- Я полагаю, у нас будет на это время, - и Амариллис несмело и лукаво улыбнулась, - а что касается моих привычек, то за последние несколько лет они слишком часто менялись. Я привыкала к разному. В родительском доме, да будет благословенна его тень, я была любимой, балованной доченькой, не знала ни бедности, ни заботы, ни страха… и все меня любили, и я любила всех. Потом балованной дочке пришлось стать служанкой… не скажу, чтобы мне приходилось уж очень тяжко, но разница все же была. Потом - рабыня; как говорится, из огня да в полымя. Страху я, конечно, натерпелась нешуточного, но зато попала в Ирем, обрела названого брата, взамен потерянных, и могла бы обрести настоящего друга, если бы не оказалась вопиюще безмозглой. Потом школа Нимы… это слишком долгий рассказ, приберегу-ка я его до зимы.
- А каковы привычки знаменитой танцовщицы? - поинтересовался Риго.
- Любимая работа. Дорога. Публика разных степеней распущенности… извини. Уверенность в друзьях. Знаешь, Риго, я только в труппе Лимпэнг-Танга начала расставаться со своей самой страшной и навязчивой привычкой - с сиротством…
Риго протянул руку и осторожно коснулся щеки Амариллис:
- Теперь у тебя есть дом; ты стала частью нашей семьи. И не кажется ли тебе, что круг твоей судьбы замкнулся - ты снова любимая, балованная дочь… вот приедем, загляни в сундук с подарками своего свекра - и убедишься в истинности моих слов.
- Любимая дочь - это хорошо… но меня все-таки не удочерили, не так ли? Я постараюсь не быть тебе в тягость, Риго, и не стеснять твоих привычек…
- Не говори глупостей. - Риго даже нахмурился, - Тысячи мужчин удавились бы от зависти, узнав о моем счастье, и, не колеблясь, отдали бы деньги - повесомее моих! - и титулы - погромче моего! - лишь бы занять место рядом с тобой… что там такое?
Риго открыл дверцу и в карету хлынули чернила августовской ночи, послышался лай собак и приближающиеся голоса.
- Это Озерки, селение рядом с поместьем. Скоро приедем. - и Риго улыбнулся.
- Это хорошо. - судя по лицу Амариллис, она решила держаться со спокойным достоинством, под каковым замечательно скрывается трусость. - Буду очень рада познакомиться с твоим дедом и родней.
- Не трусь. - Риго все отлично понял и на спокойное достоинство не купился. - Дед мой хоть и чудак, но детей не обижает… извини. Главное, не забывай восхищаться садом и по грядкам не ходи. А родственники… ничего особенного, так, дальние и нестрашные. Мы по приезде сразу спать отправимся, а утром я тебя всем представлю. Ну, вот и приехали.
Поместье "Серебряные ключи" купил дед Риго, Арчеш Мираваль, и именно из-за красот этого места он в свое время отказался от ратманской мантии - ей старик предпочел садовничий фартук.
От других богатых сельских усадеб Серебряные ключи отличал редкий по красоте сад, центром которого были два маленьких родника с целебной водой, обширная оранжерея, в которой ухитрялись выживать даже растения из Нильгау, и сам хозяин. В остальном - двухэтажный дом с просторной верандой, деревянная резная мебель, смешные грелки на длинных ручках, нелощеные, но приветливые служанки, простая и сытная еда, темнеющий в отдалении лес - все было вполне обычным. Чего опять же никак нельзя сказать о хозяине…
Арчеш Мираваль встретил свое восьмидесятое лето и, судя по всему, собирался встретить и девяностое. Старший в линьяже Миравалей, он был невысок, гордо носил круглое пузцо, волосы его цветом напоминали соль, в которую по неосторожности просыпали перец, а количеством… да так ли оно важно в восемьдесят лет? Лицом он походил на клевачего петуха, на него же походил и норовом; одевался же как простой садовник - полотняные просторные рубаха и штаны, деревянные сандалии, фартук. У старика была одна забавная особенность - он очень часто говорил пословицами, и выговаривал их своим ядовитым тонкогубым ртом как в ногу клевал, остро и больно.
Кроме Арчеша в господском доме проживали дальние родственники Миравалей: пожилая бездетная пара, старый холостяк, помешанный на рыбной ловле, вдова разорившегося торговца; слуги - экономка, кухарка, пара горничных, конюх, садовник (вернее, помощник Садовника) жили в пристрое. Народу в поместье было немного: до Эригона далеко, кругом дикие леса; красиво, спору нет, но уж очень безлюдно. Не считая Озерков, рядом с поместьем других селений не было.
