Вдалеке послышался скрежет. Мелли не обратила не него внимания - осада продолжалась, и ночь была полна самых разных шумов. Снова скрежет - теперь уже ближе. Мелли замерла на месте. Нет, это не высокоградская осадная машина. Под дверью показался свет, слабый, точно струйка дыма. Кто-то идет сюда.
Вся ее недавняя храбрость ушла, точно вода в песок. К ней никто еще не приходил ночью. Ни разу.
Скрежет сменился отдаленными шагами. Свет уже очертил четырехугольник двери. Мелли, вся дрожа, прислонилась к стене. Тяжелый ком застрял в горле. Вот в замке повернулся ключ. Мелли прижала руку к животу и вскинула голову.
Дверь распахнулась, и свет ослепил Мелли. На пороге возникла фигура, в которой она узнала Баралиса. Он медленно поднес фонарь к своему лицу.
XV
- Так что же ты почувствовал, когда увидел океан? - Таул сидел согнувшись у огня. Слева от него лежал длинный лук, справа - стрелы. Он поддерживал костер, не отрывая глаз от холмов.
Хват спал. Упражнения в стрельбе из лука быстро наскучили ему - он забрал себе все одеяла, взял с Таула и Джека торжественное обещание разбудить его, если что-нибудь случится, и мигом уснул. С тех пор прошло около часа, и его храп перекрывал шум ветра.
У них на утесе было светлым-светло. Полная луна ярко освещала мел и кремень, и отраженный свет падал на холмы. Нечасто в году выдаются такие ночи - ночи, в которые можно обучать кого-то стрельбе из лука.
Джек, лежавший на одеяле по ту сторону костра, не ответил Таулу. Быть может, не расслышал. Уже поздно, он устал, а возможно, это ветер унес вопрос в море. Таул не стал переспрашивать. День выпал долгий и утомительный.
Таул достал из котомки скляночку с воском, взял тряпицу и стал вощить лук. Если хочешь бодрствовать всю ночь, надо, чтобы руки и голова были заняты.
- Я точно встретил давно утраченного друга.
Таул не сразу понял, о чем Джек говорит: он уж позабыл свой вопрос.
- Я узнал его, - продолжал Джек. - Запахи, шум, краски - все это показалось мне знакомым и все-таки… все-таки чужим. Точно это снилось мне давным-давно.
Голос у Джека был тонкий, растерянный. Как тут не вспомнить, что он, в сущности, совсем еще мальчик и ничто не подготовило его к тому, что с ним случилось. Однако он здесь и изо всех сил старается казаться спокойным, сам справляясь с хаосом, царящим у него в душе.
Таул вытер воск с пальцев. Сам он - иное дело. Он готовился к этому годами. В конце концов, он всегда стремился быть рыцарем, стремился к истине, славе и к тому, чтобы "приобрести заслугу перед Богом".
Джеку опереться не на что - ему приходится полагаться только на себя самого.
- Таул, прочти мне еще раз то пророчество.
Просьба застала Таула врасплох - этого он меньше всего ожидал. Он бросил быстрый взгляд на Джека - тот по-прежнему смотрел на звезды. Таул начал:
Когда благородные мужи позабудут о чести…
И тут его голос дрогнул. Первая строка может относиться и к нему - это он забыл свои обязанности и твои обеты. Это он покрыл позором орден. Не Тирен, как пытался внушить ему Хват, а он сам, Таул.
Таул проглотил вставший в горле ком. Эта боль всегда при нем - она не уходит и не становится менее острой, только перемещается, всякий раз сковывая стальным обручем его сердце. Таул потупился и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Ничего не поделаешь - он должен идти своим путем, как бы это ни было тяжело.
…И некто три крови вкусит в один день,
Два могучих дома сольются вместе,
И далеко падет сего слияния тень.
Тот, кто родителей лишен…
Джек придвинулся поближе к огню, и отблеск пламени вернул его волосам краски, которые отнял у них лунный свет, - каштан и золото. Таул вспомнил следующую строчку.
…Любовник сестры своей…
В голове у него прозвучал сигнал тревоги. Сам не зная почему, Таул опустил эти слова и продолжил:
…Только он остановит злую чуму.
Империя рухнет, и рухнет храм,
А правда, безвестная многим умам,
Дураку лишь ясна одному.
Он умолк, и настала тишина. Джек не шевелился, ветер утих, и даже волны как будто перестали накатываться на берег.
Таул знал, что должен нарушить это молчание, - не столько ради Джека, сколько ради себя. В тишине приходят думы, а Таулу нисколько не хотелось размышлять о том, что заставило его опустить половину строки.
- Для тебя это имеет какой-то смысл? - спросил он.
- И да, и нет, - помедлив, ответил Джек. - Мать моя умерла, а отца и не было никогда. Два дома - это, должно быть, Брен и Королевства.
Таул кивнул, радуясь возможности перейти на менее зыбкую почву.
