- Чаво охраняло? - пробурчал Бром, все еще держа руку под столом. - Чаво ты сейчас брякнул, папаша?
- Вход, - спокойно пояснил старик. - Сколько часовых вы оставили?
- А! Так это… двое… - сообразил Грам. Галат взглянул на гнома.
- Пиндос?
- Один, - ответил тот, дергая себя за губу и хмурясь.
- А у меня Хорек, да только он не снаружи, а в коридоре дежурил, - констатировал Пен.
- Э! - всполошился Бром, до которого наконец дошло. - Ты чё хочешь сказать, Дэви наших пацанов положил?
Галат пожал плечами.
- Вряд ли. Мы бы услышали. Скорее здесь еще один вход есть, и Джа о нем знал. От Лапуты. Давно он у тебя живет, мамаша?
- А вот пусть он сам тебе и расскажет, - ответила троллиха. - Только учти, старик, сейчас он мой гость. И если что… - Она откинулась назад, возложила руки на стол и медленно сжала кулаки. Зрелище получилось внушительное, потому что кулаки эти немного не доставали размером до голов Брома и Грама. Хотя головы братьев не отличались особыми габаритами, но все же…
У двери Хорек пробормотал: "Гром-баба!" - и тихо усмехнулся.
- Слышь, а ну брось свою "розочку"! - рявкнул я на Грама, развернувшись к нему всем телом. - Страх потерял, дылда?
Гоблин моргнул и отшвырнул горлышко бутылки в угол. Я перевел тяжелый взгляд на Брома. Тот, помедлив, поднял руку от ремня, где у него наверняка висел массивный гоблинский тесак. Я покосился на Пиндоса, который, сжав большим и указательным пальцами свой нос, теребил его так, будто хотел оторвать, и сказал:
- Я в "Облаке" только вчера появился. Переночевать надо было. А что сюда через чердак залезть можно, давно знал. И вообще, к тому, что Лапута "Облако" продает, я никакого отношения не имею. Это ваши дела.
Воцарилась тишина, слышно было только, как у двери Хорек Твюдж чавкает табаком.
- Так это ж Неклон скопытился! - догадался вдруг Бром. - Слышь, Грамчик, так вот оно чего Дэви в город приперся… Он же теперь не боится, что его…
Пиндос отцепился от своего носа и постучал пальцем по лбу, давая понять, что подобный вывод и так ясен любому олуху, и нечего об этом говорить вслух. Бром, не отличавшийся особой остротой ума, не обратил на гнома внимания и продолжал:
- Так он теперь что, захочет в порту опять всю контрабанду себе забрать?
- Ну, это мы еще посмотрим! - вскинулся Грам, начиная с сожалением глядеть в угол, где валялась его "розочка". - Не бывать такому, чтоб…
- Заткнитесь оба, - перебил я. - Если не соображаете, что к чему, так молчите лучше. Я здесь за другим.
- Выпьешь с нами? - спросил вдруг Пен Галат. - За возвращение…
Я покачал головой:
- Не хочу.
- Брезгуешь, а? - вскинулся Бром.
- Усохни, дылда. Не брезгую, просто не хочу сейчас.
Пен Галат усмехнулся:
- Ты изменился, Джа.
- Это мне уже говорили недавно. И ты изменился, Пен. Когда я уходил, ты моложе был. Всего за полгода сильно постарел.
Я заметил, как напряглось его лицо, как Лапута предостерегающе покосилась на меня. Из всех присутствующих старшин Галат был самым старым, самым хитрым и самым опасным… но и самым рассудительным. Я надеялся, что рассудительность не позволит ему немедленно приказать Хорьку, чтоб тот позвал с улицы остальных "ребят", и они всем скопом порешили меня. Главное, он не знал, где и как я прожил эти полгода, просто так ли вернулся или какая-то неизвестная сила стоит за мной.
Тут Брома посетила очередная интересная мысль.
- А ведь теперь в городе шум поднимется! - пророкотал он. - Не, вы посмотрите… А я думаю: это с чего ж Самурай и Дабовы гоминиды шныряют тудой-сюдой, ночные рейды эти, пожар какой-то на пустыре… Самурай тебя видел, Джа?
- Видел, - подтвердил я. - Умен ты, Бром, не по годам. Но вам-то что с того, что я вернулся? Теперь вы в силе, а я так просто проветриться заглянул…
Я говорил это, не глядя на Галата, которому на самом деле мои слова и предназначались. Пиндос наверняка тоже просек, что к чему, и сделал свои выводы, но его мое возвращение волновало меньше - интересы гнома в порту ограничивались лишь тем, чтобы здесь беспрепятственно пропускали грузы с гномьих кораблей.
