- Обсуждение планов. - невозмутимо откликнулся кузнец, натягивая рукав, чтобы прикрыть медный браслет на запясьте. - А ты чего так долго снаружи стоял?
Ведьма, поспешно отвернувшись, принялась что-то помешивать в тихо булькающем на огне котелке. В комнате приятно пахло травами, пучки которых свисали с потолочных балок.
- Садись. - кузнец кивнул на лавку у стены. Сам он сидел за длинным столом, что стоял посреди комнаты. Мстивой внимательно посмотрел в глаза Генриху, и внезапно поинтересовался:
- Видел что?
Генрих сел на стол и мрачно покачал головой.- Видел.. Видел очень странный след. явно не звериный. И вообще чую что тварь эта близко, вокруг дома тьма все больше сгущается, шепот какой то послышался мне, может показалось, а может и нет...-рыцарь немного помолчал, а затем зло скрипнул зубами.- Только не отступлю я, если об этом думаете. Я не позволю этой твари и дальше жить и отравлять своим присутствием этот лес, будь там хоть сам Фаларис, я не побегу! Поэтому не надо меня отговаривать, а лучше расскажите мне все что об этом зле знаете и кто вы такие на самом деле? Явно больше чем кузнец, пусть и бывший воин и простая травница, коих еще ведьмами называют крестьяне. Вы...Зимка, жили тут, как я понял уже долго и не поверю я что такое зло испугалось бы каких то наговоров защитных...Значит вы или чародейством серьезным владеете, или тут что то другое. Может расскажете мне? Даже если что то тайное, или чарами запретными балуетесь, вы не переживайте, не нападу я. Сейчас дела поважнее есть, чем вас Инквизиции отдавать. Поможете мне или нет?- внезапно закончил свой монолог рыцарь, пристально посмотрев на собеседников.
Травница вздрогнула и утопила в котле ложку. Рыцарь, бросивший на нее беглый взгляд, заметил на ее запястье такой же широкий медный браслет, что и у кузнеца.
Мстивой чуть прищурился, и в глазах его теперь явно зажглись зеленые звериные огоньки.
- Зимка живет тут чуть больше года. - спокойно начал он. Ведьма вздохнула, отошла от печи, и присела на лавку напротив кузнеца. - За это время оно не подходило к избушке - непонятно, почему. Чарами запретными ни я, ни она не владеем - как и вообще магией...
Ведьма собиралась было что-то сказать, как вдруг резко побледнела.
- Кто-то вкруг избы ходит. - прошептала она.
Кузнец оборвал рассказ на полуслове, прислушался, и выругался вполголоса, поднимаясь с лавки.
И тотчас снаружи, совсем близко, донесся тот самый леденящий душу и пробирающий до костей вой, что Генрих слышал ночью. Только теперь в вое явно слышалось злое торжество.
Ведьму передернуло, и она, всхлипнув, зажала уши руками. Побледневший Мстивой с тихим шорохом вынул меч из ножен и глянул на Генриха горящими зеленым огнем глазами.
Генрих вскочил с лавки и выхватил меч. Задавать вопросы как то сразу расхотелось. И зеленые огни в глазах кузнеца уже не были пугающими по сравнению с жутким воем и тварью что бродила наружи.- Что делать будем? Тут встретим, или наружу пойдем?- хрипло спросил рыцарь у Мстивоя.
- Предпочитаю бой на улице, а не в тесном помещении. - покачал головой кузнец, делая шаг к двери.
- А ты здесь останешься! - резко бросил он вскинувшейся было Зимке. - И чтобы ни шагу за порог!
Мстивой вздохнул, собираясь с силами, и с силой пнул дверь ногой. Дверь стукнулась о стену, а в проем сразу же хлынул холодный ветер, принесший тошнотворный сладковатый запах. Кузнец поморщился, и шагнул на крыльцо.
Генриху сразу, как только кузнец открыл дверь, бросилось в глаза то, что снаружи было темно. Больше не было полумрака - была темнота, клочья густого, противного, черного тумана, в котором нельзя было что-то разхглядеть на расстоянии вытянутой руки. Никаких звуков не было слышно - разве что в избушке всхлипывыла ведьма. Вой больше не повторялся, но легче от этого не было - осознание того, что мерзкое порождение зла где-то рядом и может напасть в любой момент и практически с любой стороны, оптимизма не добавляло.
А еще проснулся страх. Не тот, что осторожно трогал мягкой лапкой сердце на подходе к лесу, а настоящий, животный, который требовал тотчас же сделать что-нибудь - зажечь факел, прогнуть пугающую тьму, глупо заорать в темноту, чтобы услышать собтсвенный голос, а еще лучше - плюнуть на все странности поганого леса и бежать, бежать отсюда подальше - и демон с ним, с кодексом!
От страха у Генриха подкашивались ноги, громко стучало сердце, по спине тек холодный пот. Бежать, бежать из этого места, бежать скорее! Воин с трудом не поддавался этому чувству Но самое главное, он не видел противника. Молжет тварь уже разделалась с Мстивоем и готовится напасть на него. Рыцарь дрожащей рукой нащупал кисет с одолень- травой, однако есть ее пока не стал. Это было бесполезно. Генрих крепче сжал клинок и выставив его перед собой зашептал молитву Вечному Отцу, пытаясь побороть страх и дождатся того момента когда увидит противника... Спиной рыцарь уперся в стену избы. Хотя бы таким образом он защитит себя от нападения сзади.
