Построенный Вандербилыами в 1895 г. «летний домик» на семьдесят комнат не отличается скромностью.
наподобие античного бога в окружении символов его могущества-паровозов, пароходов, морских якорей и всевозможных железнодорожных вагонов. Не боясь показаться смешным, Вандербильт устроил торжественное открытие дома. Все официальные лица были приглашены на церемонию. И все они приняли в ней участие, а Оукли Холл произнес приличествующую случаю речь, которую завершил так: «Пусть этот дом устоит в бурях и воссияет под солнцем грядущих веков».
•Наследство
Когда в мае 1876 г. Коммодор окончательно слег и его врач предсказал скорый конец, в равной мере встревожились и спекулянты на У о лл-Стрит, и младшие дети миллиардера. Первые опасались, как бы после смерти железнодорожного и пароходного магната его наследники не решили продать часть принадлежащих им акций, что привело бы к катастрофе на бирже. Дети же боялись, что старик обделит их в пользу старшего сына. Но после вскрытия завещания биржевые спекулянты смогли облегченно вздохнуть. В особой статье завещания оговаривалось, что ни одна часть наследства не может быть продана. Уолл-Стрит мог перестать дрожать. Зато опасения младших детей вполне оправдались. Наследства их практически лишили. Из ста пяти миллионов долларов девяносто были завещаны Уильяму Генри.
•Взлет
Спартанское воспитание, которому подверг своего старшего сына Коммодор, принесло плоды. Наследник оказался на высоте задач, которые ему предстояло выполнить. Пусть другими, куда более мягкими методами, но он продолжил дело отца и столь успешно, что со временем прослыл «самым богатым человеком в мире».
Так же, как и отец, он думал о том, чтобы имя Вандербильтов сияло в веках. На Род-Айленд за каких-то три миллиона долларов он возвел «флорентийский» дворец, превосходивший размерами и уродством «греко-готическуюэ резиденцию отца.
Мягкие манеры
Легендарной грубости своего отца Уильям Г. Вандербильт предпочитал мягкость. В 1877 г., когда все железнодорожники США объявили забастовку, он удержал своих рабочих от присоединения к ней, дав им прибавку к жалованью на общую сумму сто тысяч долларов.
•Признание
Бьющая в глаза роскошь, естественно, не могла избавить Вандербильтов от репутации выскочек-
161
нуворишей, которая после Корнелиуса прочно пристала к ним. Самое неприятное, что старинные американские фамилии давали это почувствовать Уильяму Генри и его наследникам, чуть только появлялась возможность. Подобно жителям пустыни - эмирам, которые видят во сне траву, зеленеющую вокруг их дворцов из «Тысячи и одной ночи», Вандербильты мечтали лишь об одном: получать наравне с Асторами, Дюпон де Немурами и прочими Рокфеллерами приглашения на самые изысканные приемы нью-йоркского высшего света.