- Всего-то пара случаев описана, да и то не каждым записям вера есть. Самый первый вотанов волк появился в смутные времена. Думаю, что и прежде были, но сам понимаешь, мало что в кострах уцелело. И тот случай описывают как особую разновидность одержимости. На землях некоего князя зело волки расшалились. Вот он и затеял травлю, соседей позвал, не одному ж веселиться-то. А на охоте его возьми и порви волк. Не сильно, выжил князь… да только года не прошло, как сам князь постепенно стал облик человеческий утрачивать…
Аврелий Яковлевич замолчал, и молчание это его показалось Лихославу очень уж недобрым.
- И… что дальше?
- А ничего. Нашлись добрые люди, инквизиторам донесли. В те-то времена князь ты аль углежог - не важно… на плаху отправили. Правда, один из дознавателей оказался любопытным и дотошным малым. Оставил очень подробное описание, полагаю, надеялся, что открыл новый вид нежити, а потому аккуратно зафиксировал все, что отличало князя от оборотня и волкодлака. В дневнике своем он упоминает, что долго искал тварей подобных, но безрезультатно. Шкуру с князя, к слову, содрали и, соломой набив, отправили в дар святому престолу.
- Аврелий Яковлевич, а это-то мне зачем знать?
- Для общего развития, Лихославушка. А то ты, гляжу, собственной шкурой не больно дорожишь. А святой престол и ныне не откажется коллекцию подновить… или, скажем, Музей естественных наук, который в Познаньске… его величество рады будут.
Это ведьмак произнес на ухо, и почему-то Лихослав сразу поверил: и вправду будут рады, пусть и не самой шкуре, но тому, что тварь, ее носившая, сгинула бесследно.
- Второй подобный случай описали уже на заре войны с Хольмом… Мертвополье, ведьмаками зачищенное… волки… человек, которому удалось спастись. И медленные в нем перемены. Этот, к слову, сознательным оказался, побоявшись, что волкодлаком станет, мозги себе вышиб. Надеюсь, у тебя, дорогой, подобных мыслей не возникало?
- Что вы, Аврелий Яковлевич! - почти непритворно возмутился Лихослав. - Как можно!
- Смотри у меня. Этого уже ведьмаки разделывали. Протоколы я читал. А третьего и сам видеть сподобился… слышал про Жироданьского зверя?
Лихослав кивнул: кто ж об этом Хельмовом отродье не слышал-то?
Деревушка Жиродань, крохотная, на самой границе Серых земель стоящая. Живут там в основном углежоги и лесорубы, да еще и охотники… не сказать, чтобы совсем уж бедно живут, но и не роскошествуют… рядом еще пяток деревенек таких же, в пару дюжин дворов. Хутора. И одна лесопилка, на то время - небывалое новшество.
Леса. Болота.
Волчьи стаи.
И волкодлак, который прославился на все королевство небывалой хитростью.
- Скольких он убил? Сотню?
- Сто двадцать три… и еще дюжина пропавших без вести, думаю, что и с ними. Опять дурное думаешь? - Аврелий Яковлевич к вопросу присовокупил подзатыльник. И следовало сказать, что подзатыльники у старого ведьмака отличались просто-таки невероятною целительной силой.
- Если вы и дальше так продолжите, - сказал Лихо, затылок потирая, - то у вас тут вскорости не один, а два трупа образуются.
- Ничего, крестничек, с трупами я уж как-нибудь да разберусь.
- Значит, тот волк…
…сто двадцать три человека.
Три года охоты.
И память, долгая память.
- То, что убивал он, не значит, что будешь убивать ты, - сказал Аврелий Яковлевич. - Потому не спеши… дурное дело - не хитрое, успеешь себе револьвер в рот сунуть.
- Вы его…
- Пристрелил. - Аврелий Яковлевич отступил. Теперь он стоял напротив окна, затянутого пыльной сетью плесени. И солнце, пробивавшееся сквозь чародейский заслон, золотило смуглую ведьмачью шкуру. - Понял, кто он, и пристрелил. Заговоренная пуля. Заговоренный пистоль. И немного везения… он считал себя волкодлаком. Тоже решил, что тварью стал… и смирился… а может, ему даже понравилось тварью быть. Самый быстрый, самый сильный… и признался даже, что к вкусу человечины привык, хотя поначалу есть брезговал. Он распрекрасно помнил каждое свое убийство, Лихо. И если поначалу боялся, то… ощущение собственного всесилия пьянит. Он быстро привык и к своей способности менять обличье, и к чужому страху… и к тому, что пули его не берут, ни обыкновенные, ни серебряные. И ежели тебе легче станет, то тварью он стал задолго до того, как его волки пометили. А остальное - лишь повод, чтобы эту тварь, в нем сидевшую, выпустить.
- Я не…
- Ты хочешь остаться человеком?
- Да.
- Тогда оставайся. Я не буду врать, что это легко…
- Но возможно?
- Да.
Аврелий Яковлевич замолчал. Он замер, перебирая волосы в курчавой своей бороде.
- Это даже хорошо, - наконец произнес он, - что на тебе моя метка… ты мне жизнь должен, а значится, я имею на нее право… сделаю кое-что, будешь носить. Ее зов - заглушит. А с остальным сам управляйся. У тебя выйдет. Ты упрямый.
