Валяев посмотрел на нее, на меня, снова на нее.
– Да ладно! – У него расширились глаза. – Елизу? Ты? Прямо в приемной? Не верю!
– Ты офигел? – шепотом заорал я, искренне надеясь, что Елиза не слышала реплику Валяева, и напрочь забыв о субординации. – Вон она мне соцпакет вручала!
– Тьфу ты! – Валяев моргнул. – А я-то подумал…
– Ты как раньше никогда и не думал, так и сейчас не начинай, – сообщила ему, не оборачиваясь, Елиза и зацокала каблучками к лифту. – Бросай это безнадежное занятие, не дано тебе подобным заниматься.
Валяев скорчил ей в спину рожицу и втащил меня в кабинет Зимина.
– Киф, дружище! – Зимин встал из-за стола и, подойдя ко мне, приобнял за плечи. – Молодец, не зря мы за тебя перед Стариком хлопотали.
– Красавчик, просто красавчик. – Валяев подошел к столику, на котором стояла тарелочка с лимоном, большая розетка с черной икрой, лежал нарезанный хлеб, были еще какие-то закуски вроде рыбы, что-то в кастрюльке, в томате, и взял с него открытую пузатую и пыльную бутылку коньяку и довольно странную рюмку. Даже не рюмку – это была чарка, но без какой-либо ножки. Там, где полагалось быть ножке, находилось что-то вроде медного рыбьего хвоста.
– А это чего? – Я повертел головой, разглядывая забавную емкость.
– Стремянная, – объяснил мне Валяев, наливая коньяк в "чарку" и протягивая ее мне. – Слышал, поди, выражение: "Ну и по стремянной"? Так вот это она, стремянная чарка, и есть. Когда она пустая – ее на стол поставить можно. А коли нальешь в нее чего – так все, фигушки, пей до дна. Вот ты из нее нынче пить и будешь, чтобы не филонил. Ибо – заслужил.
Зимин помахал перед его носом указательным пальцем.
– Так, Кит. По одной давай бахнем, конечно, а потом нам надо поговорить, так что уж тогда после разговора надергаемся. Дело есть дело.
– Согласен. – Валяев как всегда моментально перешел от маски шута к маске делового человека. – Но я ему уже налил, так что – прозит!
– Прозит, – подняли рюмки и мы с Зиминым. Почему "прозит"? Хотя чем оно хуже "лехаим" или "будьмо"?
– Так, Киф. О чем я хотел с тобой поговорить, – перешел Макс к делу. – Для начала – ты молодец, все провел как надо, немного пережал с богиней в разговоре, но не до безумия.
– Она наглая такая оказалась. – Я подцепил дольку лимона и бросил ее в рот. – Нереально взбесила.
– Богиня!.. – Валяев вольготно расположился в кресле. – А что ты хотел? Все боги обладают отвратительным характером, уж поверь мне. Что эта милашка Месмерта по сравнению с Герой или Фреей, я уж не говорю о Кали? Просто ангелок, безобидный, белокрылый и прелестный.
– Гера! – фыркнул Зимин. – Мстительная и злопамятная как кобра, с кучей комплексов и совершенно без тормозов. Да еще и верная как собака своему любимому идиоту-мужу, который крыл все, что шевелится. Гремучая была смесь!
Он взглянул на меня и пояснил:
– Ну, судя по мифам, конечно.
Валяев покивал и закончил:
– Так что эта еще ничего. Но в принципе забудь общение с ней как страшный сон – пока квест не выполнишь, ее и не увидишь. А квест дли-и-инный, сло-о-ожный… Прямо беда!
– Спасибо, – угрюмо поблагодарил его я. – Вот счастье-то! Вот радость…
Валяев вскочил с кресла, подлетел ко мне, зажал мою голову у себя под мышкой и начал теребить мою прическу, приговаривая:
– Не хандри, приятель, все не так уж плохо. Вослед врагам всегда найдутся и друзья, где ваша не пропадала.
– Извините, что вмешиваюсь, девочки, – влез в эти забавы Зимин. – Но я хочу договорить, так что дайте мне толкать речь.
Мы уставились на него в четыре глаза.
– Итак, ты молодец, ты выполнил первую часть задания. И мы уверены в том, что ты справишься и со второй, не менее, а точнее – даже более сложной.
– Постараюсь оправдать возложенное на меня высокое доверие, – пробормотал я.
– Ты можешь не перебивать? – возмутился Зимин. – Ну что такое?
– Верно, – поддержал его Валяев. – Чем чаще ты его перебиваешь – тем дольше он говорит. Чем дольше он говорит – тем позже мы закончим. Чем позже мы закончим – тем позже мы выпьем!
– Хр-р-р! – злобно зарычал Зимин.
Мы с Валяевым моментально сели в кресла, сложили руки на коленях и уставились на рычащего и порядком озверевшего Зимина.
– Итак! – Макс зыркнул на нас из-под бровей. – Мы верим в то, что ты удачно закончишь и вторую часть возложенной на тебя миссии и тем самым реализуешь ввод в жизнь глобального обновления в игровой вселенной "Файролла". Все.
Мы захлопали ему, Зимин поклонился, прижав руки к груди.
– Ладно, это была официальная часть, Старик просил тебе непременно это сказать. А если он что-то просит, надо это выполнить обязательно. А еще он просил тебе кое-что показать, так что пошли.
– Даже так? – оттопырил губу Валяев. – Поздравляю, Киф, растешь.
Зимин уже вышел из кабинета и, придерживая дверь, сказал нам:
– Ну, чего застыли-то? Шевелитесь.
Мы сели в лифт, спустились на шесть этажей и вышли на площадку, где висела табличка "Двадцать второй этаж" и были две двери с магнитными замками, одна слева, другая справа.
– Налево или направо? – поинтересовался Валяев.
Зимин хмыкнул и пошел в правую дверь. Валяев хлопнул меня по спине. Зимин шел по этажу, не обращая внимания на сотрудников, вскакивающих со своих мест, на их подобострастные взгляды и улыбки, он шел к кабинету, окна которого были закрыты жалюзи, свет в котором был потушен и который явно был самым большим на этом этаже.
– Ты ведь уже все понял? – спросил меня он, когда мы зашли в этот огромный кабинет. – Не так ли?
– У меня есть все шансы получить этот кабинет вместе со всем этажом и, надо думать, целым подразделением? – ответил ему я. – Это я понял. Пока непонятно продолжение.
– Какое продолжение? – удивился Зимин.
– Ну как какое? "Он будет твоим, если ты…" Вот все, что находится за "если ты", для меня пока непонятно и неизвестно. А ведь это и есть самое главное.
– А, вот ты о чем… – Зимин покивал головой. – Есть и такое. Пошли ко мне, там объясню. Ты хоть скажи – как тебе кабинет?
– Красивый, большой, бестолковый, – пожал плечами я. – Я за такими вещами сроду не гнался. Вы мне другое объясните: двадцать второй этаж – это круто?
Валяев цокнул языком и повертел головой.
– Правильный вопрос, впрочем, как и всегда. Двадцать второй этаж – это преддверие высшей власти "Радеона". С учетом того, что на двадцать третьем, двадцать четвертом и двадцать пятом сидят программисты, не участвующие в рейтинге, а на двадцать шестом – безопасники, тоже идущие вне категорий, то считай, сколько остается до двадцать восьмого, где располагаемся мы. Начальник с двадцать второго может почти ни с кем не здороваться, но почти все здороваются с ним.
– Это вопросы хорошего воспитания, – сказал Зимин, нажимая кнопку лифта. – Но по сути верно. Старик предлагает тебе место у своего стола, пусть даже и на самом дальнем его краю, а он это делает нечасто.
– А что он хочет получить взамен, я ведь это так и не услышал?
– Все то же, что и всегда. – Зимин вошел в открывшиеся двери лифта. – Преданность, добросовестность, разумность. Как обычно – душу и тело.
– И все? – И впрямь было маловато, за такой-то шанс. Я не дурак, я понимал, что пять – семь лет в этой компании на посту какого-нибудь начальника средней руки – это как минимум обеспеченная старость. Ну, если доживу…
– Ты думаешь, это так мало? – Зимин тонко улыбнулся. – Поверь, этого более чем достаточно.
– Но это только общие слова. – Я решил не кокетничать и не включать дурака. Есть деловое предложение, так надо узнать его детали, чего тут миндальничать?
– Верно, есть такое. Будет и просьба подкрепить слова кое-каким делом, но всему свое время, – вступил в разговор Валяев, на этот раз – без своих обычных шуток-прибауток. – Сейчас у тебя две основные задачи – вернуть богов в игру и найти того, кто проник в редакцию в жизни. И спорный вопрос, какая из этих задач важнее.
– Сразу хочу прояснить кое-что и по тому заданию, и по этому, – продолжил я, входя в кабинет Зимина вслед за своими боссами. – Но прежде вот что – скажите, а кем я буду на двадцать втором этаже? Надеюсь, не свадебным генералом?
Зимин одобрительно посмотрел на меня.
– Правильный вопрос. Нет, не свадебным генералом. Совет акционеров "Радеона", рассмотрев успешный старт еженедельника "Вестник Файролла", решил создать отдельное бизнес-направление, посвященное печати, книгоизданию и интернет-информу. Угадай, кто – разумеется, при должном усердии и старании – может стать руководителем этого направления, то есть одним из функционеров корпорации с правом совещательного голоса?
– Па-бам! – пропел Валяев.
Да, это был шанс. Тот, который один из тысячи. Вот только чем придется расплачиваться за этот шанс? Добро, если душой, ее не жалко, да и за тело я тоже не волновался, слава богу, они не эти, слабопопые, но ведь что-то им от меня надо? Ну не героизма же в игре, в самом-то деле, я в такую ерунду сроду не поверю. И это без учета того, что мне уже в обе руки напихали, скоро уже с головой накроет гора их подарков. Но в любом случае – овчинка стоит выделки.
– Ну, что скажешь, приятель? – Зимин стоял напротив меня. – Сделка?
Он, улыбаясь, протянул мне руку.
– Сделка, – ответил я ему и эту руку пожал.
– Отлично. А теперь давай свои вопросы. – Макс, очень довольный, сел в кресло. – Ну а потом накатим. У тебя как со временем?
– Да нормально, только у меня Вика внизу кофе пьет. Надо бы ее предупредить, что я тут задержусь.