- Мужи, позабывшие о чести, - это рыцари. Храм находится на Ларне, а империя создается в это самое время.
- Кайлок.
Джек произнес это с тоской, и Таул пристально посмотрел на него. Джек глядел уже не на звезды, а в огонь.
- Ты ведь знаешь его, верно?
Джек кивнул, все так же глядя в огонь.
- Мне кажется, я призван уничтожить его.
Холод прошел у Таула по хребту, словно кто-то плеснул ледяной водой ему на спину. Краем глаза он уловил на холмах проблеск света, тут же переместившийся вверх. Таул, и без того взбудораженный словами Джека, напрягся. Глядя в одну точку, он шепнул:
- Ляг, Джек, только медленно. Притворись, будто укладываешься спать.
Джек зевнул, потянулся, разгладил одеяло и лег, обратившись лицом к холмам и положив руку на лук.
- Где он? - шепотом спросил он у Таула.
- Слева, на третьем снизу холме. Как раз над линией деревьев.
Таул почти не шевелился и смотрел прямо перед собой. Да, это их стрелок, сомнений нет. Он пеший, и луна освещает его лук. Лошади Таул не видел - должно быть, стрелок укрыл ее за деревьями.
Таул медленно потянулся за стрелой, охватил ее пальцами и сказал Джеку:
- По моей команде набрось одеяло на огонь.
Тень на холме остановилась и подняла свой лук.
Нельзя упускать такую возможность - Скейс сейчас представлял собой великолепную мишень.
Таул схватил с земли собственный лук, наложил на него стрелу и натянул тетиву.
- Давай, Джек!
Таул прицелился, и костер сразу погас.
Локоть Скейса был согнут так, что видно было: он тоже готов выстрелить. Таул, поцеловав тетиву, отпустил ее - и стрела понеслась к цели.
Разжав пальцы, он тут же пригнулся к земле. Вражеская стрела просвистела мимо, оцарапав ему щеку острием и задев оперением.
Таул упал на горячее, дымящееся одеяло, налетев на Джека. Тот держал наготове свой короткий лук, наложив на него стрелу. Таул схватил его за лодыжку и повалил.
- Ну что, попал я в него? - Таул едва дышал. В правый глаз, натекла кровь. Он крепко держал Джека, не давая ему встать.
- Не знаю. Он упал через миг после тебя. - Джек дернул ногой. - Если б ты меня не свалил, я бы тоже в него выстрелил. Я держал его на прицеле и тогда, когда он рухнул.
Позади заворочался в одеялах Хват.
- Что там у вас такое?
- Лежи! - Таул протер глаза - кровь стекала в него из царапины на правой скуле - и, не совсем еще хорошо видя, спросил Джека: - Где он теперь?
- Ушел. Вот упал я, а потом смотрю - его уже нет.
Таул тихо выругался. Теперь Скейс уже успел уйти за деревья - значит, если и ранен, то не смертельно. То, что он упал, еще ничего не доказывает. Они оба знали, какую игру ведут: два стрелка, две стрелы, два выстрела. Это был поединок.
Таул почти что восхищался этим человеком - тот сделал прекрасный выстрел.
- Пошли, - сказал он, вставая. - Пора уходить отсюда.
- Ну нет, я не встану, - сказал Хват снизу. - Не хватало еще, чтобы меня опять подстрелили.
Таул оторвал кусок от сорочки и зажал рану на щеке.
- Этой ночью он нас больше не побеспокоит.
- Почему? Ты попал в него?
- Может быть. Не знаю.
- Если ты не уверен, - сказал Джек, - почему тогда думаешь, что он не выстрелит опять?
- Потому что ему не это нужно.
- Что же ему, по-твоему, нужно?
Таул посмотрел туда, где видел Скейса в последний раз.
- Он хочет сразиться со мной один на один, Джек. И победить. Нынче ночью он получил что хотел: мы были равны с ним - кто кого.
- Но зачем ему это?
- Он мстит за брата. Хочет доказать, что способен побить человека, побившего Блейза. А впрочем, не знаю. - Таул пожал плечами и принялся собирать в котомку горшки и фляжки.
- А что, по-твоему, он делает теперь? - буркнул Джек. Ему не нравилось, что его держат в неведении касательно таинственного лучника.
- Если он ранен, то затаится до завтра и даст нам время отъехать подальше. Если цел, то, вероятно, последует за нами. И в том и в другом случае он уже обдумывает следующий выстрел.
- Ну а если ты ранил его тяжело? - спросил Хват, наконец набравшийся духу вылезти из-под одеял.
- Тогда он выйдет из строя на несколько дней, а то и недель, кто знает.
Таул уже седлал своего мерина. Джек подошел к нему.
- Быть может, этот человек и хочет сразиться с тобой, но это не помешает ему убить Хвата или меня, так ведь?
Таул покосился на Хвата, сворачивающего одеяла, и сказал тихо, чтобы слышал один Джек: