Из палатки вылез давешний колдун… или шаман? Скорее, все-таки шаман, об этом свидетельствовал не только его посох, который я уже видел, но еще и бубен, висящий на каком-то дрыне над входом в его жилище. Судя по всему, шаман как раз отдыхал от трудов праведных, поскольку из одежды на нем была только набедренная повязка, и моему взору открылась исключительно разнообразная галерея татуировок на его теле. Слева на груди было наколото какое-то крылатое, шипастое и зубастое существо, вокруг него вилась некая надпись, справа сплелись в узор пять колец, перевитых колючей проволокой, на плечах у шамана были набиты огромные звезды, ближе к низу живота была изображена девушка, причем, судя по мечу и кольчуге, прорисованным крайне тщательно, в мелких деталях, – воительница, замершая в позе ныряльщицы и как бы готовая к прыжку под повязку. Заметив мой интерес, шаман осклабился и повернулся спиной, показав на нее большим пальцем, на котором тоже была татуировка – решетка и череп в ромбе. На спине же красовалась вообще монументальная картина, изображающая вход то ли в подземелье, то ли в шахту, то ли вообще в рудник, набитая с исключительным мастерством и детализацией. Неизвестный художник изобразил даже тачки, которые катили заключенные, кирки и здоровенных крыс, причем сей шедевр также был сопровожден какой-то пояснительной надписью. Очень занимательно, но ни фига не понятно. Шаман шевельнул лопатками, заключенные дернулись, как будто куда-то собрались. Может, крыс гонять?
– А чего это у него на груди за надпись? – полюбопытствовал я у вожака.
– Тама написано: "Не забыть родной тотем и отца-наставника".
– А на спине чего?
– "Тот, кто не терял свобода, тот не знает ей цена", – снова перевел вожак.
Серьезный дядька, однако…
Вожак завел разговор с шаманом, который покивал головой, нагнулся к палатке и кого-то из нее позвал.
На белый свет появилась лохматая голова довольно юного дуэгара, которому уже в два голоса начали что-то объяснять вожак и шаман. Тот кивал, вертя головой и мотая губой.
– Так, светлая, – обратился ко мне вожак. – Моя твоя сейчас доводи до кривой ход, чтобы твоя по дороге никто не убить и не сожрать, потом тебя веди по кривой ход вот этот юнца, ученика Хрытта.
– Хорошо, – согласился я. – А там, в кривых ходах, вашего брата нет? Чтобы меня там не убили и не схарчили?
– Тама только шамана ходить могут и те, кто с ними вместе ходи, – пояснил вожак. – И то не всякий шамана. Хрытт может, вот ученика его может, еще Гфаррт и его ученика, но их нет тута, они с хозяин ушли.
– Понятно. Тогда пошли. – Мне порядком поднадоели взгляды, которые бросали на меня дуэгары. Возникало ощущение, что я перед ними представал как уже полностью разделанная и готовая к запеканию тушка. Наверное, так мы смотрим на почти уже пожарившийся шашлык, ну знаете, когда мясо уже с корочкой, но внутри еще кровит…
Ученик шамана вылез из палатки, одетый в какую-то шкуру и с дубинкой в руках.
– А всякая там приблуда – бубен или еще чего? – удивился я. – Он же шаман?
– Ему не надо, он и так справится, – зевнул вожак. – Хорошая шамана чего хочешь запросто сделает, даже ученик, она все может, даже в легенда за пару месяцев попасть, и чтобы все ее любили, боялись и уважали.
– Ух ты, – сказал на это я и слегка запечалился – я вот так не могу… Бегаешь, бегаешь, как подорваный, а ни уровня приличного, ни денег мешками, ни славы народной, ни клана козырного – ничего нет. Надо было в шаманы подаваться…
Кривые ходы начинались за пределами города. Вышли мы из него не через те ворота, в которые заходили. Вторые ворота были попроще и поплоше, на фоне мощных створок основного входа они смотрелись как задняя калиточка. Но отсюда дуэгары явно беды не ждали – шагах в двадцати от выхода начиналась огромная пропасть, дна которой видно не было – там, внизу, были только клочья тумана – и все.
– Ну ни фига себе, – сказал я и сделал несколько шагов назад – мне даже стало как-то стремно.
– Бездонная бездна, – тавтологично сказал мне вожак. – Преступника сюда бросаем, и еще мусора тоже.
– Понятно, – кивнул я ему и, сделав два маленьких шажочка, снова заглянул в эту пугающую пустоту. После, поразмыслив, я туда еще и плюнул – грех не отметиться было…
– У, – сделал вид, что толкает меня, вожак. – Что, страшна?
– Угу, – подтвердил ему я. – Очень.
– Нета, еще не очень, – посерьезнел вожак. – А вот если твоя еще раз приходи сюда, то будет очень, это твоя и Око хозяина скажи, и я говори. Если твоя сюда приди, то пинками не отделайся. Я твоя тогда сам съем, а перед этим своя дети отдай, как мишень. Они пока топор метают плохо, в твоя кидать будут, потому как великий и уже давно неживой тела, но живой наша душа вождя дуэгаров Улян-Ле всегда говори: "Учиться, учиться и еще раза учиться, и тогда кушай много будешь и всех убьешь". А как они твоя убей – ты иди моя меню.
