Все началось, когда раздавали вечернюю стряпню. Кто именно готовил, сказать не могу. Но явно не я. Эта… еда… была жутко недоваренной, а к тому же еще и пересоленной. Несмотря на то что все ели молча, я не удержался и поднял голову.
- Кто кухарил нынче? - грозно-обидчивым голосом поинтересовался я.
- Чего, Висельник, в горло не лезет? - откликнулся Эйн Рака. - Ну звиняйте, мы эту науку плохо знаем. Мы все как-то больше мечом, а не поварешкой…
- Это ты у нас и сготовить мастак, и подраться не дурак, - поддакнул Резак, - а уж про то, чтобы стихи и поэмы сложить - великий Ник Ляис Рубец рядом не стоял!
Горячий кусок каши и впрямь застрял где-то между лопаток.
- Че, правда? Лукка у нас стишки пишет?! - поднял заляпанную крупой морду Синекура, - Здорово! А про что?
- А про томления сердешные в груди да про обугленные страдания на обед!
Дружный хохот сбросил с ближних елок шишки и хвою.
- А кто эта прекрасная дама, чей образ подвиг нашего товарища на рифмоплетство? - смахнул крошки с губ вышитым платочком барон Зунига. - Надеюсь, она хороша собой, и у нее сговорчивый характер, и неплохое приданое?
- Ага, пара ржавых железок и целый мешок штопаных лохмотьев, - со смехом кивнул Резак на Вакару.
Лоб стал мокрым, в глазах темно, а в душе еще темнее.
Я встал, выронив миску из рук, и на совершенно деревянных ногах пересек поляну.
- Вставай, - прохрипел я, - вставай или умрешь, даже не дожевавши.
- Эй, мужики! Лукка, остынь! - дернул меня за руку подскочивший эльф. - Пошутил парень, не подумавши, не калечь болезного.
- Ни одна тварь из тех, кто на двух лапах, не может похвастаться, что смеялась надо мной и над тем, что внутри меня. Поэтому вставай, разрисованное жакхе, и попробуй умереть как мужчина… или кем ты там себя считаешь.
Почему-то никто больше не смеялся. Наемник посмотрел на меня… потом на Айдо… но тот, лишь пожав плечами, продолжал спокойно трапезу.
Отложив в сторону миску, этот гад начал медленно подниматься.
- Не надо, Резак, - попробовал вразумить его Заика, - не советую.
- Да что он может мне сделать? Он же только с бабами вояка… - И в прыжке с разворота влепил мне ногой в челюсть.
Если бы я не был так взбешен, то обязательно в который уже раз поразился бы недальновидности и тупости людей, а также тому, что они ничего о нас, троллях, не знают и знать не хотят! По делу сказано: "Знание - сила!" или хотя бы здоровье.
Что такое поединок в Вечной Долине? Становятся двое из наших друг супротив друга на расстоянии вытянутой руки и, по очереди, сначала один врежет и смотрит: поединщик еще на ногах али нет. Затем другой разок меж глаз двинет и смотрит: упал или как. И вот таким, понимаешь, - образом… пока все не кончится.
Я даже головой не повел, когда нога этого кузнечика достигла цели. А потом врезал, метя ему прямо в нос. Наемник, наверное решив показать, что тоже не из хлипких, уворачиваться не стал, а просто выставил навстречу ладони, принимая удар. Слыхивал я о таком. Говорят, бывает, что нападавший даже руки себе ломает. Да вот только не сегодня!
Резака унесло до ближайших кустов, а я, переступив сваленное бревнышко, на котором он когда-то сидел, отправился выяснять, как прошел полет. Наемники, кроме Вакары и Зуниги, разом кинулись мне на плечи, упрашивая не калечить недомерка. Я только пожал плечами, стряхнул этих муравьев и шагнул вперед. Навстречу, мотая головой и шевеля губами, порванный и недобитый, но с пеной на губах и решимостью в глазах двигался Резак.
В два прыжка он буквально взбежал на меня, лупя одним копытом в грудь и другим в лоб. (Как только себе ступни не отбил?!) Даже и не собираясь падать, я лишь ускорил шаг. Он как-то нелепо застрял на моей груди и рухнул вниз мне под ноги. Да еще и спиной. Я не удержался от искушения и поддал ему под зад с прицелом в ближайшее дерево. Сосна выдержала.
А я подскочил к этому так называемому бойцу и, шустро намотав на кулак его косу, ухватился другой рукой за портки и двинул его растатуированным лбом по стволу. Дерево закачалось, заскрипело, застонало, засыпая нас остатками хвои.
- Лукка, прекрати, пожалуйста, - упала мне на плечо женская рука. Я перестал размахивать окровавленной черепушкой, так и недораздолбав ее, чтобы посмотреть, есть там что или нет.
- Оставь его… - настойчиво сжали мне локоть. Я кое-как оглянулся. Марга смотрела мне в глаза, и там я прочитал все: сострадание, понимание и… предупреждение: если я сейчас его не брошу, то шансы мои на взаимность резко уменьшатся.
А что мне еще оставалось делать? Я его бросил… Вакара взяла меня за руку и повела за собой. Мы шли звериной тропой среди вековых деревьев, пока не очутились на маленькой опушке. Под вечернее пение пташек на землю опускалась ночь. Старшая Сестра, выглянув из-за облака, спряталась, наверное решив не мешать нам.
- Ты действительно… написал мне стихи? - скрестив руки, Вакара смотрела в сторону.
Я молча кивнул, водя языком по зубам - все ли на месте?
- Почитай…
- Нет, - прислушался я к болевшей груди: ребра, кажется, целы.
- Почему? - повернулась она ко мне.
- Я… я… - язык прилип к гортани. Мне стало как-то не по себе, что ли…
- Ты что, стесняешься? - Она попыталась развернуть меня к себе. Безрезультатно, конечно.
- Лукка, ну-ка посмотри на меня. - Кажется, она улыбалась. Я воротил морду в сторону, чувствуя, что щеки запылали, захотелось спрятаться под кусточек… под листочек…
- Так! Стихи мне писал?!
- Ну…
- Так читай… мне!
- Не буду…
- Почему?
- Они… это… - как там Куп сказал? - их это… добить, в смысле доделать надо.
Поверх татуировки на лбу у Резака наутро выросла здоровенная шишка. Я еле удержался, чтобы не сказать ему, что если дело так пойдет и дальше, то он легко сможет посоперничать с единорогами по величине и красоте надбровных украшений. Все бы ничего, только в нашей ватаге царило какое-то напряженное затишье. Шли молча, не переговариваясь, не перешучиваясь… скучно шли. И так до самого полудня.
И привал был тоже молчаливым и тягостным. Ели молча, лишь украдкой поглядывая друг на друга, словно играя в детскую игру "кто скажет первым, тот…". Я попытался было переброситься парой слов с Купом, но эльф, лишь согласно покивав, продолжал наяривать жратву, только выразительно зыркнув глазами: "потом".
Когда следы стоянки тщательно уничтожили, меня отозвал в сторону учитель Айдо.
- Что ж, Лукка, вчера ты у нас отличился.
Я гордо отвернулся, всем своим видом показывая, что это только мое дело и другим в это вмешиваться не стоит.
- Меня одно только интересует: собираешься ли ты проводить второй раунд и что у тебя к Рыси?
- Учитель, я не совсем понимаю слово "раунд", но спешу вас уверить, что, если этот урод еще раз только заикнется, я сдерживаться больше не буду.
- Так я и думал. А что насчет девушки?
- А что насчет девушки? - пожал я плечами. - Ничего. Она мне очень нравится, и я собираюсь сделать все возможное, чтобы после этого похода ввести Вакару женой в свой дом.
- А она об этом знает? - прищурился наставник.
- Узнает… потом. - Я решил действовать в лучших традициях нашей семьи.
- И как же ты собираешься добиться своего?
- Честно говоря, еще не представляю, - поскреб я затылок, - у нас в Долине все делается просто. Жених приносит под окно избранницы праздничное дерево. От обычного оно отличается всякими там ленточками, погремушками и другими украшениями на ветках. Если парень люб, девица забирает принесенное, а если нет, вешает на одну из ветвей крученую веревку с петлей на конце. Я точно не знаю зачем, но мамуля говорит, что это означает: мол, хоть повесься, а толку не будет!
- О чем-то подобном я слышал на Южных островах, - улыбнулся бор-От. - Но согласись, в данных условиях это просто не подойдет.
- Увы, - с сожалением вздохнул я, - Где у нее здесь окно, в кибитке, что ли? - Хорошенько посмеявшись на пару с Айдо, я продолжил: - Знаете, учитель, я прекрасно понимаю, что такую девушку, как Марга, будет нелегко стреножить и поставить в семейное стойло. Поначалу я хотел показать, какой самостоятельный, умелый и домовитый малый, в смысле будущий муж. И все бы хорошо, если бы ту ночь она возьми и не выложи напрямую, что видит во мне только парня, прославившегося резней монастыре, о которой, кстати говоря, я сам ничегошеньки и не помню! А теперь этот гад, подслушав мои вирши, принародно посмеялся надо мной, тем самым опозорив меня перед ней. И какого же она теперь обо мне мнения? Могу только представить: сумасшедший повар с руками по локоть в крови, извергающий из себя любовные стишки! Вы бы на ее месте на меня клюнули? Вам смешно… а она… а она… - Я оглянулся, не слышит ли кто, и быстро-быстро прошептал: - А она меня вчера за руку держала. Вот!
- Да ну? Это уже прогресс!
- Про кого? - прищурился я.
- Я сказал, что твои дела пошли лучше. Только одним словом.
- Ясно, - тяжело вздохнул я. - Учитель, вразумили бы вы меня, а? Вы натаскали меня драться и прилично стрелять. Вы нашептали мне, как вытерпеть боль и объяснили, где и как надо пережать, чтобы остановить кровь из раны. Но вы так и не открыли мне секрета, как выдержать насмешки людей и как овладеть сердцем женщины.
Заложив руки за спину, Айдо с улыбкой долго смотрел на меня.
- Рано тогда забрал тебя Скорпо. А ведь я мог бы вылепить из тебя не только настоящего воина, но и человека.
- Я - тролль, - гордо поднял я голову. - Им был, есть и им умру!
- Я знаю. Но поверь мне на слово: я видел много львов с сердцем зайца, и столько же зайцев с сердцем дракона. Ты веришь мне?