- Ладно, - подвел итог Пен, услышав мои слова. - Все мы Лапуту уважаем, да и ты, Джа, нам не враг, правильно?.. - Он взглянул на Брома с Грамом. После паузы те неуверенно кивнули, не понимая пока, куда он клонит. - Но, согласись, твое нежданное появление не могло нас не встревожить. Я лично хочу знать только одно… - Он наклонился, навалившись грудью на стол, и, глядя снизу вверх в мои глаза, раздельно произнес: - Чего ты хочешь?
Лапута вдруг встала, все посмотрели на нее.
- Вот что, - произнесла троллиха, шагнув к двери. - Мне ваши дела ни к чему. И вообще, мне за эльфийками следить надо, как бы они опять чего не поперли. Значит, вы тут все решайте, а потом валите себе по-тихому. Факел потушите, дверь прикроете… Вы, двое, - она ткнула пальцем в сторону братьев, - и думать не могите здесь свалку устраивать. Пен, тебя это тоже касается. Ежели шум подымется или я наутро жмурика в комнате увижу, то, попомните мое слово, назавтра приду и вам бошки пораскраиваю. Это ясно? - Она многозначительно обвела всех взглядом и сказала маячившему в дверях Хорьку: - А ну, посунься, малый…
Твюдж причмокнул, насмешливо поклонился и шагнул в сторону. Лапута кивнула мне и вышла. Пока все провожали ее взглядами, я положил на стол мешочек и завязанную узлом тряпицу - когда они повернули готовы обратно, концы этой тряпицы были зажаты в моей ладони, а мешочек уже оказался развязанным, так что все присутствующие смогли разглядеть блеск золота.
- Чаво? - настороженно поинтересовался Бром. Я поднял брови.
- Что ты имеешь в виду? Это… - Я щелкнул пальцем по верхней монете. - Или это… - Я приподнял тряпицу над столом.
- И то и то.
- Золото, - сказал я. - И жабья икра. - Чтобы придать весу своим словам, я шмякнул тряпицей о столешницу.
Бром шарахнулся и повалился на пол, успев вцепиться в спинку стула Грама и опрокинув того за собой. Пиндос, громко выдохнув, съежился и закрыл голову руками. Хорек выветрился из дверного проема, только Пен остался сидеть, холодно глядя на меня, хотя я заметил, как бисеринки пота выступили на его лбу.
- Опа! - воскликнул я. - Ничего, да? Хороша, знать, икра… А если сильнее? Ты как думаешь, старик?.. - Я занес руку над головой, собираясь шмякнуть тряпицей об стол.
- Ладно, прекрати! - крикнул Галат. - Никто не хочет сейчас тебя кончать, Джа! Говори, чего добиваешься?
Гоблины вылезли из-под стола и с опаской уставились на меня. Пиндос прошептал:
- Да он же двинулся совсем! Ты глянь, у него и рожа другая стала, и глаза.
Из-за дверного косяка показалась голова Хорька, челюсти его работали с удвоенной силой.
- Сколько Лапута за "Облако" просит? - спросил я, опуская руку. - Пятьсот монет? Вот, держите часть… - Я толкнул мешочек так, что монеты из него рассыпались по столу. - Остальное сами соберете. Это вам за то, чтоб вы с Лапутой честно обошлись и завтра же на рассвете ей все деньги отдали. Боитесь, что из-за меня шум по городу пойдет и Самурай ваши доли в порту себе заберет? Но он и так к ним подбирается. Вчера Ханум Арабески завалил, слышали, наверное? Самурай мой личный враг. Я с ним разберусь… - Я встал, не выпуская из руки тряпицу. - Есть вопросы, Пен?
- Есть, - откликнулся он. - Два. С чего ты такой щедрый? И где фиала, Джа?
После того, как прозвучало последнее слово, даже Хорек перестал чавкать и воцарилась гробовая тишина. Я ждал этого. Именно Пен должен был задать этот вопрос. Потому что фиала с макгаффином, как я теперь понимал, была неизмеримо ценнее, чем какое-то там "Облако", и гораздо опаснее в руках врага, чем целый мешок жабьей икры.
- Золото меня сейчас не волнует, Галат, - сказал я. - Я хочу Самурая кончить, и тут наши интересы совпадают. А фиала… Ну где, по-твоему, я мог ее спрятать перед тем, как смылся из города? В нашем старом поместье за кроватью в спальне на втором этаже есть тайник.