ГЛАВА 46
Пальцы Ннаонны крепче сжали мое плечо и она очень тихо подтвердила:
- Он мой жених… дедушка… Он меня спас от колдунов.
"Дедушка", значит. Ну что ж - вполне подходящий статус. Вообще, ситуация у нас сложилась чертовски интересная. Этот самый Могнак Забытый - он был давно фактически отрезан от Мира и избавлен от каких бы то ни было пришельцев - а тут сразу с двух сторон в него вторгаются могущественные враги. Ведь Проклятый Принц - похоже, что пока мы петляли, искали обходы и всячески ухищрялись - он шел напролом. Интересно, он и наружную городскую стену так же пробил? Вряд ли, скорее нашел какой-то другой способ. Но в любом случае шороху этот Гериан наделал! И все ради того, чтобы поглядеть на своего незнакомого родственника, которого даже не видел никогда. Не знал и того, что это девушка. Он искал "вампира" - интересно, как он это себе представлял? Пока я рассуждал об этом - Гериан тоже изучающе разглядывал нас, наконец последовал вывод:
- Тогда мы не враги, полагаю… От колдунов? Дитя, ты сказала: "от колдунов?"
- Да. Они напали… Колдуны и их мертвые солдаты. Схватили меня… Я отбивалась… Я…
- Колдуны… - "дедушка" уже не слушал ее лепет, - какие-то мерзавцы превратили Могнак в свое мрачное логово и я еще доберусь до того, кто за всем этим стоит… Могнак должен был стать памятникам всем нам… Вечным монументом на руинах прекрасной мечты - а какие-то подонки… Анрен, ты не знаешь, что здесь произошло? Или…
- Я явился сюда с солдатами демона - ответил сержант, - но вот там в углу лежит некто… Приглядитесь к нему, ваше высочество, ибо мне он показался знакомым.
Дряхлый колдун, словно услышав эти слова, завозился на полу и затем приподнялся, тряся головой. Вроде бы очухался - сел и огляделся.
- А-а-а… - каркнул он, - надо же, кто сюда явился… Пожаловал… Чтобы завладеть всем, что я построил? На готовенькое пожаловал? Или нет, не захватить - разрушить… Разрушить все…
- Ты мне кажешься знакомым… - Принц нахмурился. - Квор?
- Квор? - Вдруг взвизгнул старикашка. - Нет, не Квор! Не твой забитый служка, которого ты унижал своей гадкой жалостью! Все ныне изменилось! Теперь я - Кворкрих, глава Черного Круга! Я был владыкой и повелителем Могнака, пока Гангмар не принес тебя! Но и ты не сможешь… Не получишь!..
Вопя свои похвальбы и проклятия, Кворкрих поднялся на ноги - маленький, растрепанный, нелепый в своем гневе, но и внушающий при этом некий ужас. Он потрясал кулачком над головой и завывал, брызжа слюной. При этом он что-то делал другой рукой, словно вытряхивал какой-то маленький предмет из рукава в горсть - но на это никто не обратил внимание. Маленький негодяй очень ловко разыгрывал порыв бессильного гнева, отвлекая внимание… А может, он и не играл, а совершенно искренне бесновался? Ведь в самом деле - если он был здесь главным, то сейчас на его глазах рушилось все, что он возводил сотни лет. Сотни лет - и все идет прахом в одночасье! Тут было, от чего обезуметь.
- Пока ты не объявился - я здесь был король и архиепископ, повелитель и владыка! Сотни магов и мертвых солдат повиновались мне! Ты хочешь разрушить мое царство?! Так получай!..
Выкрикнув это (мы все слушали, словно завороженные страстью в его неожиданно пронзительном голосе), старик приподнялся на цыпочки и швырнул в принца мощный заряд колдовского пламени. Никто не успел и дернуться - кроме Мертвеца. Тот прыгнул навстречу заряду магии и… Рухнул, сраженный… Гериан шагнул было вперед, занося свой огромный меч, но тут силы оставили его, он пошатнулся… Я же действовал машинально - левой рукой отодвинул Ннаонну, делая шаг вперед - и нанес удар Черной Молнией. Так легко… Не издав больше ни звука, старикашка осел на пол грязной кучкой тряпья… Какой он маленький… Принц Гериан опустился на колени над Мертвецом - а тот, похоже, умирал…
- Я мечтал… чтобы… именно так, ваша… светлость… закончился ваш эксперимент.
- Котрем… Котрем, нет…
- Я долго ждал… - и все. Больше ни звука, ни движения.
По лицу принца скатились две слезы, прочерчивая темные дорожки в сплошной маске кирпичной пыли, покрывавшей его щеки. Тишину прорезал голос Стера:
- Я, конечно, прошу прощения, но что мы, Гангмар возьми, здесь до сих пор делаем? Не пора ли уносить ноги?
От необходимости отвечать я, однако, был избавлен - в углу комнаты ослепительно сверкнуло, распахнулся черный провал прямоугольной формы и знакомый (ох, знакомый!) голос произнес:
- Пора, король-демон! Время отдавать долги!
* * *
Это Родина-Смерть!
