Следующими на очереди были родные Радки во главе с самим Володарем, но тут некстати вмешался Зоран. Он застал нас "на месте преступления", так сказать, поймал с поличным; но вместо того, чтобы поговорить со мной, как мужчина с мужчиной, поспешил раззвонить на весь мир, что этот подлый Эрик из Света соблазнил его дорогую сестрёнку. Впоследствии Володарь надрал ему уши за глупость; досталось также и Радке, и Ладиславу, который обо всём знал. Пожалуй, Ладислав перестарался, убеждая своего прапрадеда, что намерения у меня самые серьёзные и я просто без ума от Радки. Старый Володарь мигом смекнул, как извлечь из этого инцидента моральную выгоду. Его, как и глав многих других Домов, раздражало возросшее могущество Пендрагонов, и он не преминул воспользоваться представившимся случаем, чтобы унизить в моём лице всю нашу семью.
Володарь Даж-Дома, публично обвинив меня во всех смертных грехах, потребовал, чтобы я немедленно женился на Радке. Причём сделал это в такой оскорбительной форме, что я не мог выполнить его требование, не поступившись гордостью, не уронив своего достоинства… И не только своего собственного - ведь я не просто какой-то там Эрик из Света, а старший сын короля, первый принц Дома, наследник престола. В силу этого, моя честь никогда не была лишь моей исключительной собственностью, она всегда была неотъемлемой частью чести всего нашего Дома. Отец и мать советовали мне "ублажить вздорного старика", так велел им родительский долг; но как король и королева, я уверен, они были горды и довольны тем, что я не послушался их совета. Скрепя сердце, собрав всю свою волю в кулак, я наотрез отказался жениться на Радке, вдобавок разорвал грамоту с текстом официальной ноты, составленной в форме ультиматума, и швырнул её под ноги послу Даж-Дома. Оплеуха, предназначавшаяся мне и всей нашей семье, бумерангом вернулась к Володарю. Когда закончился тот памятный приём, я бегом вернулся в свои покои, замкнулся в спальне и долго ревел, как сопливый первоклассник, которого отколотили большие ребята и отобрали у него деньги на мороженное.
Да, я отстоял свою честь, честь семьи, честь Дома, но сделал это ценой двух разбитых сердец - моего и Радки. С тех пор я ни разу не виделся с ней и даже не разговаривал. Мне было стыдно посмотреть ей в глаза, я чувствовал себя подлецом, законченным негодяем. Кроме того, я очень боялся, что одно её слово, один её взгляд, один её жест, и я позабуду обо всём на свете - о чести, о гордости, о достоинстве…
И вот она снова передо мной, такая же как прежде, и я смотрю на неё, не в силах отвести глаз…
- Прости меня, родная, - виновато произнёс я.
Вместо ответа, Радка взяла из посудомойки тарелку и что было силы бросила её на пол. Осколки фарфора разлетелись во все стороны.
- Я тебя ненавижу, Эрик из Света!
- Я тоже люблю тебя, - мягко сказал я.
Она всхлипнула… или мне показалось?
- У меня… Кроме тебя, у меня никого не было…
Я вздохнул:
- У меня была… только одна…
- Только одна! Всего лишь одна! Экая мелочь! - Радка взяла следующую тарелку и тоже разбила её. - А как только ты узнал, что она выходит за другого, так сразу же сговорился с Ладиславом, чтобы… чтобы…
- Ни о чём я с ним не сговаривался, - запротестовал я. А здравая часть моего рассудка ободряюще прошептала мне: "Ревнует, значит, всё ещё любит". И я решил перейти в наступление: - А ты? Ты тоже выходишь замуж.
Радка широко распахнула глаза и в недоумении уставилась на меня:
- Что за чушь?!
- Ладислав так сказал, - объяснил я.
- Это… - Вдруг в её взгляде мелькнул вызов. - Ну, допустим. А тебе-то что?
- Не нужно допущений, милая, - сказал я, делая первый неуверенный шаг вперёд. - Я люблю тебя и не уступлю никому - ни в допущениях, ни в действительности.
- А я ненавижу тебя! - упрямо заявила она и вновь запустила руку в посудомойку - за очередной тарелкой.
Под предлогом спасения кухни Ладислава от полного разгрома, я заключил Радку в объятия. Мы были почти одного роста, она - лишь немного ниже меня, и её быстрое дыхание обжигало мне подбородок. Я легонько поцеловал кончик её носа.
- Проклятый!.. - томно прошептала она.
- Я тоже люблю тебя, - продолжал настаивать я.
Наши губы встретились, соприкоснулись, затем на мгновение отпрянули, как будто обожглись друг о друга… Потом мы целовались наперегонки, жадно, неистово, и никак не могли остановиться, пока вконец не выдохлись.
- Что теперь делать? - спросил я скорее у себя, чем у Радки.
- Не знаю, - сказала она, положив голову мне на плечо. - Я ничего не знаю. Сейчас ты со мной, и мне хорошо.
