным щупальцем, основание которого смещаю к лопатке, а взамен отращиваю себе новую руку и оборачиваюсь к Элгару Атфитриту. У бессмертного было достаточно времени для того, чтобы оценить мои возможности и подготовиться.
Он не стесняется в средствах - призывает Плод Иссохшей Молнии, дерево которых принадлежит Лунному Князю Цадиафо. Это магия высшего порядка, основанная на прямом использовании божественных атрибутов, дарованных первыми Детьми Светил последующим поколениям бессмертных. Я могу призвать аналогичную силу, чтобы отразить удар, но в этом случае крепости, где мы находимся, придет конец, и пострадает немало людей. Подобный исход не входит в мои планы, и поэтому, когда Иссохшая Молния покидает Плод, я называю призванную Элгаром силу ее Именами, обретаю над ней власть и завершаю заклятье Именем Пути. Молния, наполненная колоссальной разрушительной мощью, тает в воздухе, уходя в один из пустынных миров по соседству с миром людей. Не давая Элгару выкинуть еще какую-нибудь глупость, я выращиваю дымное щупальце из своего живота, насаживаю на него бессмертного как бабочку на иглу, насыщаю ядом и поднимаю в воздух, присоединяя к четырем другим тушкам, болтающимся между полом и потолком.
И после того, как я проделываю все это, за моей спиной раздается голос - низкий, холодный и лишенный всяких эмоций, совершенно непохожий на легкомысленный тенор короля Энкледа:
- Что за бестолковое выступление? Зачем ты лишил их сознания? Так они ничего не увидят и не поймут. Приведи их в чувство.
Улыбаясь, я поворачиваюсь, развожу руками и даже слегка приседаю в поклоне.
- Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель, - не скрывая иронии, говорю я своему брату.
Он не понимает шутки. У него плохо с чувством юмора с тех пор, как его силу извратили много тысячелетий тому назад, сбросив с небес, где он некоторое время успешно притворялся благочестивым, верным Золотому Светилу, созданием.
Я ввожу в тела пленников новую порцию яда, которая входит в химическую реакцию с ядом, уже содержащимся в них. Четверо смертных и один бессмертный приходят в себя, их сознания ясны и чисты как никогда, но ни магия, ни собственные мышцы им по-прежнему неподвластны.
- Великолепно, Гхадабайн, - говорит король своим легкомысленным, немного скучающим, высоким голосом. - А теперь отпусти их и уходи до тех пор, пока я тебя снова не позову.
Пять тел опускаются на пол, я вливаю в них толику нового яда, предназначенного стать противоядием отраве, которой я наполнил их раньше, изымаю из тел дымные щупальца и ухожу вниз, в Сферы, населенные демонами, в Нижние Миры.
***
- ...Прошу прощения, господа Магистры, - произнес Энклед, совершая легкий галантный поклон. - Надеюсь, эта демонстрация не оскорбила вас. Но, право, что мне еще оставалось делать? Вы сомневались в моих словах относительно силы этого демона и моей власти над ним - как еще я мог убедить вас в том и в другом?
Магистры не ответили. Хотя уже ничто на них не влияло, память о переживаниях боли, бессилия, мерзкого тошнотворного ощущения, охватывающего все тело, еще была слишком сильна. Тарго тяжело дышал, опираясь на стол; Тидольф был бледен как смерть; Огинейз сидел на полу и пытался вернуть себе полный контроль над функциями физического, жизненного и магического тел; Лейнар, держась за живот, блевал в углу; Элгар медитировал, закрыв глаза.
- Что это... за тварь? - Кое-как отдышавшись, спросил Тарго.
- Хороший... вопрос... - Лейнар несколько раз сплюнул, избавляясь от мерзкого вкуса во рту, и вытер губы кружевным платком. - Элгар, вы долго против него продержались?
- Сколько же, сколько и вы, - негромко ответил бессмертный.
- Что же это такое? - Тидольф холодно посмотрел на короля. - Один из Темных Князей?
Энклед рассмеялся.
- Не думаю, что Темный Князь станет служить какому-то смертному, - солгал он, не произнеся ни слова лжи.
