- Странного и подозрительного в моей жизни было хоть отбавляй, - наконец отозвалась она. - Мне никогда в голову не приходило, что мой… что Рональд Карпентер не мой отец, однако… Мать покончила с собой вскоре после моего рождения. У неё была депрессия - но только ли экзогенная? Если твоя догадка верна, то может быть… этот… Карпентер довёл её до такого состояния? Что если он упрекал её, обвинял, угрожал ей разводом? И потом, он никогда не любил меня. Сколько себя помню, он относился ко мне как… как к гадёнышу. Он так и называл меня, когда был зол или пьян. - Вдруг Дженнифер остановилась, как вкопанная. На её бледном лице застыло выражение суеверного ужаса. - Боже, только не это!
- Что? - встрепенулся я.
- Пророк, - словно в трансе, произнесла она. - Господи! Неужели?…
Я понял, что она имеет в виду так называемого Великого Пророка, Учителя Истинной Веры, Предвестника Армагеддона, основателя Космической Церкви Второго Пришествия.
- Так что же Пророк?
- За девять месяцев до моего рождения он был на Нью-Алабаме. И не просто был - он жил в доме отца моей матери, епископа Монтгомерийского.
- И ты думаешь…
- Я боюсь думать об этом, Кевин! - Дженнифер закрыла лицо руками и вновь опустилась в кресло. - Но это ещё не всё, - продолжила она после короткой паузы. - У… у человека, которого я считала своим отцом, было много неприятностей из-за его отношения к личности Пророка и к Учению вообще. Он часто богохульствовал, а когда напивался, его высказывания становились откровенно пошлыми. Он не просто атеист; кое-кто подозревает его в принадлежности к секте сатанистов. Его кандидатуру трижды проваливали в Сенате, пока за дело не взялся Купер и лично не убедил чересчур благочестивых сенаторов в необходимости голосовать "за". Странно, как ему это удалось.
Я бросился к компьютеру и подключился к планетарной сети. В рубрикаторе выбрал: Религия - Христианство - Протестантские течения - Космическая Церковь Второго Пришествия.
Тут мне повезло. Оказывается, девятнадцать лет назад, незадолго до своего "вознесения", Пророк побывал на Астурии. Его пастырская миссия закончилась полным провалом - как и все испанцы, астурийцы были убеждёнными католиками, не склонными к реформаторству, - но остались многочисленные документальные свидетельства этого визита.
Почти наугад я выбрал чёткий кадр с изображением Пророка крупным планом. Это был статный, высокий мужчина в белом одеянии, с типично "пророчей" густой бородой и выразительными серыми глазами, прямо-таки излучавшими "Божью благодать" в форме яростного фанатизма.
Прежде я не интересовался личностью основателя Церкви Второго Пришествия, считая его обыкновенным шарлатаном, которому удалось обратить в свою агрессивную веру население трёх десятков планет, главным образом провинциальных. Это было моей ошибкой. Именно ошибкой, а не упущением, причём ошибкой очень грубой. Ведь в отношении одной из таких планет у меня имелись далеко идущие планы. Опять ты, Кевин, свалял дурака…
Я аккуратно "сбрил" бороду у изображения Пророка, убрал седину с его волос, превратив их в каштановые, после чего запустил программу экстраполяции. По мере того, как лицо на экране становилось моложе, развеивались мои последние сомнения. Да, я видел этого человека раньше. Не живьём - а на портрете в одном из залов королевского дворца в Солнечном Граде.
Стоявшая за моей спиной Дженнифер изумлённо ахнула.
- Кевин! Он… он похож на тебя! - Её пальцы судорожно вцепились мне в плечи. - Это твой отец? Мы - брат и сестра?!
- Хуже, - тоскливо ответил я. - Мы те, за кого себя выдаём. Ты - моя кузина. Только твоего отца зовут не Брендон, а Александр.
- Александр, - повторила потрясённая Дженнифер. - Не тот ли самый…
- Увы, тот самый, - кивнул я. - Он исчез лет тридцать назад по времени Основного Потока, и с тех пор о нём никто ничего не слышал… Так вот где он окопался!
Дженнифер обречённо вздохнула:
- Теперь ты возненавидишь меня…
Я повернулся и посмотрел на неё новыми глазами. На дочь моего дяди Александра, по злой иронии судьбы - заклятого врага моего отца. На дочь человека, который вобрал в себя самое худшее, что было в нашей семье, и которого семья отвергла, потому что он сам того хотел…
И всё же я видел прежнюю Дженнифер, моя любовь к ней не уменьшилась ни на йоту, напротив - только возросла. Мы с ней были одной крови, она ждала моего ребёнка. Не для того я нашёл её, маленькую песчинку в бескрайних просторах Вселенной, чтобы затем отвергнуть, вырвать из своего сердца. Не её вина в том, что она дочь Александра, дети не выбирают родителей… впрочем, как и родители - детей.