Лихо потер глаза, которые начали чесаться.
- А она… кто она на самом деле?
Ведьмак не стал делать вид, что вопроса не услышал или не понял, но лишь повел плечами и тихо ответил:
- Лучше бы тебе того не знать.
И отвернулся.
- Воды подай и ремень развяжи… будем твоего красавца допрашивать.
Ремень Лихослав снял.
И носки свои выковырял, но забирать побрезговал, бросил в корзину с грязным бельем. Перебравшись на кривоногий диванчик, поставленный в углу, верно, затем, чтобы просто угол занять - а иначе отчего оный диванчик настолько неудобный? - Лихослав замер. За ведьмаком, словно бы позабывшим про присутствие гостя, он следил внимательно, хотя и не понимал половины того, что делает…
…их полковой мертвяков не допрашивал, но шеи рубил и в рот засовывал железную монету, приговаривая, что так оно надежней.
Освящал.
И три дня держал в свинцовом гробу, и только потом, ежели мертвяк вел себя обыкновенно, гроб отправляли домой, ну или на старое кладбище, которое давно уже выбралось за низкую оградку. Вспомнилась и она, и кресты, что вылизанные дождями, что новенькие из светлого дерева…
Аврелий Яковлевич, вставши на колени, раскрыл мертвяку глаза и капнул чем-то черным, дегтярным. Жаровенку распалил, кинул жменю травок, от которых по гостиной поплыл яркий мятный аромат…
- Вставай, - велел он глухим рычащим басом - и был услышан.
Пан Острожский нелепо дернулся и захрипел:
- Поможите…
- Поможем, - пообещал ему Аврелий Яковлевич.
- Поможите… убивают! - Мертвяк, который выглядел до отвращения живым - и рука Лихо сама легла на рукоять револьвера, - перевернулся, встал на колени. - Развяжи меня, мил-человек!
- Конечно, развяжу…
- Сейчас?
- А то когда ж? Ползи сюда…
- Я тебя не вижу, - пожаловался мертвяк, поводя головой влево и вправо, ноздри его раздувались, средь всех запахов выискивая один - обидчика.
- А ты на голос…
И пополз, изгибаясь всем телом, дергаясь, шипя от натуги. Дополз до меловой черты и уперся.
- Выпусти… - заныл высоким, тонким голосом, от которого задребезжали хрустальные подвесы на люстре. - Выпусти… выпусти…
- Выпущу. Если договоримся.
Мертвяк зашипел и вывалил черный распухший язык, длинный и подвижный, будто бы не язык даже, а болотная гадюка, что вылезла из расщелины рта.
- Раньше в миру случалось бывать? - Аврелий Яковлевич языка не испугался, как и бурых, будто гнилые яблоки, бельм мертвяка.
- С-с-лучалось.
- Часто ходишь?
- Час-с-сто…
- Зачем посылают?
- За девками… ей девки нужны… одних прислугой брал… на других ж-женился…
Лихо стиснул кулаки, приказывая себе молчать, хоть бы другая, звериная часть натуры требовала довершить начатое и упокоить мертвяка уже насовсем.
- И сколько у тебя жен перебывало?
- Дюжина… без-с-с-с одной. Помеш-шали… он помеш-ш-шал… плохая с-собака. - Мертвец повернулся к Лихо, и тот не удержался, ответил рыком.
- Сидеть, - рявкнул Аврелий Яковлевич. - Зачем тебе женщины?
- Девуш-ш-шки… не мне, ей нужны. Пьет… с-силу пьет… крас-сивая.
- Красивая - это аргумент… она здесь?
- С-з-сдесь…
- Самолично, значит, явилась… и зачем ей купеческая дочь? Не так молода, не особо красива… Лихо, тебя не спрашивают. Ко всему, уже не девица. Лихо, еще раз пасть откроешь, и за дверь выставлю…
- Ей - нет. Мне нуж-шно. Деньги. Уехать. Она с-з-сказала, награда… з-заслужил.
- Награда, значит… - Аврелий Яковлевич дернул себя за бороду, выдрав клок темных волос, которые, не глядя, кинул на жаровню. - Имя ее знаешь?
- Нет.
- А что знаешь?
- А что ты мне дашь? - поинтересовался мертвяк, устраиваясь на границе мелового круга. - Крови хочу.
И черный язык скользнул по темным же губам.
- Крови, значит…
- Ее крови…
- Колдовкиной?
- Девкиной, - уточнил мертвяк, не спуская с Лихо гнилых глаз. В них чудилось издевательство. - Много…
- Обойдешься.
- Я? Обойдусь, ведьмак… а вот ты… она з-с-знает о тебе… она тебя не боитс-ся… у тебя не хватит с-сил… думай… что тебе одна девка? Одной больше, одной меньше…
Мертвяк полз вдоль границы круга и на Лихо уже не глядел. О нет, он боялся оторвать взгляд от Аврелия Яковлевича, который явно задумался.
Сомневается?
И вправду, если Хозяйка Серых земель вышла на охоту… если она сильнее ведьмака, а по всему так и выходит, то остановить ее - первейший долг…