– Ну ты меня прямо запугал, – серьезно сказал я вожаку. – Мог бы не предупреждать, я в ваши места в жизни больше не сунусь, я себе не враг.
– Вот и молодца, – похвалил меня вожак. – Тогда бывай!
– Стой, – окликнул я его. – Можно один вопрос?
– Твоя такая любопытный. – Вожак прищурился. – Что твоя хочет знать?
– Слушай, а что за пустой город мы пробегали, когда вы меня к Оку вели? Он вроде как гномий, судя по постройке?
Вожак помялся и, отведя взгляд, сказал:
– Дуэгар – смелая воин, но в этот город без нужда не ходи. А если и ходи, то быстро-быстро. Там живи большой страх. Оттуда и гном уйди, и дроу туда не ходи.
– Не понял?
А вот это было любопытно.
– Твоя глупый! – взмахнул руками вожак. – Если там долго будь – оттуда уже не уходи. Даже хозяина нам говори: нельзя там долго быть, беда будет. Он и сам туда ходи только один раз. Когда оттуда возвращайся, говори непонятное.
– А что именно он сказал? – напрягся я.
Вожак подумал, говорить мне слова хозяина или нет, но все же выдавил из себя ответ:
– Хозяина говори: "Чертова разработчик, напридумывать же такой кошмар". Моя не пойми, что такая разработчик…
Он махнул рукой и пошел к воротам.
Я постоял немного, глядя ему вслед и размышляя над его словами. Интересный у него хозяин, и даже весьма. Ладно, об этом подумать я успею и потом, а пока надо отсюда линять.
– Ты по-нашему говоришь? – спросил я у ученика шамана.
– Мала-мала, – ответил он. – Не волновайся.
Ученик встал у каменной стены, в которую была встроена одна из створок ворот, и что-то прошипел. Я моргнул и потер глаза – в скале открылся проход, пусть неширокий и темный, но он был!
– Ё! – выдохнул я.
– Идема быстра, – поманил меня рукой ученик шамана. – Время мала!
Я шагнул в проем и оказался в очень узком, темном и тесном лазе.
– Кривая хода. – Ученик осклабился. – Скора будем, где твоя нада.
Шли мы недолго, может, минут двадцать, я пару раз брякнулся головой о потолок, что вызвало смешок моего проводника, и под конец пути начал волноваться – мы вообще куда-нибудь из этих крысиных нор выйдем или нет?
Именно в этот момент передо мной блеснул свет.
– Озеро светлых, – с ненавистью и омерзением сказал ученик. – Тьфу! Моя уходит отсюда.
– Стой, – остановил я его. – Спасибо тебе, дуэгар.
– Э, ладно, – махнул рукой парень и шагнул в скалу.
На моих глазах проход сомкнулся, это была теперь ровная и гладкая скала.
Двадцать минут. Я шел двадцать минут и проделал путь, который, надо полагать, занял бы у меня в обычное время несколько часов. Очень интересно, но увы… Я в этот город больше точно не ходок, не сожрут, так изувечат…
Черт побери, но как же красиво!
Кривые ходы дуэгаров вывели меня на очень высокую скалу, с которой открывался совершенно потрясающий вид на Кристальное озеро, город на его берегах и остальные окрестности.
В первую очередь следует отметить, что это был невероятно огромный грот – в нем поместилось озеро очень немаленьких размеров и оживленный населенный пункт, носящий имя Тигенлук – так гласило сообщение, которое возникло у меня перед глазами. Оказывается, это был серьезный портовый город, который снабжал все население Сумакийских гор предметами первой необходимости, дефицитными здесь мукой и пряностями, а также кое-каким оружием. Именно все вышеперечисленное, похоже, и вез сюда пароход, на который я нанялся. Отсюда же он увозил то, чем славились здешние рудники: редкоземельные металлы, драгоценные и полудрагоценные камни и еще много чего, добытого в этих местах.
Именно тут, в Сумакийских горах, находилась самая известная в Файролле каторга, которую боялись жулики и бандиты всех пределов. Коли сюда попал – все, считай, с концами, это была аксиома, не требующая подтверждения. Хотя, сдается мне, тот дуэгарский шаман тут побывал и все же выбрался…
Со скалы вниз вела узенькая тропинка, по которой я стал спускаться с превеликой опаской – в некоторых местах можно было пройти, только прижавшись к скале всем телом, а кое-где я и вовсе вставал на карачки – не дай бог, равновесие не удержишь. Отдать концы вот так, глупо, сверзившись в пропасть, после всего, что сегодня было, мне не улыбалось. Где-то через час я добрался до ворот Тигенлука.
– Стой, путник, – раздался голос стража, и дорогу мне преградило копье. – Ты откуда идешь?
– Оттуда. – Я махнул рукой в сторону скал. – В горы ходил.
– Там нет дорог. – Голос из-под шлема звучал глухо. – Там вообще ничего нет, кроме сумеречных тварей, а из города ты сегодня не выходил.
Ну надо же, какой бдительный. И что теперь делать?
– Ну вот так тоже бывает, – по возможности беспечно сказал стражнику я. – Что же мне теперь, в город не войти?