Мой взгляд был довольно красноречив, и Дженнифер прочла в нём ответ. Она села мне на колени и склонила голову к моему плечу.
- Что же с нами будет?
- Не знаю, дорогая. Всё так запутано.
- Твоей… нашей родне лучше не знать обо мне.
- Это не выход. Шила в мешке не утаишь.
- Тогда не говори им, кто я такая. Особенно - твоему отцу.
- Игра в молчанки тоже не поможет. Ты очень похожа на женщин в нашем роду.
- Но ты же этого не заметил.
- Другие заметят. Я уникален в своей слепоте и глупости. Вот посмотри. - С этим словами я показал Дженнифер фотографию Бренды. - Разве не похожа?
Некоторое время она внимательно вглядывалась в черты лица тётушки, затем утвердительно кивнула.
- Да, сходство есть. Безусловно. Но нельзя сказать, что оно сразу бросается в глаза. Если вернуть естественный цвет моим волосам… - Дженнифер осеклась, так как я сунул ей в руки фотографию Юноны. - Боже!.. - Она чуть не задохнулась от неожиданности. - Просто невероятно… Я выглядела почти так же, когда в прошлом году косила под тёмную шатенку. Только у меня глаза голубые, а у неё карие. Кто это?
- Наша бабушка Юнона.
- Она ещё жива?
- Да.
Дженнифер немного помолчала, глядя на фотографию Юноны, затем произнесла:
- Всё это так неожиданно…
- Для меня тоже. Профессор Альба даже не подозревает, как он меня огорошил.
- Ты о ребёнке?
- Не только.
- Ага! Он уже произвёл анализ наших ДНК?
- Вот именно. От него-то я и узнал, что мы с тобой - дети родных братьев. Ты, конечно, умница, что сразу нашлась и придумала историю с приёмным отцом, но тут вышла промашка. Теперь профессор считает, что тебе необходима помощь психиатра.
Дженнифер нервно рассмеялась:
- А что мне оставалось делать? Видел бы ты, как загорелись у него глаза, когда я ляпнула про мою генетическую аномалию. Я поняла, что он немедленно исследует наши ДНК и обнаружит, что мы не родственники… а оказалось, что мы родня.
Мы снова умолкли, продолжая свыкаться с мыслью, что наша игра в сестру-брата оказалась вовсе не игрой. Также я думал о том, что мне предстоит многое рассказать Дженнифер, открыть ей дверь в иной мир, в бесконечное многообразие миров, опровергнуть её привычные представления о законах бытия. Она была дитём высокоразвитой космической цивилизации, и это с одной стороны облегчало мою задачу, с другой же - наоборот, предельно усложняло. Способность людей повелевать глубинными силами мироздания в менее развитых мирах воспринимается как нечто естественное, само собой разумеющееся. Но чем выше уровень науки и техники, тем больше ставится под сомнение сам факт существования паранормальных явлений и тем труднее объяснить цивилизованному человеку, что такое Дар и с чем его едят. Выходцу из средневековья или античных времён можно просто сказать: "Ты урождённый колдун [вариант - ведьма]. Свыше тебе даровано великое счастье быть вечно молодым, практически бессмертным и властвовать над мирами…" - но в случае с Дженнифер этот номер не пройдёт. Её ожидает сильный шок - психический, нравственный, интеллектуальный, - а я должен помочь ей справиться с ним.
- Кевин, - наконец отозвалась Дженнифер. - У меня в голове роится столько вопросов - десятки, сотни, тысячи. Я даже не знаю, с чего начать.
- Я тоже не знаю, Дженни. Ей-богу не знаю. Мне нужно собраться с мыслями. Ведь я не только нашёл тебя - а и напал на след Александра.
Дженнифер была потрясена.
- Разве он не умер? - недоуменно спросила она. - У нас на Нью-Алабаме регулярно крутят ролик со сценой его "вознесения". По мне, это был акт ритуального самоубийства. Он никак не мог выжить.
- Вот уж нет! - Я покачал головой. - Александр фанатик, но не сумасшедший. Я более чем уверен, что сейчас он жив-живёхонек и терпеливо готовит месть моему отцу.
- Месть? За что?
Я вздохнул: