Несмотря на мрачное настроение, я с трудом подавил улыбку. Соплеменники Квотерволза, мужественные и честные люди, отличались еще тем, что всегда говорили одну неприкрытую правду. Ничто не могло заставить их солгать, даже требования приличий, принятых в ориссианском обществе.
- Ваша единственная болезнь, мой господин, - продолжил он, - заключается в большом количестве скопившегося внутри уныния. Вам нужен свежий ветер, солнечный свет и хорошая компания. Так что шевелите конечностями, господин Антеро, потому что именно это вас и ожидает.
- Ты не только искусный фехтовальщик, ты еще умелый, но, к сожалению, назойливый лекарь, - сказал я. - Проклятие, я хочу остаться в одиночестве! Я стар. Я имею право.
- Прошу прощения, мой господин, - отозвался Квотерволз, - но у меня есть бабушка, которая на двадцать лет старше вас. Так вот она встает в четыре часа утра до сих пор, чтобы подоить козочек и отправить их пастись. И нечего из себя изображать хиляка, хотя вы и можете в него превратиться, если будете вести себя подобным образом.
Я еще сердился, в глубине души продолжая цепляться за скорбь. Но Квотерволз пошел до конца, изгоняя мое дурное настроение.
- Вам предстоит присутствовать при спуске корабля на воду, - продолжал он. - Ваша семья и работники давно готовились к этой церемонии. И вы обещали не только присутствовать, но и благословить судно.
- А я передумал.
Квотерволз скривился.
- Это не только невежливо, но и считается дурной приметой, мой господин. А если с кораблем что-нибудь впоследствии случится? Пираты нападут или потонет в шторм? Это случится оттого, что вы не благословили судно.
- Только не ври мне, что ты веришь в эту суеверную чепуху, - проворчал я.
Квотерволз пожал широкими плечами.
- Я человек сухопутный, не моряк, - сказал он, - но как только я оказываюсь в море, то забываю всю свою отвагу и первым плюхаюсь на колени, если задует сильный ветер. Вот когда по-настоящему боги дают о себе знать. - Он засмеялся. - Но вам-то ведь об этом ведомо больше, мой господин, нежели мне, - сказал он. - Ведь это же вы знаменитый Антеро. Сокрушитель демонов. Спаситель невинных девиц. Самый великий путешественник со времен основания мира.
И тут он напустил на себя скорбный вид.
- Как жаль, - сказал он, - что такой человек превратился просто в труху.
- О, ну хорошо, - сказал я. - Я поеду… Ты только заткнись. Но если я простужусь и умру, вся вина падет на твою голову.
- Готов испытать судьбу, мой господин. - Он засмеялся. - Ну а теперь все-таки шевелите конечностями, чтобы слуга мог вас одеть.
С этими словами он вышел.
Я допил бренди и с размаху хватил бокалом об пол. Вот же сын кочевой шлюхи! Уж я его проучу! Но как только кровь во мне взыграла, я тут же понял, что вновь оказался в дураках. Этому Квотерволзу впору обращаться за лицензией в гильдию воскресителей. Вы только посмотрите, как он обратил мою жалость к себе в гнев, а гнев - во вновь появившийся интерес к жизни…
Я засмеялся и кликнул слугу. Надо поторопиться, или я опоздаю на спуск корабля.
Я выглянул в окно и увидел, что гулявшие по полю любовники скрылись. Однако глаз у меня еще был достаточно острый, чтобы разглядеть, где высокая трава предоставила им благоухающее ложе. И я видел, как в том месте ритмично движется растительность.
Что ж, может быть, денек предстоит не такой уж и плохой.
В юности длительная поездка от моей загородной виллы до Ориссы воспринималась как удовольствие. Путешествие верхом по сельской местности мимо мирных ферм, через тенистые леса и мелодично журчащие ручейки всегда наполняло меня энергией. Но город уже вырвался из старых границ, и теперь от моих дверей его отделяла какая-то миля. Ферм осталось не много, а значительную часть леса вырубили на древесину для постройки домов и кораблей.
Как ни любил я наш город, но я не был слеп и видел, что застраивается он в каком-то беспорядке. С той поры, как первый ориссианин счел это местечко достаточно удачным, чтобы поставить здесь свою рыбачью лачугу, прошло немало времени, и теперь уже любое свободное пространство рассматривалось участком, прекрасно подходящим под застройку. Местность была очень неровной, и теперь некоторые многоэтажные здания поднимались на такую высоту, что нависали над улицей, целиком погружая ее в тень. Такие здания напоминали мне скученность старой Ликантии - города, многие поколения бывшего нашим заклятым врагом, пока моя сестра, Рали, не перехитрила его архонтов, не одолела ликантиан и не сровняла их город с землей.
Мое дурное настроение вновь напомнило о себе, когда я подумал о Рали. Теперь таких героев уже нам не увидеть. Я восхищался собственной сестрой еще с младенчества. И, если говорить правду, мои подвиги по сравнению с ее деяниями выглядели жалко. Она была воином из воинов. Командиром женской гвардии маранонок. Рали преследовала последнего архонта Ликантии до края света, что уже само по себе было самым грандиозным путешествием в истории. И она догнала его и уничтожила, тем самым спасая Ориссу от гибели. Рали была благословенна - или проклята, кому как нравится, - магическим талантом, который мог бы соперничать со способностями наших лучших воскресителей.
Она пропала вместе с экспедицией в холодные южные края много лет назад. И теперь каждый день я просыпался в ожидании новостей о ее возвращении. Или ужасной правды, что она все-таки погибла.
Похоже, все мои ровесники уже отошли в вечность. Я пережил и друзей и врагов. Может быть, поэтому я ощущал свою ненужность. Что-то слишком затянулся час моего ухода, на радость молодым поколениям.
Коляска подпрыгнула на ухабе, вернув меня к реальности от грустных раздумий. А ведь я не раз уже обращался в Магистрат с жалобой на отвратительное и все более ухудшающееся положение дорог, требующих срочного ремонта. Их состояние грозило не только опасностями во время езды и причиняло неудобства, но становилось и зияющей дырой, куда уходили наши прибыли. Товары и фургоны портились на этих дорогах, пока городские головы сражались за более комфортабельные кабинеты для себя или устраивали публичные церемонии.
- Это не наша работа, а воскресителей, - отвечал главный магистр. - Мы платим приличные деньги из городской казны, чтобы их заклинания предохраняли дороги от износа. Они клялись, что последнее заклинание должно проработать не менее десяти лет. Но не прошло и года, а вы только посмотрите на состояние наших дорог!
Главный же воскреситель возражал, что именно Магистрат совершает ошибку, строя дороги из столь скверного материала, что никакая магия не в силах защитить их. На это следовала очередная язвительная реплика из Магистрата, ну и так далее, а тем временем дороги и мосты продолжали разрушаться, поскольку делом никто не занимался.
В результате победу одержал Магистрат. Поскольку мало кто доверял магистрам, но зато все посматривали искоса на чародеев. Столь скверной общественной репутации воскресителей способствовали и их провалы за прошедшие несколько лет.
Дар магического знания, который я привез из Ирайи, во многом способствовал нашему процветанию. Мы повелевали погодой, отчего возрастала урожайность зерновых и лучше плодились стада; мы очищали реки; процветали леса и поля, дающие нам рыбу и дичь; мы даже свели на нет проявления чумы, нападавшей ранее на нас, когда ей вздумается, той самой чумы, что некогда забрала моих Диосе и малышку Эмили.
Но за последние несколько месяцев в магических защитных стенах появились трещины. Сначала болезни напали на рогатый скот. На зерновые обрушился прожорливый жучок. А на рынках колдуньи требовали денег, угрожая иначе напустить неизлечимую проказу. В моем доме как-то испортилась целая кладовая мяса. Раньше достаточно было обычного заклинания воскресителей, чтобы такого не случилось.
И естественно, что основная часть вины за это ложилась на воскресителей. Людные дискуссии на тему: какими ленивыми, алчными и вороватыми стали наши кудесники - не утихали. Сперва я мало обращал на это внимания - подобные происшествия казались мне второстепенными, но потом принял их близко к сердцу.
В дни моей юности воскресители являлись заклятыми врагами семейства Антеро. Они обладали огромными незаконными доходами, окружив себя непроницаемой стеной таинственности, а кое-кто из них даже вступил в заговор с принцем Равелином из Ирайи против нашей страны. Мой родной брат Халаб пал жертвой их злодейства. Но с течением времени происходили изменения. Двери знания в храме Воскрешения теперь были открыты любому человеку, обладающему соответствующим талантом, а сами чародеи принесли клятву работать только ради общественного блага. Но увы - не переделать человеческую природу, - не у всех были чисты сердца и помыслы.
Вот о чем я размышлял, когда моя коляска проезжала мимо холма, на котором возвышался храм Воскрешения. Некогда он одиноко стоял на самой вершине, окруженный стенами, за которые запрещено было заходить простым гражданам. Но теперь и здесь постройки разрослись по террасам холма. Даже при свете дня обитель кудесников излучала какое-то сияние, а воздух - тяжелый от запаха серы - дрожал и жужжал от скоплений энергии. Я разглядел группу новичков, идущих на занятия под присмотром сурового наставника-воскресителя. Хоть я и не считался магом, но книги, которые им предстояло изучить, были мне хорошо знакомы. В них содержалась мудрость Яноша Серого Плаща или, по крайней мере, та часть его знаний, которую я смог запомнить, а потом и повторить.