- Я не заслуживаю твоей любви, - не очень уверенно произнёс я.
- Не заслуживаешь, - подтвердила Радка. - Но любовь зла, сердцу не прикажешь. Я пыталась забыть тебя, но не смогла. Пробовала завести любовника - не получилось. Мне нужен только ты. А ты… тебе дороже твоя гордость…
- Я…
- Молчи, Эрик. Я всё понимаю. И не хочу, чтобы ты унижался. - Она подняла голову и пылко посмотрела мне в глаза. - Я уйду из Дома и буду жить с тобой. Мне всё равно, что скажет дед, что скажут другие родственники. Главное - мы будем вместе.
Этих слов я ждал целых три года…
* * *
Меня разбудил вызов через Самоцвет.
"Кто?" - не раскрывая глаз, мысленно спросил я.
"Ладислав".
Я распахнул глаза и, приподнявшись на подушке, лениво огляделся вокруг. Рядом со мной, на широкой кровати, мирно спала Радка, свернувшись калачиком, как ребёнок. Уютную комнату, временно превратившуюся в наше любовное гнёздышко, заливал мягкий свет ночника; часы показывали четверть второго по местному времени.
"Где ты?"
"Здесь, - последовал ответ. - Торчу под дверью".
И, в подтверждение этого, ручка двери слегка повернулась.
"Не смей заходить!"
"Не бойся, - в ответе Ладислава сквозило самодовольство, чуть ли не злорадство. - Не войду".
"Ты… ты сводник!"
"Разве ты не доволен?"
"Ну…" - замялся я.
"Благодарить не надо. Быстренько вставай и одевайся. Пришло время решительных действий".
"Ночь длинных ножей?" - поинтересовался я, осторожно выбираясь из постели.
"Скорее, Варфоломеевская, - уточнил он. - Будем истреблять ересь. Очистим сей мир от космической заразы".
"Хорошо, уже одеваюсь".
"Жду в кабинете. Конец связи".
Когда через пару минут я вошёл в кабинет, Ладислав сидел во вращающемся кресле спиной к компьютеру и жонглировал двумя компакт-дисками. При моём появлении он широко ухмыльнулся и собирался что-то сказать, но я опередил его:
- Ни слова про Радку. Мы сами решим, что нам делать.
- Я догадываюсь о вашем решении, - заметил он. - И поддерживаю его.
- Вот и хорошо, - усевшись на стул, произнёс я. - А теперь к делу. Всеволоду удалось вытянуть нужные файлы?
- Да, - кивнул Ладислав. - Содержащаяся в них информация полностью подтверждает наши догадки. Девятнадцать месяцев назад, в конце позапрошлого года, над северной Атлантикой был обнаружен неизвестный аппарат, который на сверхзвуковой скорости летел в направлении Британских островов. Впрочем, более поздние расчёты показали, что этот аппарат держал курс скорее на север Галлии, но теперь это не имеет значения. Поскольку на опознавательные сигналы он не отвечал и вообще никак не реагировал на требование снизить скорость и изменить курс, было принято решение уничтожить его ракетами. Что ты возьмёшь с англичан!
- Можно подумать, - заметил я, - что твои соплеменники действовали бы иначе.
- Это уже другой вопрос, - уклончиво сказал Ладислав. - Так вот, уничтожить аппарат британцам не удалось, хотя они запустили добрую дюжину ракет. А когда началась массированная атака с участием целого крыла истребителей, объект попросту исчез с экранов всех радаров.
- Ушёл в Туннель?
- Именно так. Правда, этот манёвр был исполнен не очень удачно - при выходе из Туннеля аппарат потерпел аварию в Западных Карпатах, уже на территории Славянской Империи. Первыми на место катастрофы прибыли военные; находку сразу же засекретили, умело подстроив утечку ложной информации о якобы падении армейского вертолёта.
- Кто-нибудь из экипажа уцелел? - спросил я.
- Там был всего один человек; при аварии он нисколько не пострадал и сейчас жив-живёхонек. Его зовут Морис Огюстен Жан-Мари де Бельфор. Именует себя французом. Кстати, ты разговариваешь по-французски?
- Hélas. Даже не со словарём, а только с переводчиком.
- Жаль. Я тоже.
- Где сейчас этот Бельфор?
- Уже полтора года "гостит" в Чернобыльском центре. Его содержат как очень дорогого гостя под надёжной охраной в сверхсекретном подземном комплексе, где проводятся интересующие нас исследования.
- А Бельфор у них в качестве консультанта?
Ладислав поморщился:
- Теперь от него мало проку. Оказывается, он всего-навсего богатый бездельник, сорвиголова, любитель прокатиться "с ветерком", вроде тех парней на "поршах" и "феррари", которые убивают своё время, а подчас и самих себя, в бесконечных состязаниях.
- Ага, понятно, - сказал я. - С той только разницей, что свою тачку он гонял не по грешной земле, а по космическим просторам.
- Вот именно. И его корабль был спортивным гоночным челноком.