Однако, нападения сзади и не случилось. Прижавшийся к стене рыцарь заметил, как один из сгустков черного тумана внезапно пошевелился. Не успел Генрих подумать, что ему показалось, как где-то впереди испуганно выругался резко прянувший назад Мстивой.
На тропинке, ведущей к дому, стояло Это. Это напоминало большую, по пояс взрослому человеку черную собаку без шерсти, с гладкой, влажно блестящей кожей. Все тело собаки покрывали небольшие (пару сантиметров высотой) белые наросты, похожие на клыки, на острой морде ярким огнем пылали два ядовито-зеленых глаза.
- Тварь.. - выдохнул потрясенный кухнец, отступая к стене рядом с Генрихом. Побелевшие пальцы крепко сжимали рукоять меча. - Навья...
Тварь радостно распахнула пасть, явив на всеобщее обозрение пятнадцать рядов острых белоснежных зубов, и... вывернулась наизнанку. От такого зрелища Генриху резко захотелось явить миру только утром съеденный завтрак. Вывернутая тварь ничем не отличалась от невывернутой, и рыцарь внезапно понял, куда девались тела двух пропавших рыцарей - тварь просто оборачивалась вокруг них, и переваривала заживо. Наросты на теле навьи действительно оказались зубами, причем сомневаться в их остроте не приходилось.
И еще, от Твари буквально исходили волны потустороннего, затмевающего рассудок ужаса...
Рыцарь содрогнулся от омерзения и от ужаса. Страх давил пуще прежнего и Генрих понимал что не сможет эффетивно сражатся...Тварь просто его убьет. Поэтому он быстро откинул забрало шлема, достал из кисета одолень-траву, сунул ее в рот и прожевал. Затем воин снова захлопнул забрало и приготовился атаковать если тварь побежит(в чем Генрих сильно сомневался, как и в возможности догнать ее своими силами в случае такого бегства) или защищатся, если она нападет.
Одолень-трава на вкус оказалась горькой до невозможности. К тому же, она жгла язык. Однако, как только рыцарь начал ее жевать, ему показалось, что по венам его побежала не кровь, а жидкий огонь. Причем это оказалось не больно, а очень даже приятно. Рыцаря охватила эйфория, страх отступил. Мышцы стремительно наливались силой, Генрих никогда не чувствовал себя таким сильным. Казалось, он сейчас может свернуть горы...
Однако тварь впереди никуда не делась. Более того - она и не нападала, все так же стоя на тропинке и ехидно улыбаясь омерзительной пастью. Краем глаза рыцарь ухватил смазанное движение справа - кузнец бросился в атаку на мерзкую тварь, замахиваясь мечом. Двигался он поразительно быстро, а глаза его горели зелеными огоньками.
Генрих улыбнулся. Он ощущал себя просто прекрасно... Сковывающий тело и душу страх ушел, а вместе с ним пришла ненависть к стоящей перед ним твари. Рыцарь последовал примеру Генриха и замахнувшись мечом бросился на мерзкое порождение Фалариса. Подбежав к твари он наотмашь с правого плеча рубанул мечом, пытаясь разрубить демона.
Мстивой, метнувшийся к твари, взмахнул мечом, и резко опустил его на спину твари, тут же уйдя в сторону. Навья, не ожидавшая, что почти сломленные ужасом жертвы начнут атаковать, дико завизжала, из раны на темной стпине брызнула густая черная кровь. Визг раненой твари резанул по ушам, заставив кузнеца передернуться.
Успевший следом за кузнецом Генрих рубанул тварь мечом, однако та уже была настороже, и попыталась увернуться. Меч, вместо того, чтобы разрубить порождение зла напополам, меч лишь царапнул его в бок, оставив несерьезную рану.
Обиженная тварь не стала дожидаться, пока жертвы соберуться с мыслями. Раны причиняли ей дикую боль, а мысль, что обед сопротивляется, подхлестывала. Порождение зла стремительно прянула к не успевшему еще отскочить Генриху, и полоснула того лапой. Генрих попытался защититься, выставив перед собой клинок, но острые когти скользнули по заговоренному лезвию, не причинив тому вреда, и без труда пробили доспехи, оставив на бедре рыцаря глубокую рану..
Боль была очень сильной. Похоже этот демон был очень силен, если с такой легкостью пробивал когтями тяжелый доспех.- Прикрой меня,- громко сказал рыцарь Мстивою и отскочив от твари, откинул забрало, достал флакон с зельем лечения и быстро его выпил. Воин захлопнул забрало и быстро оценил текущую ситуацию и атаковал тварь, нанеся мощный рубящий удар по спине.
Травник знал свое дело - зелье, выпитое Генрихом, за считанные секунды исцелило его рану. Однако удар получился не очень ловким - может, из-за того, что Генрих замешкался, выпивая зелье, и потерял несколько секунд - тварь успела прянуть в сторону, и меч рыцаря снова лишь процарапал ее бок.
Взбешенная, истекающая черной кровью навья прянула вперед попыталась цапнуть обидчика внушительной пастью, однако промахнулась, и ее зубы клацнули в паре сантиметров от Генриха.