Это Родина-Смерть!Егор Летов
Тоиль осмотрелся, сплошная стена конских задов и красно-желтых плащей впереди - это внушало уверенность. Перед ними, серыми мужиками, стоит лучшее войско империи, лучшее войско Мира - кавалерия в цветах гвардии! Отчетливо несло навозом…
Где-то далеко затрубили трубы, гнусаво взвыли рожки… Еще неясный, далекий пока, топот сотен копыт наполнил воздух… Все дружнее, все убыстряя темп - и вот земля уже содрогается под ударами несущейся галопом конницы. Того, что произошло после, Тоиль не мог предвидеть. Никто в серой толпе не мог предвидеть - красно-желтые без суеты, но очень быстро, развернули коней и устремились в широкие проходы, остававшиеся между сотнями ополченцев… А в просветах между ними - несущиеся во весь опор… Зеленовато-бурые плащи поверх серой стали… Словно сотни Гуэнвернов, словно войско призраков летит на растерянных ополченцев, одетых, кстати, в такую же блеклую ткань… И земля ходит ходуном под ногами, сотрясаемая тяжелым топотом рыцарской конницы, и ходуном ходят пики в ладонях, разом покрывшихся потом. А красно-желтые уже позади, они выстраиваются цепочками, втягиваясь в узкие проходы между возами… И все тоньше изумрудно-зеленая полоска травы между серыми всадниками и серыми пехотинцами…
Кто-то завопил первым, крик тут же подхватили:
- Братцы-ы-и-и-и!.. Бежи-и-им!..
- Люди-и-и… Убиваю-у-ут!..
- Спа-айся-а-а-а!..
И разом лопнула серая стена пеших сотен, обращаясь в толпу… Нет, в насмерть перепуганное стадо. Сотни людей бросились бежать, сталкиваясь и сбивая друг друга с ног, бросая свое убогое оружие и дико, нечеловечески ужасно завывая… И такая тоска в этом многоголосом стоне, и такая обреченность и мука… А кавалерия приближалась, словно невероятная океанская волна - тоже ревящая, храпящая, бряцающая железом… И топот - оглушительный топот копыт… Вот всадники уже нависают над бегущими, десятки закованных в сталь рук заносят пики - новый взрыв воплей, в котором к смертному животному ужасу примешивается боль. Сломав пики, либо намертво (намертво!) всадив их в живую плоть, кавалеристы бросают древки и выхватывают мечи, берутся за притороченные к седлам секиры и палицы - начинается жуткая бойня. Ряды кавалерии смешиваются, латники, захваченные кровавым пьянящим хмелем, протискиваются между сеньорами, спеша принять участие в избиении себе подобных. Невероятная сила несет их, гонит и воет сладко в уши - убей, разруби, проткни!.. Растерзай их!.. Вот твоя жизнь - настоящая жизнь!.. Ради этого и мамка родила! Так что - бей-коли-руби!.. И вздымаются мечи и секиры, терзая плоть…
Разом рухнули нсколько десятков всадников вместе с лошадьми - в этой общей кутерьме их сшибли, опрокинули соратники, а задние ряды латной конницы пронеслись по ним, так и не разобрав, что у этих под серым рядном - стальные латы и кольчуги?.. Или только умирающая плоть… Более четырех тысяч гонзорских крестьян было в рядах ополчения - такую огромную толпу невозможно растоптсть мгновенно. Без малого тысячная масса кавалерии увязла, как в болоте, в живой, колышущейся, влажно шевелящейся массе убиваемых людей… Передние из числа беглецов достигли телег и бросились в узкие проходы как раз следом за красно-желтой конницей, а на возах и за ними уже выстраивались горожане-гонзорцы. Они устанавливали на телегах массивные деревянные щиты и готовили луки. Всадники в имперских цветах снова выстраивались в линию, сзади к ним бегом приближались гвардейские стрелки. Никто из гвардейцев больше не смеялся и не подтрунивал над сиволапым мужичьем - с седел было хорошо видно, что творится за строем телег…
Горожане не мешали своим землякам протискиваться к спасению сквозь их импровизированную стену - по ту сторону бушевал кроваво-стальной вихрь. Кто-то из уцелевших ополченцев так и бежал дальше, не в силах остановиться и даже поглядеть вокруг, кто-то в изнеможении валился на траву… Серо-стальной вал подкатывался все ближе к цепи повозок, оставляя за собой истоптанное поле, сплошь устланное телами в серой, густо запятнанной багровым и черным, одежде…
Гвардейские лучники миновали шеренгу кавалерии и рассыпным строем бросились к телегам, смешиваясь с гонзорскими горожанами. Вот ближе и ближе конники - уже можно попытаться взять передних на прицел… Засвистели первые стрелы, еще несколько всадников свалились под ноги серо-стальной массе, но их товарищи как будто не замечали этого - их по-прежнему гнала слепая жажда убивать и терзать… Не обращая внимания на смертоносные стрелы, они стремились истребить все живое и движущееся перед собой… Все тоньше заполненное пешими пространство между всадниками и возами, все шире - заваленное неподвижными телами за спиной у серых кавалеристов… Везде - кроме одного участка поля.