Несмотря на поздний час, супружескую чету встречали все обитатели Серебряных ключей; перед крыльцом выстроились слуги, кланяясь и улыбаясь, в просторной зале первого этажа собрались новые родственники Амариллис. Когда они с Риго вошли, на минуту стало тихо… девушка почти физически ощущала любопытство, переполняющее устремленные на нее глаза, и не решалась поднять собственные. Молчание прервал Арчеш Мираваль:
- Добро пожаловать, дорогой внучек, и ты, невестушка… Гость добрый, да час поздний… Ступайте-ка все спать, завтра налюбуетесь, - и, к удивлению Амариллис, все послушно поднялись и отправились восвояси. - И вы ступайте, комната ваша приготовлена. К завтраку разбужу рано, не обессудьте, так уж у нас заведено.
Молодожены поклонились и направились в свои покои, расположенные в западном крыле дома; и уже вслед им старик добавил:
- Кстати, внучек, учти, грядки с тыквами я колючим вьюном обсадил… - и довольно захихикал.
К завтраку их разбудили действительно рано. Амариллис с недовольным ворчанием вылезла из-под одеяла, Риго, спавший на другом краю широкого ложа, малодушно предложил ей право первого умывания. В столовую они спустились последними, все остальные уже сидели за длинным столом, во главе которого восседал свежий как огурчик Арчеш. Кушанья подавала экономка; к ужасу Амариллис первым блюдом оказалась каша - густая, на сливках, овсянка. Судя по выражению лиц всех завтракавших, они, глотая липкие, тугие комки, вспоминали счастливое детство. Проглотив пару ложек, девушка отодвинула тарелку. Затем подали омлет; кухарка, готовившая его, не поскупилась на зелень, да и взбить не поленилась. Вскоре перед Амариллис появилась тарелочка с ягодами черной смородины. При одном виде этих северных ягод у нее свело скулы и в памяти так некстати всплыли персики из сада аш-Шудаха… решив, тем не менее, не обижать садовника, девушка оглядела стол в поисках сахара. Тут она заметила, что все, включая ее супруга, вкушают сии дары природы без оного, один только Арчеш слегка присыпал черные бусины смородины желтоватым тростниковым сахаром.
- Не стоит… - прошептал жене на ухо Риго, - сахар здесь дороговат, а дед малость скуповат. Потерпи немного, в наших покоях целый кофр с шаммахитскими сладостями.
Однако Амариллис - на правах новобрачной - все же решилась на дерзость и, потянувшись через стол, зачерпнула ложечкой из серебряной сахарницы один раз. Ложечка была очень маленькой, высыпавшиеся из нее крупинки можно было пересчитать, поэтому девушка потянулась к сахарнице во второй раз.
- Милочка, возможно в тех местах, откуда вы родом, смородина не так сладка как в наших, - Арчеш говорил вежливо и дружелюбно, - однако у нас она вполне съедобна…
Амариллис подняла глаза, с достоинством встретила насмешливый, колючий взгляд старика, совершенно спокойно взяла обеими руками сахарницу и высыпала все ее содержимое себе в тарелку. После чего поставила пустую на стол и обратилась к оцепеневшей экономке:
- Уважаемая Клеми (имена слуг ей предусмотрительно сообщил Риго), у нас закончился сахар. Будьте любезны, восполните сей недостаток.
После чего изящно откопала ложечкой смородину из-под сахарного сугроба и отправила ее в рот. За столом было так тихо, что Амариллис слышала поскрипывание сахаринок у себя на зубах. Уловив краем уха сдавленный вздох, она посмотрела на Риго - сжав губы и выпятив подбородок, он давился от смеха.
- Я очень рад за тебя, внучок, - в отличии от внука, Арчеш Мираваль смеялся, ничуть не скрывая этого, - у нее есть характер. После завтрака я покажу вам сад, деточка. Возможно, вы найдете там что-нибудь повкуснее этой кислятины.
- Это неслыханная милость, - шепнул Амариллис супруг, - чтобы дед вот так сразу пустил к себе в сад? да еще с правом выбирать, что повкуснее?! Сделай милость, принеси мне из оранжереи пару персиков…
- Еще чего, - так же шепотом ответила ему жена, - такую милость заслужить надо. Кушай-ка смородину, дорогой муженек.
После завтрака все разбрелись кто куда; Риго закрылся в кабинете, просмотреть привезенные с собою бумаги, Амариллис занялась было разбором привезенных вещей, но от этого занятия ее освободила служанка, пришедшая сказать, что господин Арчеш ожидают молодую госпожу в саду.