Магистры молчали, и напряжение по-прежнему витало в воздухе, и поэтому король заговорил вновь. Теперь он просто лгал, уже не прикрываясь правдой:
- Мне представляется верным то, что я прочел в записях Майдкана и то, что это... существо... само рассказало о себе. Это бессмертный третьего поколения, чья сила соответствует венцу в одной из трех нижних рук Картваила - бессмертный древний и могущественный, приближенный одного из Темных Князей. А точнее - Княгини: сила Гхадабайна, как вы видели, тесно связана с ядами. Разумно предположить, что это – один из фаворитов Отравительницы.
- Предположить? - Приподнял бровь Элгар. - Почему вы не спросите у него прямо?
- Он еще не вполне... понятлив, - ответил король. - Мир людей ему внове и наши способы беседы... наш язык и система понятий... не всегда еще даются ему. Он ведь столько тысяч лет провел в заточении...
- Позвольте спросить, сир, - подал голос Тидольф Алкертур. - Имея под своей властью такую силу - зачем вам нужны мы?
- Это же очевидно, - пожал плечами король. - Демоны умеют разрушать, но они плохо годятся для того, чтобы контролировать и сохранять в целости завоеванное. Я не хочу оставлять от Ильсильвара выжженную пустыню. Кроме того, для успешной кампании одного воина - пусть даже и непобедимого - недостаточно. Нужно ударить по Ильсильвару с разных сторон - и на кого я еще смогу положиться в этом деле, как не на вас?
- Когда вы планируете выступить, сир?
- Самое позднее - через месяц.
- Так скоро? - Тидольф приподнял бровь. - Подготовка такой кампании займет много времени...
- Я не хочу медлить. Не тещусь иллюзиями, что враг останется в неведенье о наших приготовлениях. Значит, чем дольше готовиться будем мы - тем больше времени на подготовку будет у ильсов. Кроме того, скоро зима. Нужно выступить до того, как берега пролива замерзнут.
- За месяц мы не найдем достаточного количества кораблей. - Подал голос Огинейз.
- Значит, имеющиеся корабли сделают несколько рейсов.
- Не успеют. Зима.
- Перевезут столько, сколько успеют.
Магистры переглянулись.
- Атаковать Ильсивар без надлежащей подготовки, в спешке - это безумие, - сухо произнес Элгар. - Бросать вызов организации, состоящей из нескольких десятков бессмертных, полагаясь только на одного демона, происхождение и верность которого по-прежнему остаются под вопросом - это безумие вдвойне. Мой Орден в этом участвовать не будет. Мы клялись в верности, а не в том, что будем поддерживать любую авантюру, которая только взбредет в голову потомку Катольда!
Энклед прищурился.
- Осторожнее, сир. Право говорить свободно не означает права оскорблять короля.
Элгар сжал губы и ничего не ответил. Энклед бросил беглый взгляд на остальных. Они не были настроены так же решительно, как глава Полумесяца, но чувствовалось, что в случае прямого конфликта поддержат бессмертного, а не монарха. Они слишком привыкли к тому, что здесь, на Эн-Тике, именно пять Орденов являлись самой могущественной силой, подчиненной короне лишь номинально, и даже продемонстрированная несколько минут назад мощь Гхадабайна не была достаточной, чтобы их в этом переубедить. Продолжать давить сейчас было бы ошибкой.
- Я полагаю, на сегодня мы уже достаточно поговорили, - сказал Энклед. - Я понимаю, вам требуется время, чтобы все обдумать. Обсудите услышанное и увиденное со своими кардиналами. Но знайте: этот поход будет предпринят с вашей помощью или без нее. Отомстить за унизительное поражение, завоевать славу и земли - или же прослыть трусами и изменниками, решать вам. Благодарю за беседу, господа.
Он двинулся к выходу из залы, легко улыбаясь и зная, что как только закроется дверь за его спиной, в его адрес прозвучит немало нелестных эпитетов, а все его косточки будут перемыты самым тщательным образом. Но уже через несколько шагов Энклед перестал улыбаться. Атфитрит путал все карты. С ним нужно было что-то делать.
***